Игорь Чубаха - Хранитель понятий
– Это всего третье дело, которое вела Хохлова, – полез оправдываться и Силантий Валерьянович, – По двум первым решения были самые обыкновенные. Никто от Хохловой сюрпризов не ждал...
– Сейчас говорит молодой! – оборвал директора адвокатской конторы Волчок. Волчку тоже было холодно до свертывания кровушки в жилах, но все ж таки не столь безнадежно, как двоим держащим ответ.
– Ну, дальше по правилам: «Имеют ли стороны пожелания отвода...», «Не желают ли стороны прийти к досудебному мировому соглашению...», «Встать, суд идет», «Суть разбирательства: компания „Прозрачный бизнес“ подала иск на ЗАО „Универмаг „Гостиный двор“ с требованием возместить задолженость в сумме триста двадцать семь тысяч деноминированных рублей плюс пеню...“. А потом вдруг эта жаба в мантии заявляет, дескать, со стороны „Прозрачного бизнеса“ выдвинуто дополнительное исковое заявление. „Имеет ли взыскиваемая сторона возражения?“ А я то помню, что мы их адвокату Кодекс подменили. Чуть спор начнется, он станет вместо имущественных статей вслух „Пиастры, пиастры!“ орать. Ну, думаю, вместо одного сразу два дела выиграю. Да и затягивать бадягу было не охота. Какая разница, сколько они мечтают отгрести? Все равно получат шиш с маслом. Вот я и заявил, что сторона „Гостиный двор“ ничего не имеет против дополнительного иска.
– Это мальчишка синициатировал! Я ему таких полномочий не давал! – засвистел выдыхаемым паром Силантий Валерьянович. Ему было очень холодно. Руки, грудь и внушительное брюхо – еще ничего. А вот ног он уже не чувствовал.
– Я устал повторять, что сейчас говорит молодой! – оборвал встрявшего маститого адвоката Волчок. Он тоже чувствовал себя не лучшим образом и лихорадочно выстраивал, как доложит о случившемся папе.
Ну, первым делом валить на судью. Типа, чужой стороне продалась. Но папа тут же спросит: «А почему не нам? Что мы – беднее?» И глянет сквозь стакан с виски на Волчка так, что у Волчка язык отсохнет.
– И тогда судья, – заторопился Андрюша, – Вдруг заявляет, что «Прозрачный бизнес» подает на банкротство «Гостиного двора» с требованием назначить внешнего управляющего. Я то был, еще не въехал, что подстава умышленная, я думал, что та сторона просто заламывает такой иск, чтоб побольше пени отсосать. А адвокатишка с той стороны встает и начинает бойко балаболить, что на основании таких-то параграфов и таких-то уложений должно быть по сему. Причем, гадина, листает «Остров сокровищ», но статьи вслух мечет, будто со страниц читает.
– И че, судья не просцала, что ей лажу впрыскивают? – без особого интереса спросил Волчок. Чего уж после драки костылями мотылять.
– А судья с уважухой на него пялится и кивает. Потому что дура неграмотная! Сама законов не учила. А дальше спрашивает меня: «Что я могу возразить?»
– И что ты возразил? – опять же вскучным голосом переспросил Волчок.
– А что я могу? Я быстрей по своему Кодексу эти подлые параграфы искать! А судья три минуты не дала, уже: « Суд принял решение исковое требование компании „Прозрачный бизнес“ удовлетворить и начать процедуру банкротства ЗАО „Универмаг“Гостиный двор». Тут я наконец долистал до названного параграфа, а он в Кодексе совсем другой. Я вскакиваю, кричу, что постоновление-то лажовое! «Кодекс-то не настоящий!». А судья мне: «Сядьте на место, иначе прикажу вывести из зала за неуважение к суду. У вас было время возразить, но вы его не использовали». И далее чешет: «Временным управляющим ЗАО „Универмаг „Гостиный двор“ назначается Гречкин Игорь Геннадьевич.“ А далее снова обычная туфта: „Стороны могут обжаловать решение суда в течение месяца“.
Не за то, что из под Вензеля откололся айсбергом «Гостный двор», переживал Волчок. Подавай аппеляцию, башляй, и старшая инстанция суда, как миленькая, перекроит решение. Только, во-первых, за это время Шрамов ключник Ридикюль, он же Гречкин, трижды успеет активы универмага по швейцарским счетам разбазарить. А во-вторых, это ж какой удар по престижу Вензеля! Дескать, совсем похерился старче, не смог у Золотой рыбки разбитое корыто отстоять.
Волчок слушал и строил в голове розовые замки. Замки рушились еще в момент закладки фундаментов. Пока ни один из найденных Волчком вариантов доклада папе не гарантировал жизнь. Волчок жестом повелел заткнуться уже Андрюше и кивнул Силантию Валерьяновичу. Типа, теперь ваше слово.
