Доказательство от противного - Дмитрий Александрович Алейников
Один из первых проектов Леши, которым он поделился с приятелем, был работать шофером-дальнобойщиком. Причем свои рейсы он хотел совершать исключительно в капиталистические страны. Идею эту подкинул ему один папин знакомый, несколько раз ездивший с караваном в Швецию и имевший неплохой приработок на привозимых оттуда тряпках и пластинках.
Андрей отнесся к перспективе крутить баранку холодно, а вскоре и Леша позабыл об этом.
Потом парень воспылал страстью ко внешторговским организациям. Пыл этот быстро охладил один знающий человек, просветивший подростка относительно неких негласных фильтров у дверей соответствующих вузов, которые никогда не пропустят человека без соответствующих рекомендаций.
Мечтал Леша стать и знаменитым кинорежиссером, и музыкантом, и художником, но отсутствие видимых талантов и тернистость такого пути к цели разочаровали подростка и подвигнули продолжать искания на другом поприще.
Он решил опуститься с небес и смотреть на вещи реально. И вскоре опустился на землю настолько, что ниже остались, пожалуй, только упомянутые шахтеры: Леша целый месяц носился с идеей стать санитаром в морге.
— Ты только прикинь, — возбужденно размахивая руками, расписывал он Андрею все перспективы, открывавшиеся на этой стезе. — Тридцать рублей за одного. Так? Даже если в день будет по одному…
Сказать по правде, Андрея несколько замутило при первых же словах друга. Он живо и в красках представил себе лежащее на длинном металлическом столе щупленькое, скрюченное последней судорогой тельце какой-нибудь древней старушки, которую предстояло омыть перед облачением в погребальный наряд. От одной мысли, что нужно будет прикоснуться к этой холодной жилистой то ли плоти, то ли нет, по телу пробежала неприятная дрожь. И если бы не тот азарт, с которым приятель принялся складывать и перемножать не заработанные еще деньжищи и который придавал его довольно-таки циничной речи оттенок комизма, Андрей навряд ли нашел бы в себе силы дослушать этот монолог.
— А если обмывать по пять штук в день… — продолжал увеличивать ставки Леха.
Андрея снова передернуло, когда друг вот так запросто обозначил тела усопших как «штуки», словно речь шла об уложенных кирпичах из задачи по алгебре, и он поспешил перебить товарища, чтобы несколько умерить его пыл, а заодно дать передышку своим нервам и желудку.
— А если столько не помрет? — в тон Лехе поинтересовался он.
Леха замолк, озадаченно потирая переносицу. Было очевидно, что он уже просчитал свой возможный бюджет для гораздо большего числа «клиентов», отнюдь не задаваясь вопросом ограниченности «фронта работ».
— А потом, — начал осторожно возражать Андрей, — ты хоть представляешь себе, что такое обмывать покойника? Ты покойника-то вблизи когда-нибудь видел?
В принципе у друзей, как я уже упоминал, было заведено избегать обсуждения проектов на будущее, но здесь был особый случай. Хотя впереди было по меньшей мере еще два года школы и вероятность того, что эту Лешину идею не сменит другая, была до смешного мала, Андрею показалось, что должность санитара в морге — это чересчур. Очень ему не хотелось бы увидеть друга в такой роли, и даже мысль о том, что Леха только мечтает о подобной карьере, была для него убийственна. Именно поэтому он впервые за все время их знакомства и дружбы попытался вразумить друга, уговорить его отказаться от своей затеи.
Увы, приведенные возражения привели к неожиданному и довольно неприятному результату. Подумав какое-то время, Леха объявил, что общение с покойниками дело и впрямь нешуточное, а потому он попробует найти способ проверить, насколько спокойно сможет перенести подобное общество.
Андрей поинтересовался, как именно Леха собрался проводить подобный эксперимент, и ответ буквально пригвоздил его к полу.
— Схожу в крематорий и попрошусь посмотреть.
Простота, с которой было найдено решение, была поистине уникальна. Андрей открыл было рот, чтобы возразить что-то вроде «тебя туда не пустят», но не сказал ничего, решив, что и так уже невольно подтолкнул друга на дикий эксперимент.
Прошла неделя. Леха больше не заговаривал о покойниках, и снедаемый любопытством Андрей решился сам поднять этот вопрос.
— Как там морг? — полушутливо спросил он Леху на одной из перемен.
Тот покачал головой и произнес серьезно:
— Нет, это, пожалуй, тоже отпадает.
Андрей не стал выпытывать подробности принятия такого решения, но для себя отметил, что друг все-таки пробрался в обиталище мертвецов, где оценил свой план объективно и по достоинству.
Одной из последних головокружительных идей Лехи, возникшей уже в десятом классе, была работа огранщиком алмазов. Решение было, в общем, наиболее серьезным и взвешенным из десятков всех, что принимались ранее. Возможно, если бы не те фортели законодательства огромной страны, которые были выкинуты в последние годы обучения друзей в школе, Леонид Рымкевич сегодня работал бы преспокойно в одной из мастерских, заколачивая свои шестьсот — семьсот «рваных», и был бы вполне доволен «сам собой, своим обедом и женой».
Что же касается жизненных планов Андрея, то здесь все обстояло несколько проще. Дело в том, что юноша иначе видел саму цель. Он вообще решительно отвергал путь накопления день за днем, месяц за месяцем, которым шли до него все нормальные люди. Андрей свято верил, что нужно дождаться своего шанса, чтобы, решив вопрос раз и навсегда, больше к нему уже не возвращаться.
Он не знал наверняка, что это будет за шанс, когда и где его ждать и как встречать. Но в то же время он не сидел сложа руки в ожидании манны небесной, а всячески пытался найти место, откуда хватать звезды проще всего.
Его идеи конечно же сильно отличались от проектов Лехи. Их было не столь много, но ведь и задачу Андрей поставил для себя много более сложную: сорвать банк с одной попытки.
Так, скажем, в дни, когда только начиналась их дружба с Лехой, Андрей вынашивал планы обнаружения легендарного клада Чингисхана, о существовании которого он прочел в одном толстом
