Татьяна Полякова - Ее маленькая тайна
— Нет, — покачала я головой.
— Скучно тебе? — забеспокоился Папа. — Молодой девушке подруги нужны… друзья. Как вы с Резо, ладите?
— Он не злой, — ответила я.
— Да? — Папа вроде бы заинтересовался. — А кто злой?
И я охотно перечислила ряд имен, из тех, что регулярно посещали Папу. В ближайшее время я планировала от них избавиться, так что следовало заблаговременно подготовить Папу, чтобы он не очень переживал из-за плохих людей.
— А что про Калинина скажешь? — спросил Папа со все возрастающим интересом. — Здоровый такой, в пестрой рубашке, приходил вместе с Андреем?
— У него душа черная, — глядя в одну точку, заявила я. — Вы ему не верьте, обмануть ему ничего не стоит. Плохой человек.
Папа задумался, а я поежилась, выходя из транса, и посмотрела на него, а он на меня.
— Вот что, Варя, завтра человек придет… в гости, так ты приглядись к нему получше, — вдруг решился он. Я кивнула, делая вид, что не очень понимаю, в чем тут дело. Сообразив, что Папа уже сказал все, что хотел, я попросила:
— Можно мне взять компьютер?
— Компьютер? — не понял Папа, забыв, что такая вещь имеется в его доме.
— Да. Он наверху стоит…
— А-а. Возьми, конечно. Поиграть хочешь? Варя, если что нужно, ты, пожалуйста, не стесняйся…
— Спасибо, — улыбнулась я и пошла звать Резо, чтобы помог перетащить компьютер.
Вечером мы сидели в моей комнате, я у компьютера, а Резо в кресле.
— Хочешь попробовать? — предложила я. Он кивнул, устроился на моем месте с удобствами и сумел-таки произвести впечатление. — Молодец, — с завистью сказала я где-то через час. — Я так не умею.
— Здесь главное — внимание и хорошая реакция, — заявил он. — А без этих качеств в моей работе никак нельзя. Ты улавливаешь, о чем я?
— Почти. Так ты на компьютере тренируешься?
— Нет, — покачал он головой. — Я просто ко всему отношусь серьезно, и в игре, и в жизни.
Я внимательно посмотрела на него и задумалась.
Человек, о котором говорил Папа, появился у нас ближе к обеду. Я как раз накрывала на стол (обедали мы в столовой вдвоем с Папой, охранники ели в кухне), дверь открылась, и вошел Папа, рядом с ним представительный дядька неопределенного возраста, вроде бы молодой, но с лысиной в полголовы, лицо бледное, рыхлое и отечное. Занятный тип.
Папа радушно улыбался и хлопал его по плечу. Гостю это не очень нравилось, но он старательно улыбался в ответ.
— Вот, знакомься, Варя, это Евгений Алексеевич, а это моя племянница, — легко соврал Папа. — Звать Варя, она у меня в доме хозяйка.
Евгений Алексеевич внимательно посмотрел на меня, а я на него, потом мы дружно заулыбались и кивнули друг другу.
— Прошу к столу, — заливался Папа и мне подмигнул, лихо так, с озорством.
Обед длился чуть меньше часа. За это время я смогла близко познакомиться с Евгением Алексеевичем, точнее, с его мыслями. Папу он любил, как я решетки на окнах, и уже месяца три вынашивал мысль навеки от него избавиться. Его идеи на этот счет выглядели впечатляюще, теперь мне предстояло решить, как поступим мы, то есть я: попробуем нарушить его планы или дадим им возможность реализоваться? Во втором случае Евгений Алексеевич может выполнить за меня всю грязную работу, делать ее он будет не спеша и аккуратно, и через некоторое время оттяпает у Папы изрядный кусок. И уж только после этого рискнет разделаться с самим Папой. Но такой штуки мы ему позволить не можем, потому придется Евгению Алексеевичу к данному моменту скончаться.
После обеда Папа повел дорогого гостя в свой кабинет. Беседовали они долго, а когда гость наконец отбыл, Папа зашел ко мне.
— Понравился тебе Евгений Алексеевич? — спросил он без нажима. Я кивнула:
— По-моему, он хороший человек и вас очень уважает.
Папа с улыбкой покивал головой, вроде бы все, о чем мы говорили, так, пустячок и шутка, но был доволен.
Мой интерес к технике не остался незамеченным. Пока мы с Резо ездили по магазинам, компьютер проверили. Просмотрели все дискеты, все записи и, разумеется, не обнаружили ничего интересного. Папа молодец, бдительности не теряет. Он немного устыдился своих подозрений и весь вечер был со мной чрезвычайно ласков. А я приступила к разработке своего плана, занося его на одну из дискет. Разобраться в нем постороннему будет очень трудно, но если такой умник найдется… Что ж, тем занятнее для меня.
— Что это? — спросил Резо, неожиданно возникнув из-за моей спины.
— Это мои мысли, — ответила я.
