Кирилл Казанцев - Я пришел, чтобы судить
Кроме Антона, Кузьмина и фермера, хозяина этого дома, были еще двое. Все молодые сильные мужчины в возрасте до сорока лет, все горели желанием навести в районе цивилизованный порядок и заняться, наконец, своим бизнесом, не раздавая большие деньги направо и налево. Представились они по именам: Никита и Борис.
У Никиты своя история. Он имел строительное образование, был толковым специалистом, но в силу своего характера никак не уживался с начальством и имел сложности с устройством на работу. Предприимчивая жилка взяла в нем верх, и он вернулся из Екатеринбурга на свою «малую родину» в Каменск. Никита знал, что в маленьком городе уже есть магазины стройматериалов и, в случае необходимости, есть кому поставить их в любом нужном количестве. Но одна ниша была не заполнена, потому что никто не решился или не додумался до этого. А может, просто считали, что проще иметь выгоду с объемов незамысловатых материалов очень широкого спектра применения.
Он решил пойти другим путем, путем внедрения новых технологий. Причем не только наладить реализацию новейшего оборудования и материалов, но и оказывать услуги по их использованию, монтажу, последующему обслуживанию и ремонту. Ставку он делал на состоятельную часть населения, которая год от года становилась все больше и больше. И тут неожиданно натолкнулся на противодействие. Сначала оно было скрытое, в виде препон административного характера, а потом ему открыто сказали, что он лезет на чужую территорию. Хочешь работать, бери в долю «хозяев» города. Не послушаешься – утопим.
Борис тоже был технарем, но решил сделать бизнес на бытовой технике, потому что у него оказался «прихват» в среде крупных оптовиков. И он тоже столкнулся примерно с такой же реакцией. Оба не хотели сдаваться, оба считали, что могут поднять свой бизнес, и были намерены бороться.
А фермер, у которого они сейчас собрались, тот вообще остался без большей части своих угодий, потому что кому-то понадобились эти территории под застройку. Во дворе ржавела купленная за приличные деньги промышленная крупорушка, мини-комбайн, за который он все еще выплачивал кредит.
– Ну смотри, Антон, – говорил Кузьмин, – мы-то готовы идти до конца, а вот насколько готов идти ты?
– Я был готов еще до того, как встретился с вами. С вами или без вас, я это дело до конца доведу. Но с вами мне будет легче, потому что вы владеете такой информацией, какой не владею я. И самое главное, вы можете общаться с населением, пострадавшим от этих негодяев. С вами не побоятся откровенничать, а со мной, учитывая, что все знают, насколько тут продажная полиция, разговаривать побоятся.
– Это верно, – согласился Никита. – Все угрозы мне шли из уст моего участкового, и он же мне давал «добрые» советы.
– Я понял общую схему, – продолжал Антон, – но мне не хватает доказательств. То, что удалось выяснить, это лишь направление следствия. Если оно начнется, то даст результаты. Но многое преступникам удастся скрыть. С вашей помощью я надеюсь получить информацию, которая позволит сразу пресечь деятельность, сразу зафиксировать факты преступной деятельности, пока они не избавились от доказательств и свидетелей. Вот смотрите. – Антон открыл ноутбук и стал выводить на экран нужные документы: – Это моя схема. Пустых квадратиков, в которые нужно вставить конкретные фамилии, много. Неясна пока роль вашего мэра Рекунова, а также причастен ли к преступной деятельности директор вашего завода Евлампиев. Насчет последнего я очень сомневаюсь. Он, как мне кажется, и так достаточно состоятельный человек, чтобы пачкаться криминалом.
– Извини, Антон, – усмехнулся Кузьмин, – но ты плохо представляешь бизнес, производство и вообще хозяйственную деятельность. Евлампиев – не хозяин завода, он не собственник. Возможно, он и является мелким соучредителем, но не более. Я о нем немного знаю. Он просто наемный работник, профессиональный топ-менеджер. А если у человека в натуре есть неуемная страсть к наживе, то он будет воровать, использовать свое служебное и социальное положение на всю катушку. Не забывай, что завод ферросплавов – градообразующее предприятие, его экономика очень тесно связана с экономикой города. Я бы сказал, вплетена в нее. Это тебе о связи Евлампиева и Рекунова. Возможностей личного обогащения у директора завода море. А все потому, что ни один завод не может все свои насущные проблемы решить сам. Так было, есть и будет. Держать свой строительный цех в полном объеме нерентабельно, потому что потребность в капитальном строительстве и капитальном ремонте возникает не часто. Затем, есть такая вещь, как кооперация. Существует масса производственных вопросов, которые дешевле и проще решить силами других специализированных предприятий, чем самим держать нерентабельное и непрофильное производство. Вот с этих взаимоотношений, а я назвал далеко не все, он и имеет огромные «откаты». А все эти партнеры являются придворными предприятиями того же самого мэра.
