Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста
— Слушай, девочка моя! — Нинон заботливо вытерла щеки подруги рукавом. — А может, это намек? Мол, не надейся на легкое расставание. Восточные люди мстительны, знаешь ли. Вернется с кинжалом в зубах и зарэ-эжет тебя, как овцу.
— Нинон, по-моему, ты напилась! — высказала вполне здравое предположение Наталья.
— Есть повод, Натуля, есть повод. И пока я относительно трезва, предлагаю обсудить твою дальнейшую жизнь.
— Господи… Моя жизнь — это моя жизнь. Ты зациклилась на советах для своих Красных Шапочек с упаковкой презервативов в кармашке. А я уже давно не Красная Шапочка. И ни одному волку я не по зубам.
— Волку не по зубам, а шакалу в самый раз, — прозрачно намекнула на Джаву Нинон. — Во всяком случае, тебе нужно развеяться. Завести нового кекса, а лучше — сразу нескольких. Владик подойдет? Он сейчас как раз в свободном полете, развелся очередной раз.
Владик был первым мужем Нинон, любвеобильным владельцем компьютерного магазина где-то в историческом центре города. После Нинон Владик сменил еще трех жен и энное количество любовниц. Всех своих женщин шовинист Владик презирал, вот только с Нинон у него установились теплые дружеские отношения. Ничего не поделаешь, обладательница рубенсовских форм, Нинон была создана для роли наперсницы и дуэньи.
— Ты с ума сошла! — Наталья вспомнила хищный профиль Владика, его похотливые суженные зрачки и поморщилась.
— Ну, я же тебя не замуж за него зову. Сходите в какой-нибудь кафешантан, телесами потрясете, а там, глядишь, и до койки недалеко. А Владик тебе вылазку организует, к Санта-Клаусу, в Лапландию. Он парень щедрый.
— Нинон! Новый год давно прошел. И к тому же у меня даже заграничного паспорта нет.
— Н-да, — Нинон скептически оглядела Наталью. — Ну, тогда махнете в Сочи. Февраль в субтропиках, пальмы под снегом — отличный фон для романтической любви.
— Владик — и романтическая любовь? Ты просто надо мной издеваешься. — Наталья вдруг ухватилась за несчастный томик Бродского и изо всех сил швырнула его в дальний угол комнаты.
Бросок оказался в яблочко: Бродский угодил в вазу на телевизоре, и ваза (польская подделка под китайский фарфор) разбилась на несколько кусков.
— Дело хуже, чем я предполагала. — Нинон встал| и прошлась по комнате. — Открывай свои комоды…
— Зачем?
— Посмотрим, что ты имеешь в арсенале обольщения. И вообще…. Приглашаю тебя на вечер музыки барокко. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах и уничтожать предметы обихода. Как ты насчет музыки барокко?..
«Не будь харыпкой… Приобщись к цивилизации, в конце концов…»
— Замечательно. — Наталья подошла к платяному шкафу и решительно распахнула створки.
Арсенал обольщения оставлял желать лучшего: пара летних сарафанов, костюм двоюродной сестры из Петрозаводска, забытый ею в последний приезд. Два свитера — с люрексом и без. Облысевшая ангора. И — венец высокой моды — вечернее платье из сомнительного качества панбархата.
— Убийца! — Нинон театрально воздела руки. — Позоришь высокое звание женщины. Признайся, все это время ты тратила деньги только на своего ташкентского альфонса?
— Нет, — огрызнулась Наталья. — Все это время я кормила его грудью…
— Ну, теперь он отчалил, благодарение небесам. Пусть возьмется за ум, мандаринами на рынке поторгует, актеришка. Я с самого начала была против этого мезальянса…
— Нинон, мандаринами торгуют абхазы. А узбеки торгуют курагой, — проявила недюжинную осведомленность Наталья.
— Да хоть финиками…
— Не заводись, пожалуйста…
Нинон вывалила все барахло из шкафа на диван и принялась придирчиво его осматривать.
— Та-ак… Ничего возбуждающего я здесь не нахожу. Жаль, что размеры у нас не совпадают, есть у меня один провокационный костюмчик «следуй за мной»… Сексапильный верх и игривый низ…
Наталья представила тушу Нинон в провокационном костюмчике «следуй за мной» и прыснула. Нинон, чуткая к колебаниям настроений подруги, рухнула на диван, прикрылась полуистлевшим панбархатом и тоже захохотала.
— Ну вот ты и возвращаешься к жизни. Жду тебя завтра в половине седьмого на выходе из метро у Дома книги.
К половине седьмого Наталья опоздала.