— Да? — он вроде бы заинтересовался и уставился на экран, через минуту спросил обиженно:
— Ты сама-то понимаешь, что напечатала?
— Нет. Но это неважно. Важно, о чем я думаю, когда печатаю.
— А о чем ты думаешь?
— Например, о тебе, — усмехнулась я, а Резо обиделся, потому что не поверил. Зря, между прочим.
В среду утром Папа уехал. Во всем доме были только я и мой верный страж, когда зазвонил телефон. Я никогда не обращала внимания на звонки, потому что звонить мне некому, и трубку снял Резо. Снял, сказал «да» и посмотрел на меня с большим недоумением.
— Это тебя.
— Меня? — не поверила я.
— Ага.
Я взяла трубку, а Резо отошел ровно на пять шагов и замер у стены, пожирая меня глазами.
— Слушаю, — пролепетала я.
— Привет, — со смешком отозвался Сашка Монах.
— Ты меня напугал, — заметила я, переводя дыхание.
— Да неужто? Слушай, радость моя, я знаю, кто ты…
— А кто я? — Растерянность от неожиданного звонка уже прошла, и я начала соображать.
— Ты всерьез надеялась, что я не узнаю бабу, с которой спал?
— Не понимаю, о чем это ты?
— Зато я хорошо понимаю. Лунин — твоя работа?
— А кто это?
— Слушай внимательно, сучка… — начал злиться он, но я остановила поток его красноречия:
— У тебя что, своих проблем мало? Держись от меня подальше. И лучше всего молчи. Ты промолчишь, я промолчу. Все ясно?
— Ты ошибаешься, деточка, ты очень ошибаешься, — хохотнул он. — Думаю, если немного потрясти твоего дружка, непременно всплывет что-нибудь интересное.
— Возможно. Например, Папа узнает о перстне. Он здесь, в доме, хочешь, приди и возьми его. Не далее как вчера Папа в очередной раз вспоминал о своей утрате.
Сашка ничего не ответил и бросил трубку. По-моему, это невежливо.
Я задумалась и даже не сразу сообразила, что грызу ноготь, все-таки сукин сын умудрился вывести меня из равновесия. Торопливо набрала номер городской психушки. Надеюсь, Док сейчас на работе. Услышав его голос, я произнесла условную фразу, предупредила, что свободно говорить не могу. Док сразу же разволновался.
— Этот урод рядом с тобой или случилось что похуже?
— Рядом.
— Они догадались?
— Не совсем.
— Хотят поговорить со мной?
— Один человек.
— О, черт. Монах все понял?
— Все понять он просто не может, — утешила я. — А тебе лучше срочно уехать.
В продолжение этого разговора Резо смотрел на меня не моргая и вроде бы шевелил губами: должно быть, запоминая каждое слово. Наверняка у него хорошая память: это ведь помогает в работе.
— Что смотришь? — спросила я, он улыбнулся с хитрецой.
— Тебе Монах звонил?
Я кивнула.
— Папе скажешь?
— Конечно, — удивился он.
— А если Папа не спросит, все равно расскажешь?
Резо обиделся.
— Папа приказал: любой звонок, твой или тебе. Все яснее ясного. Вот если бы он не говорил так, а просто ежедневно интересовался: звонил ли кто? — тогда другое дело: он, к примеру, не спросил, а самому лезть не стоит. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Понимаю. Разговор слышал?
— С Монахом? Конечно.
— И передашь слово в слово?
— Папа наверняка заинтересуется.
— Слушай, — решила я зайти с другой стороны, — папа что говорил, когда тебя ко мне приставил?
— Ну… чтобы я за тобой присматривал, чтоб чего не случилось. Сказал, головой за тебя отвечаю.
— Ясно. А как насчет моего здоровья?
— А что с ним? — удивился Резо.
— Пока ничего. Я спрашиваю, за мое здоровье ты отвечаешь? Например, я сломаю руку, это хорошо?
— Чего хорошего руки ломать?
— Вот и я об этом. Как думаешь, Папа обрадуется?
— Нет, это глупо, по-моему.
— А тебе попадет?
— Еще бы.
— Выходит, ты должен заботиться о том, чтобы не причинить мне никакого вреда?
— Это перво-наперво, — согласился он.
— Отлично. — Я перевела дыхание. — Этот звонок меня очень расстроил. Я хочу его поскорее забыть. Если меня будут расспрашивать, мне станет плохо. Начнется припадок. Возможно, я умру.
— С чего это тебе умирать? — заволновался Резо.
— Как будто ты не знаешь, что я чокнутая и меня нельзя волновать.
— Никакая ты не чокнутая, — начал ворчать он. — А то я чокнутых не видел. У меня дядька был чокнутый, вот уж действительно… а с тобой никаких хлопот. Так что не забивай себе голову, ты нормальная.
— Спасибо, — обрадовалась я. — Давай все-таки вернемся к звонку Монаха. Я тебе честно обещаю, если мы его сейчас же не забудем, у меня начнется жуткий припадок и я окажусь в психушке, навсегда. Папа обрадуется?