– Заправки, – проворчал Борис.
– Да, – кинул Кузьмин. – Вокруг Каменска на трассах стоит шесть АЗС. Ты знаешь, кто их хозяин? А мы знаем. По крайней мере, почти уверены. Все тот же Рекунов, возможно, что с ним в доле и Евлампиев. А еще совершенно точно кто-то из высокопоставленных начальников твоего Управления. На какие шиши? Ты представляешь, какие нужны деньги, чтобы открыть заправку? Откуда они у людей, которые заведомо должны жить на зарплату?
– А насчет пропавших людей, – вставил Борис, – мы тебе картинку тоже можем нарисовать. Родственники практически всех пропавших знают, только боятся говорить, почему и как пропал их муж, сын, отец. Они знают подноготную, знают, какой конфликт предшествовал этому, кто за этим стоит. И потенциальных исполнителей тоже многие знают. Есть у них свои боевики-оперативники.
– Так чего же вы… – удивленно вытаращил глаза Антон. – Вы же давно уже могли сообщить…
– Куда? – сделал наивное лицо Кузьмин. – Ага, догадался! В областное УВД и прокуратуру области. Вот, спасибо, что просветил! А ты не подумал, что не зря они тут так распоясались? Не подумал, что вопросы с заправками на уровне одного района не решаются, что есть «Лукойл», есть «ТНК-ВР»? И что этим монстрам, с их системой заправок по всему миру, противостоять могут только власти на уровне области, урвав выгодные точки для размещения АЗС на федеральной трассе? А ты не думал, что наверняка кто-то из родственников пропавших людей уже пытался жаловаться в область на бездействие местной полиции? Что в областном УВД у них, сто процентов, есть надежная крыша. Сунься туда, и завтра тебя самого будут искать. Нет, Антон, прежде чем соваться туда, надо иметь хотя бы одного честного знакомого в том здании.
– А твои компаньоны по бизнесу? – не унимался Антон, хотя внутренне уже был согласен с доводами Кузьмина.
– Мои компаньоны! Моих компаньонов эта дыра не интересует, их интересует бизнес в Екатеринбурге. И эти же мои компаньоны мне не раз говорили, чтобы я эту глупую затею бросил. Только они не понимают того, что понимаю я. Во-первых, это мой родной город, во-вторых, монополия здесь – это золотое дно. В Екатеринбурге монополистом стать невозможно, а здесь запросто. И даже не честным путем, естественным, а с помощью пистолета.
– А у тебя-то там честных знакомых не осталось? – спросил Антона молчаливый фермер.
– Есть у меня в Екатеринбурге один человек, которому я верю.
Утром Антону пришлось идти в прокуратуру, куда его вызвали на допрос. Дело касалось все того же Пашутина из Макушево, которого обвиняли в укрывательстве беглых уголовников. Оказалось, что его арестовали, потому что он в пьяном виде оказал сопротивление работникам полиции.
Молодой суетливый следователь долго извинялся, после того как Антон минут тридцать просидел в коридоре, ожидая, пока закончится совещание. Затем следователь долго готовился к допросу. Антон сидел перед его столом и терпеливо наблюдал, как тот роется в бумагах, что-то пересматривает, подшивает в папки. Потом следователь включил компьютер и стал заполнять протокол допроса. Он очень часто промахивался пальцами на клавиатуре и нажимал не на те буквы. Страшно ругался, возвращался курсором назад и исправлял опечатки. Антон еле сдерживался, чтобы не посоветовать следователю не торопиться, так он выиграет во времени, потому что нажимать будет на те буквы, какие надо, но промолчал, убедившись за свою недолгую жизнь, что взрослого человека переделать и перевоспитать невозможно. Каждый раб своих привычек и эмоциональности. Люди, как иногда шутил Антон, только на мины наступают один раз, а на грабли постоянно.
Сомнения начали одолевать его в середине допроса, а к концу он не выдержал и спросил:
– А почему вы меня ни разу не спросили про участкового Галкина?
– Галкина? – оторвался от экрана монитора следователь и недоуменно посмотрел на Копаева. – А… я его уже допросил.
