Татьяна Полякова - Моя любимая стерва
Долго мне тут стоять, интересно? Даже сесть не получится, а у меня от страха и душевных переживаний ноги просто подкашиваются. Вот ведь мерзавцы, так обращаться с женщиной. Я закрыла глаза и стала считать: один, два, три, четыре… Говорят, это успокаивает, может быть, я усну? Лошади спят стоя, чем я хуже? «Наверное, все-таки хуже», — решила я через некоторое время и, наплевав на все свои принципы, совсем было собралась зареветь, но тут металлическая дверь со скрипом открылась, и вошел блондин.
Поначалу я его появлению даже обрадовалась, хоть какое-то разнообразие, но чем ближе он подходил, тем меньше оставалось во мне этой самой радости. Как же можно было принять его за симпатичного парня в первую нашу встречу? Ничего себе симпатичный, с таким-то взглядом и ухмылкой!
Блондин подошел почти вплотную и улыбнулся во всю ширину рта, а я что-то замычала и даже немного подергалась, бряцая наручниками, чтобы человек в конце концов осознал, что с женщинами надо вести себя по-джентльменски… Наверное, парню об этом никто не рассказал… Он дернул пластырь, а я взвыла, чувствуя, как слезы брызнули из глаз. Ну вот, пожалуйста, меня еще даже мучить не начали, а я уже вою, и где мое мужество?
— Мерзавец, — сказала я с обидой. — И убийца.
— Кого же я убил, по-твоему? — хихикнул он.
— Славика, и пытался убить Гришу (тут я немного сама себе противоречила, но в ту минуту мне было не до этого).
— Славик — тощий, рыжий придурок? Ясно…
— Конечно, ясно, и ты его убил.
— Еще чего? Я его нашел, труп то есть. Вспомнил, что он на дороге руками махал, когда у тебя колесо спустило, и решил, что вы малость заигрались. Поэтому отправился к тебе в гости, чтобы задать пару вопросов. А ты выскакиваешь навстречу как полоумная и вообще мешаешь спать окружащим. Стало ясно, что вопросы придется задавать в другом месте.
— Ты не врешь? — нахмурилась я. Парень хохотнул и покачал головой:
— С какой стати?
— А кто стрелял в Гришу? — спросила я подозрительно.
— Гриша — это мордастый? И в него сегодня стреляли?
— А то ты не знаешь?
— Откуда мне знать? — удивился он вполне искренне. Может, зря я о нем так плохо думала? Вдруг он действительно душевный парень и, кстати, симпатичный…
— Может, ты освободишь мне руки? — нерешительно поинтересовалась я.
— Может, — кивнул он. — Как себя вести будешь.
— То есть честно отвечать на вопросы?
— Само собой, но это сейчас не главное. — Руки его оказались на моих бедрах, а одна даже переместилась под подол моей ночной сорочки, я вытаращила глаза, буквально лишившись дара речи от такого наглого поведения.
— Прекрати сейчас же! — опомнившись, рявкнула я. Блондин противно засмеялся, а потом стал меня целовать, я попробовала подрыгать ногами, но это его только развеселило. «Что ж это делается-то?» — испуганно подумала я, совершенно не зная, чем себе помочь, а как только смогла отдышаться, заявила:
— Убирайся отсюда, не то начну кричать! — Испугала, называется, что ему с моих криков, если он здесь главный?
— Не советую, — покачал он головой. — Иначе придется опять заклеить тебе рот. Честно скажу, мне бы этого не хотелось, я бы даже наручники с тебя снял при условии, что ты будешь хорошей девочкой. Ну что, будешь хорошей девочкой? — Он навалился на меня всей тушей, а я таращила глаза, вертела головой и дрыгала ногами. Ничего себе оборона… Блондин перестал болтать, решив заняться мною всерьез, а на меня точно столбняк напал, если мне сию минуту кто-нибудь не поможет, если только… да что ж это делается?
Отчаяние мое достигло критической точки, когда звонкий женский голос зло позвал:
— Генрих!
Блондин замер, а затем весьма неохотно повернулся, и я смогла увидеть женщину, с которой на днях пыталась познакомиться в ресторане. Она стояла возле той самой двери, через которую вошел блондин, бледная от гнева, сжатыми кулаками и перекошенным ртом. Вот это темперамент, фурия да и только, не хотела бы я иметь с ней дело.
— Генрих, — повторила она презрительно. «Значит, так зовут блондина, ну и имечко». — Ублюдок, — проронила женщина. — Ублюдок. — Она повторяла это слово с каким-то наслаждением, грациозно, по-кошачьи, приближаясь к блондину, явно готовая вцепиться ему в горло. А что, это неплохая идея, лишь бы меня оставили в покое.
— Заткнись! — презрительно бросил он и отвернулся, потом хохотнул и добавил:
— Пришла понаблюдать? Или ждешь, что и тебе перепадет?
— Я тебя убью! — отчаянно крикнула женщина, а блондин засмеялся:
— Разумеется. А сейчас убирайся и оставь меня в покое. Мне нравится эта девчонка, она красивая, молодая, и я хочу ее. А ты мне осточертела. Ос-то-чер-те-ла, — по слогам произнес он.