Чертов Владимир Воронов, новую книжку которого она приобрела на развале, спутал ей все карты. Воронов был любимым писателем Натальи и с периодичностью раз в три-четыре месяца выстреливал новым детективом. Воронова Наталья открыла для себя случайно, чуть больше года назад, когда последний раз ездила домой, в Днепропетровск. Уже на вокзале она купила несколько книжонок в аляповатых обложках сомнительного качества. Авторы подозрительно походили друг на друга кондовыми русскими фамилиями и все как один страдали литературным слабоумием. Самыми распространенными словами в этом тоскливом чтиве были: мошонка, ментовка и «Макаров». А самым распространенным объяснением в любви считалось «возьми его в руки, детка…». Но Воронов… Воронов не был похож ни на кого. Он представлялся Наталье неряшливым барменом, виртуозно взбивающим коктейли из страстей, убийств и возмездия. Все его жертвы иронично подмигивали читателю мертвым левым глазом, кровь попахивала хорошим французским вином. А убийцы, перед тем как положить голову на плаху, выдавали несколько остроумных сентенций в стиле Ларошфуко.
…Последний шедевр Воронова назывался «Смерть по-научному».
Отдав последнюю тридцатку за книгу, Наталья спустилась в метро и, уже стоя на эскалаторе, принялась за чтение. Ну, конечно, Воронов не изменил себе: с первой же страницы на Наталью дохнул перегаром от апельсинового сока его постоянный герой — доморощенный сыщик-любитель Кривуля. Кривуля преподавал алгебру и начала анализа и все преступления раскрывал, не выходя из комнаты.
Наталья так увлеклась «Смертью по-научному», что проехала не только нужный ей «Невский проспект», но и следующую за ним «Сенную площадь». Пришлось возвращаться, на что ушло еще минут двадцать. Когда Наталья наконец-то выкатилась из метро, то первым, кого она увидела, был Владик. Вероломная Нинон все-таки уговорила его принять участие в судьбе брошенки-подруги.
— Привет, — упавшим голосом сказала Наталья.
— Привет-привет, девочка, — пропел Владик хорошо поставленным голосом змея-искусителя. — Прелестна, как всегда.
— А где Нинон? — Не хватало еще, чтобы они пошли на музыку барокко вдвоем с Владиком.
— Разве мы не можем провести вечер вдвоём, роднуля? — сразу же взял быка за рога Владик.
Испугаться такой перспективы Наталья не успела. Из-за угла, поспешно доедая сосиску в тесте, вывернула Нинон.
— Ну, ты даешь, мать. Это же не заплеванная киношка для кексов с подругами — это филармония. А приходить в филармонию за минуту до начала с языком на плече просто неприлично.
Владик не дал бывшей жене договорить. Он подхватил обеих дам под руки и увлек их к подъезду Малого зала филармонии.
Последний раз Наталья была здесь лет пять назад, в разгар романа с первым мужем, инструктором по парашютному спорту. Чтобы произвести впечатление на Наталью, инструктор пригласил ее на фортепианный концерт. Неискушенный в интеллектуальных развлечениях парашютист взял билеты в последний ряд и был чрезвычайно смущен тем, что в зале так и не погасили свет. Ближе к концу первого отделения, под «Венгерскую рапсодию» Листа, он всхрапнул, что не помешало Наталье ровно через месяц стать его женой.
Этот брак Нинон тоже назвала мезальянсом.
Похоже, что все отношения подруги с мужчинами были для нее мезальянсом.
— В буфет уже не успеем, — грустно констатировала Нинон. — Ладно, в перерыве оттянемся. Купи программку, Владислав…
Они просочились в зал, когда известный исполнитель Антон Бируля уже звякнул своей лютней, а заезжая знаменитость из Нидерландов — сопрано Зинье Киль — лучезарно улыбнулась слушателям.
Похожа на счастливую домохозяйку, подумала про себя Наталья, ей не надо убирать места общего пользования и выгребать из-под ванны клоки волос старухи Ядвиги Брониславовны.
Фрескобальди, Монтеверди, Перселл, Бах, Дау-ленд — тоже известные счастливцы. Чистое искусство-и никакого чада коммунальной кухни.
— «Свободен, как ветер». В песне поется о девушке, которую бросил любимый, — хорошо поставленным голосом объявила ведущая.
Наталья подперла рукой подбородок и под звуки лютни принялась думать о Джаве. Несчастная любовь только выигрывает от такого аккомпанемента, черт возьми.
…Предательница Нинон покинула их сразу же после концерта. Случилось то, чего Наталья боялась больше всего: они остались вдвоем с Владиком.
— Зайдем, пропустим по стаканчику. — Судя по всему, Владик старательно следовал инструкциям Нинон.
— А потом? — спросила Наталья.
— Потом видно будет… Есть здесь одно уютное местечко. Глинтвейн, полумрак и ненавязчивое европейское обслуживание…
