Федор Московцев - Избыток целей
Другой проблемной фирмой оказался Медкомплекс, которому Совинком задолжал примерно столько же – тридцать тысяч долларов. Но в отличие от РИПЛа – только по бумагам, так как Андрей выдал эти деньги наличными бывшему директору Василию Кохраидзе, а тот уехал в Абхазию. Он говорил тогда: «Вали всё на меня», но условность этого предложения была слишком очевидна, чтобы взять так запросто и свалить все на близкого человека, долгое время кредитовавшего Совинком и заслужившего ответное спасибо.
Медкомплекс прислал предарбитражное письмо с требованием немедленно погасить задолженность. В противном случае дело будет передано в Арбитражный суд, Совинком конечно же проиграет, и получит на свой счет инкассо на сумму тридцать тысяч долларов плюс пени и штрафы.
Андрей разыскал Василия, но тот отмахнулся – мол, ерунда, на Медкомплексе пошел раздрай, ничего серьезного, а угрожающие письма – блеф, с помощью которого один из учредителей пытается взыскать долг – но не для того, чтобы вернуть на фирму, а чтобы прикарманить их, скрыв от остальных. А между тем, чтобы довести дело до конца с Арбитражным судом, требуется поддержка этих самых остальных. А такой поддержки у недобросовестного учредителя нет.
Василий безусловно лучше знал внутреннюю кухню Медкомплекса, но тот учредитель, что присылал угрожающие письма, кидал копии на факс приемной кардиоцентра. Сами по себе они ничего не значили (можно всегда объяснить, что мол идиоты), к тому же факт задолженности перед коммерческой структурой не является пробоиной в репутации, в отличие от бюджетных долгов; но совокупность разных фактов дает Халанскому пищу для размышлений и повод усомниться в надежности Совинкома, поставщика номер один кардиоцентра.
Поэтому Андрей вступил в переговоры и договорился насчет поэтапного погашения долга. Составили график платежей (на котором как обычно за гендиректора Совинкома расписалась секретарь – чтобы впоследствии его можно было оспорить). Василий оказался прав – на документе был указан не тот расчетный счет, который значился в договоре, а другой, и особенным образом подчеркнуто, чтобы задолженность перечисляли именно на этот счет. То есть отправитель письма планировал скрыть эти деньги от своих компаньонов.
Все что требовалось, это бросить им какую-нибудь небольшую сумму, чтобы показать участие в процессе, а далее – действовать по обстоятельствам. Возможно, этот недобросовестный учредитель сойдет с дистанции, и остальные не получат сведения о дебиторской задолженности, или каким-то другим чудесным образом ситуация станет благоприятной для Совинкома.
В любом случае, необходима некоторая сумма для предварительного решения возникших проблем, в цифровом выражении – это от ста до двухсот тысяч рублей.
Приготовив документы, Андрей отправился на заводоуправление. По дороге с мобильного телефона позвонил в свой волгоградский офис. Ирина, как обычно, перечислила горящие и перегоревшие платежи, которые необходимо срочно заплатить, чтобы допоставить клиентам заявленную продукцию, и не испортить отношения с поставщиками. Кроме того, Медкомплекс с РИПЛом треплят нервы, и Галишникова спрашивает, когда смонтируют центральную станцию. Легкая нервозность давно стала для сотрудников Совинкома нормой жизни.
Андрей заверил Ирину, что деньги вот-вот появятся, а когда вручал финансовому директору Электро-Балта счет на двенадцать миллионов пятьсот тысяч рублей, то почти физически ощутил пачки денег у себя в карманах.
За этой крупной сделкой наверняка последуют другие, и если тенденция сохранится, то к концу года удастся выйти в плюс и начать жить спокойно.
Глава 20
Андрей настолько привык, что всё складывается наилучшим образом, а проблемы решаются сами собой (а наиболее сложные вовсе обходят стороной), что ничуть не удивился, когда женский вопрос разрулился самостоятельно без каких бы то ни было напрягов и к удовольствию всех сторон. К моменту приезда Татьяны в Петербург Мариам уехала в Волгоград, а Марина – в командировку в Милан, откуда должна была выдвинуться в Штаты к мужу.
У Тани, как у всякой порядочной девушки, все шло по порядку – сначала учеба, потом любовь. Сдав летнюю сессию, она купила билет на поезд, и, отойдя от касс, набрала Андрея и сообщила дату прибытия и номер вагона.
На неё это не было похоже, она, как пообещала «любить тихо-тихо – так что никто не услышит», так и держала слово, спокойно принимая все сложности общения с женатым мужчиной намного старше себя (хотя через пару-тройку годков разница 12 лет уже не будет казаться экстремальной).