Силантий Валерьянович от мороза и страха дошел до кондиции:
– Таких исков по десять в день против Гостинки выдвигается. Такие иски мы обычно, как семечки... Этот «Прозрачный бизнес» пока просто не врубается, на кого потянул...
– Почему сразу не доложили? – был предельно конкретен Волчок.
Да, не простят Вензелю другие авторитеты промашки, а Вензель не простит Волчку. Тут теперь только два пути. Или срочно мочить Шрама со всеми его группами поддержки. Но разве его достанешь из-за тюремных стен? Или идти к Шраму на поклон, давай, мол, замиримся-задружимся, только ты про успех универмажный языком не мети по округе.
– Обычно мы такие дела выигрываем, не глядя, – дул на негнущиеся ладони адвокат, – Вот и хотелось доложить уже о победе.
– Почему не лично вели дело, а сбагрили на молодого?
– Да говорю же – по десять таких дел в день. Сам за всем не уследишь!
– Хорошо, – сказал Волчок. Он придумал, как доложит папе Вензелю. Он не будет объяснять, почему сели в лужу по самые морщины на лбу. Он расскажет, какие шаги предпринял по устранению запутки.
Волчок посмотрел на небо и будто нечаянно толкнул подошвой тазик с застывшим цементом, в котором, как фикус в горшке, оттопыривался и зяб адвокат Силантий Валерьянович. Секция перил в этом месте моста была демонтирована, и по ледяной корке адвокат в тазике, будто на салазках, поехал навстречу ветру и смерти.
Он еще успел завыть на луну, пока отвесно солдатиком падал с моста. И черная не успевшая спрятаться под лед Невская вода сошлась над головой адвоката без громкого всплеска и булька. Типа, хорошо пошел.
– Как выглядел адвокат той стороны? – рубанул вопросом Волчок склонного к истерике Андрюшу, – Не бзди, ты не виноват. Виноват этот старый пень, что несмышленыша на дело заслал.
– Он был такой – толстенький, маленький, – сквозь телеграфный перестук зубов прогундел дилетант.
– Как Винни Пух? А его портфель вроде как у Жванецкого?
– Да-да.
– Бескудин, – в сердцах шлепнул себя кулаком по ладони Волчок, – А в зале от той стороны зрители были?
– Был один. Такой – коренастый. Лет тридцать пять – сорок. Неприметный, но прикинут по последнему писку.
– А глаза какие?
– Сверлящие. Поневоле взгляд отведешь. Непрозрачные, будто стальные.
– Шрам! – сплюнул под ноги Волчок. – А ведь казалось, загони этого попрыгунчика в «Малые углы», обруби связь, и вопрос решен.
– Кто?
– Не важно.
– Журналисты были?
– Никак нет!
– Тогда тебе не подфартило. Ты не виноват, но как юрист, должен понимать, что свидетели всегда являются серьезной юридической проблемой, – и Волчок пнул второй тазик с цементом. В котором «рос» Андрюша.
Андрюша замолотил воздух руками очень похоже на мельницу. Только секция перил здесь была снята, и ухватиться оказалось не за что. Короче, Андрюша скрылся под водой, погнав волну не большую и не меньшую, чем его начальник.
Глава четырнадцатая. Республика гнид.
И пока я прохлаждался,
Пал туман и оказался
В гиблом месте я.
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо,
Злая бестия.
Во всю ширь распахнулись на той стороне улицы ворота следственного изолятора «Углы», и к кабине «Камаза», притаранившего прицеп с елкой, подтащился жирный воротный вертухай. Второй страж, не высовываясь из ворот, стал бдительно пасти застрявшую на полпути к базе «аварийку», потому что инструкция такая. Потому что предупреждали на поверке, де, бычье вокруг тюрьмы озорует.
– Развлекают зечар, – выпустил изо рта морозно-табачное облачко аварийщик в оранжевой жилетке, авангардистски заляпанной мазутом, машинным маслом и жиром с чебуреков. – А тут на праздник не хватает. Им на халяву, а ты плати.
– Сегодня сядешь, – второй аварийщик засунул отвертку за шиворот и почесал между лопаток, – Как раз на тюремный праздник успеваешь.
Это были настоящие аварийщики, перекуривающие возле заглохшей «аварийки». Отнюдь не переодетые комики. И даже не люди Вензеля. И машина, наступившая одним колесом на тротуар, как ни крути, как ни проверяй, а окажется самой обыкновеннной «аварийкой». И она действительно сломалась напротив «Углов», никакое представление здесь не разыгрывалось. Она вообще напротив чего только не ломалась, на аварийном счету желто-красного «газона» уже имелись ночевки напротив Смольного, напротив пивного фестиваля, посреди железнодорожного переезда и на пешеходном Горсткином мосту.
– Вот увидишь, – пророчески начал один из аварийщиков, воздев над головой отвертку, – ни к чему хорошему подарки зекам не приведут. Пожалеют еще об этой елочке.
