Павел Астахов - Квартира
Артем недобро усмехнулся:
— Мой вам совет, отправляйтесь прямиком в отделение милиции. Или к нашему участковому, Аймалетдинову. Пишите явку с повинной. Чистосердечное признание смягчает наказание, если вы не знаете.
Жучков покачнулся, но Артем вовремя его поддержал за плечо и сунул начальнику жэка в руки копию акта.
— Не сейчас. Сначала поставьте свой автограф, — Артем вложил в обмякшую длань ручку, а когда Жучков расписался, удовлетворенно кивнул, — и словами впишите: СО-ГЛА-СЕН! Вот так. Молодец.
Жучков поднял на своего обвинителя пустые глаза.
— Я не виноват.
— Только что орал как резаный, — презрительно отметил Артем, — а теперь бурчишь, как испорченный клистир. Натворил дел — отвечай. Будь мужиком, Дмитрич!
— Я не виноват, — так же тихо, но уже более внятно ответил Жучков. — Я не приказывал. Я не виновен. Я никого не убивал. Не мог. Не хотел.
Он закрыл лицо руками и застонал, но Павлов уже не мог с ним нянчиться. Тяжелые, определенно присланные для сноса машины уже были разгружены и теперь заводились — одна за другой.
— Виноват, не виноват — решит суд, господин управдом. Мне ваша исповедь не нужна. Лучше пишите заявление. Сбежать вам некуда. Алиби у вас нет. Доказательства против вас.
Жучков что-то забормотал, и это быстрое бормотание практически слилось с рокотом бульдозеров и экскаваторов, а огромная стенобитная машина уже поднимала свой груз-гирю. Адвокат со всех ног припустил к водителю, забрался на платформу и отчаянно забарабанил по желтой кабине.
— Стой!!! Прекратить!!! — пытался перекричать он ревущий агрегат.
Водитель недовольно поморщился и приостановил подъем гири. Открыл дверь и выставил красное обветренное и поросшее щетиной лицо.
— Ну, чего еще? Какие проблемы?
— Проблемы у вас! — Павлов помахал только что составленным актом. — Вот решение о том, что дом не подлежит сносу.
Водитель покачал головой:
— Это не ко мне, вон бригадир. Его это дело. Мое дело маленькое — приказ выполнить. Пока не отменят — буду бить. — Он развел руками и газанул в подтверждение своих намерений.
— Стой! Подожди! Сейчас все решим. Дай пять минут, — взмолился Артем.
Тот пожал плечами:
— Пять дам. Но не больше. У меня план, норма, часы. Премии лишат. А мне сегодня надо его убрать.
«…сегодня надо убрать?» — мысленно повторил сказанное Артем; все его жуткие догадки о злонамеренности происходящего с домом получали подтверждение — одна за другой.
Водитель заглушил двигатель, вылез из кабины, задрал моторный люк и начал ковырять неведомые посторонним механизмы, а Павлов спрыгнул с платформы и быстро огляделся. Жучков уже исчез. Зато чуть дальше лавочки под деревьями стояла группа людей. В центре возвышался крупный седой мужчина без головного убора, и по тому, как к нему обращались остальные, осанке, хмурому выражению лица и толстой крокодиловой папке в руках, в нем угадывался начальник. Артем, не теряя времени, прорвался прямо к нему.
— Здравствуйте! Вы старший?
— Да. Добрый день, — с заметным южным акцентом ответил тот. — Что делает столь уважаемый человек на стройке?
— Спасаю свой дом. Его хотят снести без каких-либо разумных оснований, — начал аргументировать Павлов свое присутствие.
Строитель улыбнулся и начал доставать из папки бумаги — одну за другой.
— Все основания есть. Вот решение. Вот акт. А вот распоряжение…
Артем окинул взглядом «шапки» документов, затем — подписи и вдруг почуял охотничий азарт…
«Поклонский?»
Это была первая фамилия, прямо ведущая на самый верх аферы. В качестве возможного заказчика сноса этот крупный девелопер подходил идеально.
— Подождите, — попросил он строителя, — все эти бумаги не имеют законной силы — вот акт МЧС и начальника нашего жэка.
Он протянул только что подписанную бумагу, и густые черные брови строителя недоуменно поползли вверх:
— Вот как? Хм… это меняет дело.
Сгрудившаяся вокруг бумаг группа замерла, и начальник подвел итог:
— Так, останавливаем снос. Технику на выезд. Одну бригаду — на восстановление подъезда. И через час все у меня на совещании.
Строители моментально разбежались по двору, а начальник снова повернулся к адвокату:
— Извините, Артем, не помню ваше отчество.
— Андреевич, — тихо ответил Артем; дисциплина, которую поддерживал этот незнакомый ему прежде начальник, поразила его.