Однако, если от других Андрею приходилось выслушивать что-то наподобие «тебя невозможно приручить», то Танино «тихое спокойствие» его пугало – оно означало только то, что такая задача не стоит в повестке её сегодняшнего дня.
Он встретил ее на Московском вокзале, отвез домой, и поехал на работу (поезд Волгоград-Петербург прибывает в 10 утра). Когда вернулся, то с удивлением обнаружил, что на квартире идеальная чистота и порядок. Кроме того, Таня сходила в магазин, купила продукты, и приготовила обед.
Это повергло Андрея в легкий шок – еще никто в этой квартире, даже Мариам, прибывшая сюда проездом на неделю, особо не заморачивался с готовкой, а тем более с генеральной уборкой. Горизонтальные поверхности использовались для сушки выстиранной одежды – чтоб не париться с глажкой, а сахар хранился в банке из-под кофе с надписью «гречка» на полке с мылом. Он вспомнил Танины слова «разводись с женой и женись на мне», сказанные два года назад, когда они только начали встречаться, и ему стало плохо.
Опасения оказались напрасными – она вела себя как обычно, и только однажды заметила, как это здорово находиться в чужом городе, где можно совершенно открыто гулять, целоваться на улице, не боясь встретить знакомых.
Они ходили по музеям, ночным клубам, просто гуляли по городу до утра (июнь – месяц белых ночей), наведывались в исторические пригороды – Петродворец, Ломоносов, Пушкин, Павловск, Выборг, ездили на природу – по Приморскому вдоль Финского залива, Ленинский Разлив, Зеленогорск, Семиозерье, остров Эссари на границе с Финляндией, и так далее. Командировки сократились до минимума, и Таня сопровождала его, если не удавалось организовать поездку так, чтобы вылететь утром и вернуться во второй половине дня.
Его времяпровождение было неотделимо от компании, и друзья так хорошо приняли Таню, что ей позволили появляться на заводе. (дома в четырех стенах находиться скучно, поэтому она приезжала на Электро-Балт в районе обеда, а уезжали с работы вместе). Нельзя сказать, что речь компаньонов отличалась такой утонченностью, что кажется: облака расступаются, и сверху сыплются перья. Нет, обычно преобладали мотивы другого порядка. И дипломатией особо не пахло. Когда на языке вертится соленая шутка, это как газы выпустить: лучше разок облегчиться и не рефлексировать. Но при Тане все старались сдерживаться. Для такого закрытого коллектива, как Экссон, данный факт явился настоящим чудом – компаньоны называли жен «глав-бабами» и говорили о них как об инопланетных жителях, существующих где-то там за горизонтом; а транзитных пассажирок делили на «блядей» и «просто ебанутых» – то есть всяко недостойных равноправного общения.
Единственный, кто поддерживал более менее длительные отношения, был Артур. Но и он, если вдруг вывозил очередную забаву на море, то виновато оправдывался тем, что хоть у неё пиздец какие тараканы (= красивая и умная), но «не мог отказать – у неё такая киска-брызгалка, от одного прикосновения её джинсы намокают от колена до колена». И если становилось известно, что он встречается с девушкой больше двух дней и тратит на неё за вечер более $30, то Владимир, опережая события, саркастически вздыхал:
– Да-а-а… сейчас Ансимов расскажет, что взял телку за руку, и ее брюки намокли от колена до колена.
Быстровы же соревновались у кого ниже коэффициент «рубль к палке», то есть кто меньше потратится на соблазнение. В один день Владимир приходил на работу и докладывал, что накануне угостил девушку пивом и чпокнул на дневном сеансе в кинотеатре «Ленинград» в Таврическом саду; в другой день Игорь отчитывался, что потратился на более дорогой напиток – забойный водочный коктейль «Вертолет» за сорок рублей, зато трахнул чиксу бесплатно в машине.
И если насчет Марины Андрею пришлось отбиваться от яростных нападок и оправдываться по поводу того, платил ли он за неё в Марокко (никто не поверил, что она ездила за свой счет), то по поводу Тани никто ни слова не сказал.
Воздав хвалу её красоте, Артур заявил, что никогда бы не женился на девушке с таким громовым голосом. (у неё был низкий грубоватый, будто прокуренный или севший от простуды голос, не вязавшийся с её миловидной внешностью).
– Я уже боялся, АндрейСаныч, за наше аварийное здание – когда твоя Танюха смеялась. Дрожали стены, звенели стекла. А я люблю девушек с птичьим голоском. И чтобы тенью скользили, нехорошо, когда женщина крепко ногу ставит. Нехорошо.
