Инна Тронина - Отторжение
Улицы Владивостока показались мне чересчур холмистыми и узкими. Я узнала памятник Борцам за власть Советов, который видела по телику. Наверное, он расположен в центре города. Сам Владик состоит из невысоких обшарпанных домиков, разбросанных по склонам сопок и по берегам — как я думала, Тихого океана. А оказалось, что это — бухта Золотой Рог. А сам город расположен на юге полуострова Муравьёва-Амурского.
В бухте невероятно много судов и совсем маленьких посудин. Гуляев между прочим отметил, что многие из них принадлежат хозяину — то есть Ковьяру. Тот контролирует китобойное, краболовное и рыбное дело. Скупил почти все плавучие рефрижераторы — прямо второй Онассис!
Я рассеянно улыбнулась, пытаясь изобразить полное равнодушие ко всему мирскому. Дайана вела бы себя именно так. Гуляев заразился от меня зевотой. Хрустнув челюстью, он сообщил, что здесь часто отключают электричество, причём надолго. Но нам это не грозит — у хозяина есть своя подстанция. А по мне — лучше бы отключили. Удалось бы поспать, прийти в себя. Как, оказывается, мучительно пересекать часовые пояса!
Амбалы перемолвились между собой парой слов. Я поняла только, что говорят они о какой-то Второй Речке. Потом я узнала, что так называется один из районов Владика. Кроме того, в городе существуют районы под названиями — Корейская Слобода, Северо-Западный, Артельно-Трудовой, Интернациональный и Спортивный.
Всё-таки я задремала, и много не запомнила. У аэропорта мы стояли минут десять. Потом поехали куда-то по шоссе. Проснувшись, я увидела горы. Гуляев сказал, что это — Сихотэ-Алинь. И самая высокая гора здесь — Облачная. Когда-нибудь я смогу увидеть её с борта личного вертолёта хозяина. Увижу я и то, как строго параллельно расположены хребты этого массива.
Мы стали подниматься на «мерсе» всё выше по узкой асфальтированной дороге. Обернувшись, я увидела не отстающий «Рено» с охраной. А внизу был молочно-голубой заливчик, обрамлённый скалистыми берегами. Все деревья оказались незнакомыми. Как в Ботаническом саду, куда нас водили с классом в Москве. Создавалось впечатление, что я просто осматриваю живописные окрестности, находясь на экскурсии.
Всё тихо, мило, по-домашнему. Никакой опасности. Я иначе представляла себе это «погружение». Экзотическую прелесть здешней природы портил лишь туман — липкий и сонный, как наркота. Очень уж хотелось поскорее куда-то приехать, распаковать вещи, умыться.
— Вдоль побережья проходит холодное течение — отсюда и туман. Климат такой, — любезно пояснил Гуляев.
— Мы к Эдуарду едем? — робко спросила я.
Надо было изображать их себя перепуганную девчонку, у которой, кроме братца, никого не осталось. Гуляев взглянул на меня очень ласково.
— Да. Они с хозяином там — в бывшем санатории.
— В бывшем? — зачем-то спросила я.
А ведь собиралась узнать про деревья. Я не представляла, как хотя бы одно из них называется.
— Да, объект ликвидирован из-за неплатёжеспособности местного населения. Недавно хозяин закончил строительство коттеджа. Зона экологически чистая. Смотри, какая флора! Скинь скорость! — приказал Вадим шофёру.
Тот исполнил приказ, и «Рено» охраны едва не врезался в наш багажник.
— Смотри — вон корейский кедр. Клёвый, правда? А вон там — корейская и аянская ели. Специально высажены на территории санаторного комплекса, чтобы весь растительный мир Приморья отдыхающие видели разом. У хозяина личный заповедник есть, со зверями. Хочешь взглянуть?
— Конечно, хочу!
Наверное, Дайана ответила бы так, не упомянув о том, что устала, как собака. Но, наверное, сейчас они меня в зоопарк не потащат. Нужно и познакомиться, и «привальную» справить. Я покосилась на Гуляева. Он, продолжая тревожить губы пальцем, изучал деревья сквозь солнцезащитные дорогие очки.
— Дайана, видишь? Вон там — маньчжурский орех, а подальше — монгольский дуб. Ну, и простенькие тут есть — не вырубать же! Липа, ясень, граб, жёлтая берёза…
Гуляев, сам того не ведая, произнёс имя моей сестры. Я еле сдержалась, что не зареветь. Нахлынула тоска по дому. Как они там, мои маленькие? Ника — девчонка хорошая. Занимается спортивным рок-н-роллом, да и внешне симпатичная. Но разве она так любит детей, так болеет за них, как я?
