Данил Корецкий - Когда взорвется газ?
Дмитрий откашлялся, но легче не стало. Он явственно представил хрустальный стакан с пузырящимся нарзаном и даже ощутил холод его стенок. Но, увы, материализации не произошло.
— Пять дней назад наши аналитики обратили внимание на телепередачу программы «Скандальные расследования», которая называется «Загадка Украинских степей», — хрипло продолжил Полянский. — Ее смысл в том, что украинские структуры воруют российский газ. Если не возражаете, товарищ генераллейтенант, я ее продемонстрирую. По времени это десять с половиной минут…
Хотя и доклад, и просмотр записи утверждались непосредственными начальниками, сейчас они смотрели на Дмитрия так, будто услышали предложение впервые, и оно кажется им совершенной глупостью.
— Конечно, — доброжелательно кивнул директор.
Лица непосредственных начальников мгновенно смягчились и даже украсились подобиями улыбок. Полянский нажал кнопку, и огромный плоский экран в углу кабинета ожил. Вначале на экран под тревожную музыку выплыло знакомое миллионам россиян название: «Скандальные расследования», потом появилось суровое лицо ведущего Шишлова.
— Здравствуйте, дорогие телезрители, — привычной скороговоркой начал он. — В окружающем нас мире ежедневно происходят сотни и тысячи вроде бы не связанных между собой событий, но иногда они складываются в определенную загадочную картину. Такие загадки мы и расследуем. Сегодня в студии тележурналист из города Лугань Иван Черепахин. Здравствуйте, Иван Сергеевич.
На экране появился Черепахин, который поведал странную историю о своих злоключениях и коротко показал сюжет, который причинил ему столько неприятностей. На этот раз борода оператора мелькнула на втором плане, зато крупно и со стоп-кадром продемонстрировали показания манометров.
— Судя по давлению в магистральном газопроводе, объем перекачиваемого газа больше, чем запланирован по договору поставки! — бодрой скороговоркой говорил за кадром Шишлов. — Это навело нас на определенные подозрения, и мы отправили съемочную группу вдоль российского газопровода на территорию нашего дружественного соседа…
— Во дают!
Директор потер седые виски.
— Это же натуральная разведгруппа! Кстати, мы используем их возможности?
Он обращался к Иванникову, но тот замешкался и перевел строгий взгляд на Полянского, как бы переадресовывая вопрос.
— Через «Скандальные расследования» мы дважды сливали дезинформацию: по спутниковому проекту в Вене и по атомной АЭС, — сразу ответил тот. — Может, были такие случаи и по другим делам, но я в них не участвовал и информацией не располагаю…
На экране между тем появился тянущийся по заросшей жестким кустарником степи магистральный газопровод с пробивающейся сквозь желтую краску коричневой ржавчиной. Камера сделала наезд и крупным планом показала вваренную сбоку трубу, меньшего диаметра, которая тут же ныряла под землю.
— …неподалеку от Зеленых Лук мы обнаружили несанкционированную врезку, — прокомментировал Шишлов. — …и заинтересовались — куда она ведет…
Камера двинулась вдоль просевшей земли: врезанную трубу замаскировали не слишком тщательно. По рваному кадру и ограниченному полю видимости можно было определить, что съемка ведется скрыто — скорей всего из сумки.
— Оказалось, что незаконная труба ведет на охраняемый объект…
В кадре появился забор из колючей проволоки и угрожающие таблички: «Вхид заборонен»[5]
— …по рассказам местных жителей, здесь находится какое-то давно заброшенное месторождение, однако мы убедились, что по ночам тут кипит жизнь…
Ночная съемка: свет, шум работающих механизмов, лай сторожевых собак.
На экране лицо Шишлова с многозначительным прищуром:
— Что же происходит в степях дружественного нам государства с российским газопроводом? Какие тайны там скрываются? Очевидно, очень серьезные. Потому что прикоснувшиеся к ним люди или погибли, как журналист Савин и специалист по газу Попов, или бесследно исчезли, как ведущие ученые в этой сфере Губарев и Михайлюк, или с трудом избежали гибели, как наш коллега Черепахин. Таких совпадений не бывает!
Сюжет закончился. В кабинете наступила тишина.
— Разрешите продолжать, товарищ генерал-лейтенант? — спросил Полянский.
— Продолжайте, — озадаченно произнес Суровцев.
— Под Зелеными Луками находится крупное месторождение радона, законсервированное много лет назад. Судя по записи телевизионщиков, сейчас оно введено в строй. Это подтвердила и спутниковая съемка.
