Татьяна Светлова - Голая королева

— Не обязательно. Но я не фининспектор и не милиция. Мне просто нужно понять Марго.

— Шантажирует она меня, по мелочи, — снова вздохнул хозяин. — С тех пор, кстати, как Аля их всех бросила. То ли она при Але не посмела, то ли ее раньше такая идея — меня шантажировать — не осенила. Водятся за мной мелкие грешки. Налоги там… Мелочи, в общем-то. Марго об этом знала, когда здесь работала, — я поначалу ей доверял, она мне показалась девчонкой разбитной и толковой, у нее, в принципе, есть деловая хватка… Но, понимаете, от мелких грешков бывают крупные неприятности… Вот я и решил, что дешевле им наливать, тем более, что это не всегда, они, бывает, по контрактам на месяца два-три уезжают. — Хозяин глянул в лицо детективу. — Хватит таких объяснений?

— Хватит.

— Любит она власть… — директор печально покачал головой с видом мудреца, познавшего суетность этого мира.

— И что, — не понял Кис, — это плохо?

— Плохо, — удивился глупому вопросу директор. — Конечно, плохо! Сами посудите: человек, который любит власть — не уважает других людей! Власть ведь как осуществляется? Это когда навязывают свои мысли и свою волю другим. Значит, других за идиотов считают, у которых нет своей воли и мыслей!

— Тогда любая политическая партия…

— А что вы думали? Конечно! На том и держатся, что навязывают людям нужные партии взгляды и поступки! Как секты. Почему, скажите мне, частная собственность считается неприкосновенной, чуть кто покушается — сразу вор, сразу криминал! А чужая душа таким, как Марго, представляется колхозным полем — кто хочешь, тот и гуляй? Как хочешь, так и вспахивай? А Марго по этой части мастер — у нее дар прямо какой-то — убеждать людей! Я и сам поначалу попался…

Ей-богу, я бы издал закон о неприкосновенности частного мировоззрения…

— Позвольте, но тогда и любой начальник, облеченный властью…

— Э-э, нет! Я ведь не о тех говорю, кто властью облечен, а о тех, кто власть любит! Это разные вещи. Иерархия нужна, без нее порядка ни в государстве, ни в делах не будет…

Кис торопливо покивал, соглашаясь, и вернул разговор в нужное русло:

— Алину Дементьеву помните?

— А как же! Такую девушку не забудешь… Аля — это ангел, залетевший по рассеянности не туда. Ни Марго, ни мой ресторан, ни Филипп этот, ни жизнь кочевая с ансамблем — все это было «не туда». Официантка она была никудышная, и если бы я ее не любил, — сразу бы выгнал. Но я ее любил… Хорошая она девочка.

Нежная душа. Только все у нее невпопад в жизни было… Я уж был рад за нее, когда узнал, что она замуж вышла! За такого крупного человека! Вот это по ней — спокойная жизнь за надежным плечом. Очень рад был! Марго тогда, когда Аля от них всех сбежала, кричала: «Она без меня пропадет, она еще увидит!» А вот — не пропала! Утерла нос Марго.

— А Филипп? Как отреагировал на исчезновение Али?

— Долго мрачный ходил, несколько месяцев. Но ничего не говорил, насколько я помню.

— Не искал ее?

— Не знаю. Но думаю — что нет. Марго бы не потерпела: Аля для нее была предательницей.

— Откуда вы знаете о ее замужестве?

— Как-то, пару месяцев тому, в гостях был, листал журналы хозяйские от нечего делать. Обычно-то я такие журналы не читаю — светская жизнь там всякая… И вдруг, смотрю — Аля! На фотографии, я имею ввиду. С мужем, на приеме каком-то. Я, главное, из текста понял: она жена крупного издателя! Ну, думаю, дела! Вот молодец! Я, честно говоря, страничку ту из журнала вырвал и унес. И, как только Марго заявилась ко мне в очередной раз вечерком со своей свитой, я не удержался, прямо при всей честной компании под нос сунул фотографию: «Погляди, говорю, Марго, на свою подружку! Ты все боялась, что пропадет без тебя Аля (это я так сказал — „боялась“ — ничего она не боялась за Алю, рада была бы, если бы у подружки жизнь не сложилась!), — а вот, поди-ка, не пропала! В большие люди вышла! Глянь, глянь на фото — ну истинная королева!»

Марго аж позеленела от злости — это ведь ее у нас тут некоторые «королевой» зовут… А Аля на том фото воистину хороша: на ней было такое платье, знаете, как на приемы надевают — длинное, с вырезом на спине, — в руках бокал, и сама улыбается, и волосы ее светлые вьются… Хороша, хороша! Я за нее, поверьте, как за собственную дочку был рад. В ней такое что-то всегда беззащитное было… Что хочется ее защитить, понимаете?

Кис кивнул. Он понимал.

— И что Марго на это сказала?