Скорее бы всё это кончилось! Ведь страшно подумать — несколько тысяч километров между нами — аж голова гудит. Захотелось бросить всё и сбежать отсюда. Но как? Я же с местностью не знакома. А даже если и удастся — какими глазами буду на Прохора Гая смотреть? А на Андрея Озирского? Вольна была сразу отказаться. Так нет — просила шефа поручить мне разработку настоящих бандитов. А шеф кокетства не терпит. Просила — поручил…
— Неподалёку от коттеджа высажены даурская лиственница и белокорая пихта. Напомни потом, сходим глянуть.
Гуляев сейчас не прикасался ко мне. Но я кожей чувствовала — эта сдержанность до поры до времени. Он ещё не знает мнения Косарева на сей счёт. И, если тот не выскажет возражений, бросится на меня, как зверь. Особенно это удобно делать при осмотре заповедника. Он ведь охраняемый, так что от сопровождения можно отказаться.
Кстати, я до сих пор не знаю, отвечать мне на домогательства Гуляева, или бежать к «братишке» и просить о защите? Какое поведение окажется более выгодным? Моё сознание решить эту задачу не может. Надо воспользоваться методой ниндзя и включить подсознание. Пусть оно и подскажет, давать мне Вадику или не давать. Всё-таки природа тут мишурная — как на сцене…
— После на пасеку поедем. Хозяин мёдом торгует. Вернее, нанимает пчеловодов и сбытчиков.
Гуляев снял очки и помассировал висок длинным пальцем с платиновым перстнем-пауком.
— А зверофермы какие у него — пальчики оближешь! Серебристо-чёрная лиса хорошо за рубеж идёт. Норка, если голубая — тоже. Подарит тебе Эдик две шубы, на что хочешь спорим. Из лисы и из норки.
Гуляев залихватски подмигнул. Я представила, как плыву в мехах по Звенигородке и веду за руку Отоньку. Она тоже в дорогой пушистой шубке…
Мы свернули с асфальтированной дорожки на каменистую. «Мерс» взвыл, с трудом преодолевая подъём. У меня заломило грудь, стало трудно дышать. По лицу тёк пот, Я стащила шляпку, только сейчас заметив, как тяжело удерживать на коленях охапку роз. Мечтала только о том, чтобы поскорее добраться до коттеджа. Там мы познакомимся с Косаревым. Если повезёт, то и с Ковьяром. А потом я завалюсь спать. Если позволят, то на двенадцать часов. Должны же понимать, как трудно после Москвы существовать на Дальнем Востоке.
«Мерс» затормозил около бронированных ворот. То, что путешествие закончилось, очень меня порадовало. Я мгновенно встрепенулась и стала разглядывать забор, сложенный из громадных валунов. Да и не забор это был, а прямо-таки Великая китайская стена. Туман потихоньку расползался, но воздух не становился прозрачным. В нём будто бы висела желтоватая пыль.
Сбоку к нам подрулил «БМВ-730» синего цвета. Оттуда выскочил детина в камуфляже. Наш водила, высунувшись в окно, сказал ему пару слов, и детина рысцой побежал открывать ворота. Я по привычке взглянула на свои часики, и едва не ахнула — они показывали московское время. Ничего страшного, конечно, в этом нет. Но переводить стрелки при Гуляеве почему-то не хочется.
Всё ясно. Сейчас в Москве ночь, и я должна спать. Организм не обманешь. Открылись ворота, и мы въехали в великолепную кедровую рощу. В глубине её белел башенками и стенами, сверкал медной крышей чудо-дом. Он был двухэтажный, с цоколем, с фонтанами и балкончиками.
Шины «мерса» заскрипели красным песком, когда мы подъезжали к крыльцу. Я заметила, как много здесь высажено роз — прямо живой ковёр. Особенно, наверное, приятно смотреть на него сверху. Но когда водитель открыл дверцу, я удивилась. Здешний воздух пах смолой, водой и рыбой, но никак не розами.
Гуляев галантно подал мне руку, помог выбраться из лимузина. От долгой езды у меня почти онемели ноги. Мы пошли к массивным дубовым дверям, покрытым прозрачным лаком.
Из подземного гаража выскочил рыжий паренёк в ярко-жёлтом комбинезоне. Как только мы все покинули «мерс», тут же сел за руль и погнал авто в раскрытую пасть металлических ворот, тоже отделанных дубовыми панелями. Из-за двери дома выглянули молодые мужчины с бильярдными киями в руках. Мы с Вадимом стали подниматься по мраморной лестнице — к входу в коттедж.
Видимо, внутри помещения работала мощная вентиляция. В холле оказалось приятно и прохладно. Еле прикасаясь ладонью к моему локтю, Гуляев повёл меня по первому этажу, указывая то в одну, то в другую сторону. Он объяснял, что и где находится. Словно я была новой хозяйкой всего этого богатства. Там — комната отдыха, тут — купальня с бассейном, сауна, раздевалка. Подальше — мастерская, кладовые. Под полом — котельная и гараж.
