Очи черные. Легенда преступного мира - Виктория Руссо
— Мадам, здесь не принято говорить с мужчинами, но приветствовать женщин не возбраняется! — произнес «нэпман» нараспев и поклонился. В зале началась невидимая глазу суета, это был вопиющий случай, персонал не имел представления, как себя вести в такие моменты, потому что никаких указаний от Черной моли не было, а принимать решения без ее участия подчиненные не имели права. Дама в вуали повернулась к нему и медленно встала из-за стола, после чего приблизилась к мужчине и замерла. Борис Дмитриевич чуть склонился, почувствовав холодок в районе солнечного сплетения. Лица ее под тканью в темном зале ему не было видно. «Кто знает, что на уме у этого человека?! — забурлили мысли в его голове. Я в ловушке и ничего не могу сделать. Разве что сдернуть с нее тряпку и унести с собой в могилу жуткий образ этой загадочной особы. Да… не хотелось бы так глупо погибнуть! Уж лучше бы я сдох на войне от пули врага!». Пока он вел мысленную беседу с самим собой, дама приблизилась к нему почти вплотную и тихо прошептала:
— Борис, ты жив! Невероятно…
Она пошатнулась и начала задыхаться. В это мгновение рядом с ней появился Михаил, который подхватил ее и бережно вывел из зала. Чекист долгое время стоял ошарашенный. Она назвала его по имени, выходит, они с ней знакомы? Но кто она? И как они взаимосвязаны? Тысячи вопросов-стервятников клевали его мозг, превратившийся в падаль от переизбытка эмоций и алкоголя.
Оказавшись наедине с сыном, Лидия Андреевна сорвала с себя вуаль. Он бережно положил ее на диван в «зеленом» кабинете и не решался заговорить, просто стоял рядом и ждал.
— Так странно… Казалось бы, в прошлое возврата нет, все умерло и схоронено на дне души, — произнесла она дрожащим голосом. — Но появляется человек, о существовании которого, кажется, ты и не помнишь, и все переворачивается! Возвращаются страхи, боль… чувства!
— Мама, вы говорите о том мужчине, который подошел к вашему столику?
— Да, да… тот мужчина… Что же мне делать? Ума не приложу!
Женщина начала усиленно тереть виски, будто подгоняя мысли для принятия решения.
— Кто он вам? — осторожно произнес Михаил, опасаясь ее гнева.
— Он убийца! Благодаря ему погибла моя семья! Я выжила и долгое время жила надеждой, что отомщу этому человеку! Я мечтала причинить ему много боли, чтобы этот мерзавец чувствовал себя так же как я! Выл, просил о помощи, скитался, стучался в закрытые двери… Ах, Мишенька, у меня язык не повернется поведать тебе, что я пережила! Это было слишком… ужасно, омерзительно! Бросаться от голода на собак, чтобы отобрать кусок хлеба! Учиться делать бомбы и продавать себя за возможность спать в теплой постели! И, в конце концов, продать душу дьяволу, чтобы просто выжить среди всего этого ужаса, хаоса, неразберихи! Все это я прошла, потому что жаждала мести… Месть — вот путеводная звезда, которая вела меня сквозь бури и революцию. Мне сказали, что он умер на войне, и я смогла заставить себя похоронить память о нем. И вот теперь убийца моей семьи в моих руках, он в ловушке, и я могу сделать с ним все, что захочу! И я на распутье: убить или простить?! Как ты думаешь, Мишенька?
Он вздрогнул, когда мать к нему обратилась. Ему не хотелось решать судьбу незнакомого человека, пусть даже и имеющего отношение к смерти его родственников. Как говорила когда-то Лукерья: не зная броду, не лезь в воду! Что именно произошло много лет назад — еще до его рождения, Михаил не знал, поэтому не мог себе позволить рассуждать о том, лишить ли кого-либо жизни или пощадить.
— Наверное, я должен желать смерти этому человеку, который так обошелся с вами, мама, и причинил вам боль. Но я слышу, что вы говорите о нем с теплом, и будто бы не хотите причинить ему вред… или я не прав? — осторожничал молодой мужчина.
— Ах, Мишенька, какой же ты чуткий… славный… внимательный! Не торопишься делать выводов вслепую! Ты рассудительный, как мой отец — твой дедушка. Он тоже не спешил бросаться на амбразуру и для начала выяснял все нюансы, в которых долго ковырялся. Мне казалось, что за его медлительностью и дотошностью, желанием вникнуть в суть скрывалась обычная трусость!
Михаил встрепенулся и рьяно заявил, что если ей этого хочется, он пойдет и убьет обидчика сию же секунду.
— Дружочек, не нужно доставать из ножен деревянный меч! Только поднимешь себя на смех! — хрипловато произнесла женщина. Эти слова задели молодого человека, он поник и виновато произнес:
— Что ж, я не могу предложить достойного варианта решения этой проблемы… И предпочту оставаться в стороне, потому как не имею к этому человеку никакого отношения.
— Ах, Мишенька, ты имеешь к нему самое прямое отношение, — в ее голосе снова звучали чарующие нотки нежности. — Ведь он — твой отец!
Молодой человек удивленно раскрыл рот и рухнул на диван рядом с матерью. Такого поворота событий он никак не мог предвидеть.
Глава 17. Одержимая бесом
В Лье словно вселился дьявол, она двигалась с таким отчаянием и вытанцовывала с такой одержимостью, что в зале смотрели только на нее. После ее сольного номера с сюжетом про ангела, превращающегося в дьяволицу, ей долго аплодировали стоя. Когда она кланялась, то заметила что столик Черной моли пуст. Ей даже стало жаль, что Мадам не видит
