Доказательство от противного - Дмитрий Александрович Алейников
Сфера влияния Мамая росла все быстрее, не проходило дня, чтобы к нему не являлись «ходоки» с просьбой о покровительстве или не подходил один из приближенных с новой идеей, обещающей принести доход. Со временем Мамай был вынужден перепоручить многие вопросы проверенным людям, ограничившись общим руководством и нечастыми выездами на встречи с влиятельными представителями других группировок.
В самом начале девяностых Мамай окончательно убедился, что такого количества денег, какое приносит ему его империя, ему не потратить при всем желании, если только не заняться благотворительностью или не топить долларами камины на снимаемой даче. Мамай решил пустить часть денег в оборот. Не с тем чтобы получить прибыль, а просто из интереса: сможет ли он раскрутить какое-нибудь дело. Сначала это было несколько небольших товариществ, занимавшихся торговлей. Потом появились производственные цеха, казино, туристические и риэлторские конторы, банк. Всеобщая приватизация всего, что не было еще украдено, оставила в активах Орды стопки акций и разнообразных ценных бумаг, часть из которых вскоре обратилась в ничто, но та часть, что сохранила ценность, с лихвой окупила затраты.
К этому моменту Орда уже не была просто бандой рэкетиров. Она обрела довольно цивилизованную и хорошо продуманную структуру. Часть ее по-прежнему представляла собой машину по сбору дани с предпринимателей и жулья, продолжая время от времени использовать пистолеты и утюги для выполнения своей миссии. Другая часть, в которую незаметно вплетались люди совершенно другого покроя — юристы, экономисты, инженеры, технологи, компьютерщики, — двигалась в ином направлении, шагая по формирующемуся легальному рынку уверенной поступью и сметая любые препятствия благодаря деньгам, в изобилии вырванным у своих подшефных боевиками.
Сам же Мамай, окружившей себя свитой из консультантов-профессоров, курировал все части дела. Впрочем, от рэкета он практически отошел, оставив его на откуп менее способным к покорению мира соратникам.
Игра в большой бизнес захватила Мамая. Теперь он каждую неделю начинал какой-либо новый проект, открывая для себя все новые и новые области приложения и оборота денег. Появлялись первые зарубежные партнеры. Рэкет по своей доходности уступил пальму первенства легальным формам зарабатывания денег и, что было гораздо важнее для самого Мамая, стал скучен и неинтересен. Мамай по-прежнему выезжал на некоторые наиболее важные «стрелки», но старался возможно быстрее или решить возникшую проблему, или переложить ее на более склонных к бандитизму помощников.
Как-то ему доложили, что некий мелкий предприниматель просит кредит, с тем чтобы вложить деньги в открытие кафе. В случае подобных пустяковых обращений Мамай лишь принимал подобное сообщение к сведению и тут же перепоручал решение всех финансовых и организационных вопросов кому-то из помощников. Нередко случалось так, что Мамай вообще забывал о такого рода начинаниях и вспоминал о них, лишь получая очередной отчет о прибылях от своего бухгалтера. Так получилось и в случае с этим Геннадием Возовым. Человек этот предлагал какую-то мудреную формулу возврата кредита, и Мамай, досадливо махнув рукой, велел разбираться без него.
Позднее он отметил, что некое кафе с глупым названием не дает практически никакого дохода, и обратил на сей факт внимание одного из своих людей. Узнав, что это то самое кафе, на открытие которого просились деньги каким-то странным типом, Мамай порекомендовал своим специалистам по возвращению кредитов разобраться в причинах столь низкой рентабельности. Те приняли какие-то меры, и в следующем отчете возле названия этого кафе — «У Хоббита» — уже маячили четырехзначные цифры.
Мамай полагал, что вопрос с этими «хоббитами» исчерпан, и полгода ничто, кроме вполне удовлетворительных отчетов о кафе, успевшем за это время стать ресторанчиком, не напоминало. Когда же, спустя эти полгода, к Мамаю подошел один из командиров боевых групп и сообщил о каких-то проблемах то ли с невыплатой денег, то ли с попыткой оспорить права Орды на долю в каком-то предприятии, Мамай, занятый созданием очередной корпорации, лишь кивнул в ответ, давая понять, что предоставляет «браткам» самостоятельно разрешить проблему.
Но оказалось, что эти сэкономленные несколько минут вышли боком. Через два дня Мамаю доложили, что с ним хочет встретиться некто Анвар, человек известный и уважаемый в своих кругах. Проблема, которую хотел обсудить осетин, была опять связана с этим дурацким «Хоббитом».
Как доложил Мамаю занимавшийся этим вопросом заслуженный, но излишне прямолинейный и нахрапистый старшина по кличке Туча, дело обстояло следующим образом.
Компаньон их подопечного Геннадия Возова всячески препятствовал расширению дела, что наносило ущерб казне Орды, и категорически отказывался как продать свою долю, так и искать любой другой путь для полюбовного решения конфликта. Туча после нескольких предупреждений распорядился вывезти несговорчивого компаньона в одно из специально приспособленных для таких случаев мест и уговорить его. Процесс уговаривания включал различные аргументы, даже самые архаичные, вроде поставленного на живот утюга.
По оперативным данным Тучи, за этим несговорчивым парнем никто не стоял, и вмешательство в дело Анвара было полнейшей неожиданностью.
Выслушав Тучу, Мамай задал лишь один вопрос, имевший едва ли не ключевое значение при выборе стратегии решения возникшей проблемы:
— Как там этот парень себя чувствует?
Туча засопел, переминаясь с ноги на ногу. Мамай все понял и без ответа, но ему было интересно, как сам исполнитель оценивает плоды своих трудов.
— Ну как… — забасил неуверенно Туча, разглядывая носы своих кроссовок. — Сутки всего прошли… Почти и не били его…
Мамай покачал головой: ситуация складывалась непростая. Если парень серьезно пострадал, то вряд ли он теперь утрется и уберется восвояси. Тем более что за него вступился Анвар. Этот-то просто не позволит своему подопечному уйти, не потребовав сатисфакций.
— Туча, найди мне Васька и Голову.
Туча, облегченно кивнув, быстро удалился. Хотя Мамай давно уже не махал кулаками, не стрелял и даже почти никогда не повышал голоса,