— И что?
— На польской территории, под Купавами, вблизи газопровода очень быстро построен химический комбинат. Строительство финансировали США, а обеспечение производства топливом из собственных запасов взяла на себя Украина. За счет этого проекта значительно укрепился рейтинг Президента Тучки… Радоновое горючее поступает в США из порта Гданьск. Можно предположить, что все это звенья одной цепи…
Директор пристально посмотрел в глаза Полянскому. Настолько пристально, что генерал Иванников порадовался, что не стоит на его месте.
— То есть они закачивают радон в нашу трубу, извлекают его на польской стороне, производят на новом комбинате горючее и отправляют в США?!
— По нашему мнению, именно так и происходит, — твердо ответил Дмитрий.
— Но тут надо решить ряд технических вопросов, — Суровцев встал, прошелся по кабинету, причем все участники совещания провожали его взглядами. — Насколько я понимаю, очень сложных вопросов…
— Очевидно, их и решают ученые Губарев и Михайлюк, которые являются специалистами именно в переработке радона. И которых сейчас не могут найти, — подал голос Иванников, предварительно встав по стойке «смирно».
— Вероятно, вполне вероятно, — задумчиво произнес директор, возвращаясь на свое место. Некоторое время он сидел молча и напряженно что-то обдумывал.
Полянский оставался за кафедрой, Иванников продолжал стоять, только стойку «смирно» сменил на «вольно». Полковник Зимин тоже встал. Со стороны могло показаться, что сейчас решается их судьба.
— Это очень серьезное дело! — наконец сказал Суровцев. — Тут переплетаются экономические, политические и военные интересы страны. Я доложу об этом на самый верх. А вам ставлю задачу на разработку этого особо опасного, транснационального криминально-политического преступления. Исходные ключевые фигуры для разработки — Черепахин, Губарев, Михайлюк. Вопросы есть? Нет. Исполняйте.
Иванников и Зимин щелкнули каблуками, Полянский просто наклонил голову.
— И еще, — неожиданно сказал директор. — Для сведения сообщаю, что уже принято политическое решение о строительстве газопровода в обход территории Украины. Учитывайте этот момент при планировании своей работы.
* * *Митинг бурлил, стрелял политическими лозунгами, размахивал плакатами, по ночам брызгал искрами костров, пенными струями шампанского или мутной горилки, залихвасткими песнями и женским смехом. Палатки стояли на той же самой площади украинской столицы, их обитатели так же грелись у бочек и костров, пили, закусывали, курили травку, занимались легкодоступным сексом — словом, «отрывались» от души.
Если бы кто-нибудь сравнил две фотографии Майдана, сделанные с интервалом в две недели патрульным вертолетом Министерства внутренних справ,[6] ему очень трудно было бы, как говорится, найти десять различий. Только одно: раннюю щелкнули словно бы с оранжевым фильтром на объективе, а более позднюю — с синим. Но дело было не в светофильтрах. Просто раньше палатки, шарфики, плакаты и даже воздушные шарики были оранжевого цвета, а теперь — сине-белые. Потому что это был совершенно другой митинг, хотя внешние его признаки вроде бы не изменились: на том же месте стояла платформа с выступающими политиками, бизнесменами и «творческой» попсой. Практически на том же месте, где и оранжевый, стоял синий грузовичок с громадным телевизором, а в большую палатку за платформой те же, казалось, спортивные ребята носили из автобуса такие же коробки с водкой и тушенкой. Почти те же, что и десять дней назад, запахи источал Майдан — зимнего морозца и перегара, чеснока и водки, пота и дыма костров. Но отсутствие цитрусового аромата и синий цвет, который, как ни крути, холоднее оранжевого, придавали бесшабашному «бурлежу» некоторую упорядоченность. И все же не надо быть очень внимательным наблюдателем и искушенным аналитиком, чтобы найти те самые «десять различий», потому что они вытекали из одного, самого главного: здесь митинговали не за Фокина и против Тучки, а наоборот — за Тучку и против Фокина.
Правда, создавалось впечатление, что обеими разноцветными кампаниями руководили одни и те же люди, а если и разные, то учившиеся на общих курсах «делателей революций» либо нещадно списывающие друг у друга домашние заготовки. Сходилось все: от пользования одними и теми же складами продуктовых припасов, армейских одеял, теплых носков и ватников до сценария и актерских кадров.