— Да-да. Артем Андреевич, еще раз мои извинения. Сейчас ребята поправят подъезд, и можете спокойно заселяться. Мы вас больше не потревожим. По крайней мере, пока. Всего наилучшего.
Строитель протянул жесткую сухую руку, Павлов машинально пожал ее и тяжко вздохнул. Он все лучше и лучше понимал, какие чудовищные деньги должны стоять за бумагой, подписанной Игорем Михайловичем Поклонским.
Акт
Первым позвонил Поклонскому не Жучков; первым позвонил руководитель высланного для сноса лучшего его подразделения Григорий Ованесович Мовсесян.
— Я остановил снос.
— Как? — не понял Поклонский. — Почему?!
— Мне предъявили акт, — сухо пояснил строитель, — с двумя подписями — от МЧС и от жэка.
— Но ведь дом практически развален! — заорал Поклонский. — Мне Жучков лично об этом доложил!
— Жучков этот акт и подписал, — несколько обиженный тем, что на него орут, возразил Мовсесян. — А дом, кстати, в отличной форме. Ну, кусок кровли вынесло… и все.
Гор Михайлович бросил трубку на рычаг и тут же набрал Жучкова. Но тот был почти невменяем.
— Я не мог… — бессильно бормотал начальник жэка, — я пытался… но эти таджики…
— Но ты же сам мне позвонил! — набросился на него Поклонский. — Ты сам сказал! Двадцать баллонов с пропаном! Почему дом устоял?! Это что, блин, Брестская крепость?!
Но Жучков разговаривать на эту тему был не способен.
— Это все таджики… — чуть не плакал он. — И еще Павлов, адвокат. Он мне уже всю кровь выпил… копию акта забрал…
— Да при чем здесь Павлов?!! — не выдержал Поклонский. — Он, что ли, твоим жэком управляет?! Почему у тебя все время кто-то виноват?!
Жучков нервно всхлипнул, и Поклонский признал, что ставить Ковтуна в известность о срыве сноса все равно придется. Без вмешательства министра обойти акт, подписанный представителями МЧС и жэка, было невозможно.
Возвращение
Варвара Серафимовна вспоминала мужа: редкие минуты взаимности, регулярные походы в Кремль, ежегодные поездки к морю. Она прикрыла глаза, унеслась в радужные грезы, а тем временем грохот и тарахтение машин и агрегатов, заполнивших их некогда уютный арбатский дворик, слились в сплошной гул. В нем она уже слышала и шум далекого моря, и рев военных парадов, на которых по статусу обязан был присутствовать великий советский архитектор Штольц, и жужжание их персональной «Победы».
— Варвара Серафимовна! Как вы?
— Ах… — выдохнула старушка и открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Мадам Штольц, вы меня слышите? — нависал над ней настырный сосед-адвокат. — Извините, что потревожил. Но, мне кажется, можно вернуться в дом.
— Ах, Артемий Андреевич… Я уже и не думала… Этот взрыв, пожар… полный кошмар. Вот сижу, прощаюсь с жизнью.
Штольц протянула Артему руку, и он поддержал ее и помог встать. Дом, только что готовившийся к сносу, стоял как ни в чем не бывало, а строители споро убирали осыпавшийся с крыши мусор.
— Может быть, я уже умерла? Хотя нет, на том свете вряд ли мы будем с вами вместе. Вам еще рановато, Артем. Xa-xa! — Она засмеялась и грациозно сбросила спасательный плед, которым ее укрыли эмчеэсовцы.
Артем тепло улыбнулся:
— Варвара Серафимовна, вы гениальная женщина. Я вами восхищаюсь. Пойдемте скорее внутрь. Холодно здесь.
Адвокат подхватил Штольц под руку, но она плавно отвела его руку и перехватилась сама, элегантно согнув ручку крендельком. Под напряженными взглядами рабочих, уже вернувших вышибленную дверь с кодовым замком на место, пара прошествовала в подъезд.
— Я знаю, это вы отстояли наш дом… — медленно шагая по усыпанным отлетевшей штукатуркой ступенькам, проронила старушка, — и мне нравится, когда вы победитель.
— Ой, Варвара Серафимовна, ваши бы слова да богу в уши! — рассмеялся адвокат. — Эти победы все тяжелее даются. И все призрачнее их результаты.
Так оно и было. Даже собственная квартира адвоката по-прежнему числилась вовсе не за ним, а за муниципалитетом. Павлов мог стать бомжем в одночасье. Но хуже всего было то, что, не являясь формальным собственником, Артем не мог совершать некоторых юридических действий сам, от своего имени.
— У меня к вам просьба… — доведя соседку до квартиры, произнес Артем. — Дайте мне доверенность на защиту ваших интересов.