Хозяин помрачнел.

— Ничего не сказала, только, говорю я вам, зеленая аж стала вся.

Выхватила у меня из рук журнальную страничку, глазами в нее так и впилась…

Она не то чтоб Алю не любила, — пожалуй, любила даже, по-своему. И даже уважала, хотя и не показывала. Но она с Алей соперничала, всегда старалась ее задвинуть, быть впереди нее, быть первой во всем. Я же вам сказал — Марго власть любит. Алей она распоряжалась, как хотела.

— А Алина — подчинялась?

Хозяин задумался, подбирая слова.

— Как вам сказать… Подчинялась. Но не из чувства униженности или зависимости, а… как, знаете, доверчивый исполнительный ребенок, который старается для взрослых что-то сделать… Она Марго поначалу будто за старшую сестру держала… У Марго, я вам говорю, талант убеждения есть — она быстро сумела внушить Але, что только о ней и заботится… И Аля была ей благодарна.

Она ведь девочка одинокая, у нее семьи толком никогда не было — вот и придумывала себе привязанности. Понимаете?

— Пожалуй.

— В ней не было этого духа соперничества, как у Марго. Ей не в тягость услужить, даже наоборот, в радость. От доброты. Понимаете вы, что я хочу сказать?

— Вполне.

— Она щедрая сердцем, Аля. Знаете, это ведь на самом деле идет от силы — уступчивость. Сильному не жалко уступить, у него ничего не отнимется. А слабый — он своего никогда не отдаст, потому что ему страшно: а ну, как отнимется у него что-то, так он последние силенки потеряет, на ногах не устоит… Потому-то слабый отчаянно завистлив, и у других отхапать не прочь — все ему кажется, что ему мало, что он несчастен, что ему всего на свете не хватает. А сильный чувствует свою силу, и ему хватает и так. Можно даже и другим уступить и услужить — как бы поделиться. Я вот это и называю щедростью… Так что, хоть Марго ею и помыкала, а все же Аля — сильный человек.

А у таких людей всегда в конечном итоге все хорошо складывается. Их вот эта внутренняя сила и выносит из всех жизненных бурь.

— Вы философ, — уважительно заметил Кис.

— А как же, — удивился директор, — жизнь разве зря жил? Разве зря грешил, чтобы и к старости ничего не постичь и не осмыслить? Тогда всей жизни грош цена! Вот только… С Марго я промашку дал… — вздохнул директор, разводя руками. — Зря я ей сказал об Алином замужестве.

— Почему?

— Вчера Марго в ресторан в этом платье явилась. Которое тогда, на фото, на Але было.

— Лиловое?

— Лиловое… А вы-то откуда знаете?

— Да я вроде как детектив.

— Ну да, ясное дело… Так я понял, что она Алю нашла и платье у нее вытребовала… Откуда же еще такое же платье могло у нее взяться? Не на заказ же она сшила? Это какие деньги — на заказ сшить! А Маргошка последнее время все у меня в баре отирается: значит, контрактов нет. И денег, соответственно, тоже.

Нет, она, небось, Алю достала, Марго по этой части мастер!..

Хозяин вздохнул. Кис спросил участливо:

— По себе знаете?

— Ох, знаю…

— Что вчера в ресторане было, расскажите подробно.

— Да что было… Ужинать они пришли. Давно они у меня не ужинали…

И за все заплатили, даже за алкоголь. Марго официанту таким презрительным жестом деньги протянула, а на меня все косилась: вижу ли я… Не знаю уж, где они деньгами разжились. Может, тоже у Али? Марго аж прямо светилась торжеством.

И по ресторану разгуливала с бокалом в руках, прямо как Аля на фотографии. С пьяницами всякими разговаривала — ее тут многие знают, у нас есть свои завсегдатаи. Я вам говорил, некоторые ее «королева Марго» зовут. Она и рада, строит из себя королеву. Хотя, вправду сказать, платье Алино ей тоже идет. У них один размер. Они раньше одежду на двоих покупали. Да и вообще она красивая, если честно. Только характер сволочной.

— Ничего не говорила — виделась она с Алей?

— Нет. Только сказала, что не одна Алька такая умная, она теперь тоже в гранд-дамы выйдет… Да только куда ей? Все это пьяный треп. От зависти.

— Может и нет… — сказал задумчиво Алексей, — может не просто треп.

Что еще она говорила? Что-нибудь особенное?

— Дайте подумать… Вы подозреваете, что Марго замешана в исчезновении Али?

Кис приблизил к нему свое лицо и прошептал доверительно:

— Подозреваю.

— С Марго станется, — вздохнул директор. — Только как она могла украсть Алю? Не вещь ведь.

— Ну, как — это дело техники. Что еще было необычного вчера? Время прихода, время ухода, слова какие-то, взгляды особенные?

— Понимаю, вроде как у них заговор, да?