Совершенно неожиданно женщина всхлипнула, как-то очень по-бабьи взмахнула руками и процедила плаксиво:
— Как ты можешь? После всего, что между нами было?
— Было — сплыло, — разозлился он и еще раз повторил:
— Убирайся. Иначе я вышвырну тебя отсюда.
— Из-за какой-то стервы ты… — Женщина судорожно сцепила руки у груди, а я решила вмешаться:
— Мне ваш Генрих даром не нужен, просто тошнит от его лап и одеколона. Чем меня оскорблять, лучше б вам проявить женскую солидарность. Огрейте этого типа по башке и освободите меня. Мужчины любят гордых женщин, а вы перед ним унижаетесь. По-моему, это некрасиво и даже глупо.
— Заткнись, дрянь! — взвизгнула она. — Я прикажу — и ты окажешься в море с камнем на шее. Что ты понимаешь? Гадина… он просто, он…
Я думала, она захлебнется собственной злобой, чего ей от души и пожелала.
— Убирайся, — с подлой усмешкой повторил ей Генрих и повернулся ко мне. — Так каких женщин любят мужчины?
— Прекрати! — взвизгнула она. — Отойди от нее. Зачем тебе эта дрянь, зачем?
Стало ясно, от гражданочки помощи не дождешься, но тут произошло кое-что в высшей степени интересное: небольшая дверь в глубине гаража бесшумно открылась, и появился мужчина лет шестидесяти, вслед за ним так же бесшумно вошли еще двое, в них мой наметанный глаз узнал охранников, все трое встали в тени и наблюдали за спектаклем, а он между тем шел полным ходом. Вопли мадам мешали Генриху сосредоточиться на мне, и он начал злиться:
— Катись отсюда! — рявкнул он, наливаясь краской, и добавил:
— Потаскуха…
Как раз в этот момент он и увидел вошедших. Замер на мгновение, неестественно вытянувшись, и вдруг как-то обмяк, будто из него выпустили весь воздух. Мадам пока еще ничего не видела, так как стояла к вошедшим спиной, а я решила ускорить процесс и поэтому вмешалась:
— Повторяю еще раз, я совершенно не претендую на вашего любовника. Он мне даром не нужен. Имей вы чувство собственного достоинства, никогда бы с таким не связались. Он мерзавец, и, раскрыв ему свои объятия, вы здорово просчитались.
— А вот это точно, — кивнул мужчина и приблизился. Женщина вздрогнула, испуганно повернулась к нему и пролепетала побелевшими губами:
— Ваня? Ты вернулся?
— Да, милая. Если честно, уже довольно давно.
Значит, я не ошиблась, налицо любовный треугольник: мафиози, его подружка и его охранник. Интересно, как это скажется на моей судьбе? Я повнимательнее пригляделась к Крутилину, или Жженому (сообразить, что вошедший тип он и есть, особой догадливости не требовало). Среднего роста, подтянутый, прямоугольное лицо с квадратной челюстью, совершенно лысый. Одет с претензией на элегантность: светло-коричневые брюки и лимонного цвета пиджак. Сидит на нем очень неплохо. На первый взгляд Крутилин был похож на модного писателя или преуспевающего режиссера, но только на первый взгляд. Нерез пять минут становилось ясно: он не джентльмен. Наверное, мадам это было известно слишком хорошо, потому что выглядела она так, что я всерьез забеспокоилась не хватит ли ее удар.
— Ваня… — пролепетала она, не в силах произнести что-нибудь более вразумительное.
— Я все понимаю, — улыбнулся он. — Ты молода, ты заблуждалась… бывает.
Я бы на месте мадам не доверяла таким улыбкам и постаралась поскорее удрать отсюда. Но сил на это у нее не было, она закрыла лицо руками, а затем кинулась в ноги бывшему возлюбленному, я поморщилась, подобные сцены я и в кино не выношу, а в гараже они попросту неуместны.
Крутилин, ухватив женщину за локти, поднял с пола и сказал примирительно:
— Мы еще успеем поговорить, без свидетелей. И молодой девушке вовсе ни к чему знать о наших маленьких секретах. — «Вот уж что верно, то верно». Он что-то шепнул охраннику, тот направился ко мне, освободил от наручников и, взяв за плечо, повел из гаража. Я прошла в нескольких шагах от блондина, он здорово напоминал соляной столп: белая маска вместо лица, остекленевший взгляд, и пульс наверняка не прощупывается.
Охранник вывел меня из гаража в узкий коридор, мы поднялись по лестнице, миновали огромный холл и вновь пошли по коридорам. Путешествие закончилось примерно через пять минут, парень толкнул дверь, и я оказалась в комнате, дверь закрылась, ключ в замке дважды повернулся, и послышались удаляющиеся шаги, а я бросилась к единственному окну, подергала ручку, окно распахнулось, я выглянула и тут же приуныла: окно было метрах в двадцати от земли, причем земля в этом месте землей не была: часть скалы с торчащими острыми камнями. Нечего было и думать о том, чтобы попытаться удрать.