Данил Корецкий - Свой круг
— Приветик!
— Опаздываешь, Мэри!
— Что делать, я всегда опаздываю. Следовало бы привыкнуть.
Вершикова села напротив, облокотилась на спинку стула и, положив ногу на ногу, вопросительно посмотрела на Золотова.
— Зачем звал?
— Соскучился.
Тонкой струйкой он разлил коньяк по стопкам и поднял свою:
— За успех и процветание!
Они выпили.
— Так что тебе надо?
— Почему обязательно «надо»? Сказал же, соскучился!
— Знаю я, как ты скучаешь. Нечего мне шарики вкручивать. Выкладывай, зачем понадобилась?
— Шампанского?
Золотов наполнил фужеры.
— Выпьем за то, чтобы встречаться по велению души, а не по требованию дела.
— Что-то ты сегодня поешь как соловей… — Вершикова смаковала шампанское, ела шоколад, не спуская прищуренных глаз с собеседника. — Не иначе хочешь втравить в какую-то гнусность.
— Мне не нравится твое настроение, красавица. — Глаза Золотова остекленели. — И тон твой тоже не нравится. Ты что, вышла замуж за начальника ОБХСС? Нет? Отчего же так осмелела?
Он выпил еще коньяку.
— Надо же совесть иметь. За все хорошее, что я для тебя сделал…
— Ты мной хорошо и попользовался!
— Не преувеличивай. Забочусь о тебе, вот жениха сделал…
— Жениха? — Она зло рассмеялась. — Значит, опять хочешь кому-то в постель подложить? Так я и знала!
— Дурой ты была, дурой и осталась. Сказано — деревенщина! Во-первых, я тебя никому не подкладывал — сама у Сурена осталась. Во-вторых, тебя не убыло. А в-третьих, сейчас о настоящем женихе речь! — Золотов разлил остатки коньяка. — Так что слушай внимательно. — Он остановил пробегающую официантку. — Верочка, принеси пачку сигарет и рассчитай нас.
Выпитое подействовало: исчезло внутреннее беспокойство, забылся давешний испуг.
Снова в мозгу роились десятки новых идей, которые переплетались, складываясь в головоломные комбинации.
— Есть парень, старый мой знакомый, моряк. Непьющий, влюбчивый. В загранку ходит, будешь всегда прикинута по последней моде. А пока он плавает — можешь себя особенно не ограничивать. Ухватываешь? Это то, что надо! Загвоздка в одном: переживает он из-за несчастной любви. Рана в сердце, страдания и все такое прочее. А ты ему понравься, голову вскружи, он и отойдет.
— У меня же вроде есть жених! Не знаешь, что ли?
— Солдатик? Ему еще служить и служить, а потом — какой с него толк? Он небось твоих финтилей не потерпит, так что придется сидеть на зарплате. А ты уже к другой жизни привыкла, к другим деньгам… Не так?
Вершикова молчала.
— Сама понимаешь, заставлять я тебя не собираюсь — дело-то твое. А посмотреть — посмотри. Парень видный. — Золотов закурил. — Допивай. Через полчаса у меня с ним встреча — познакомлю. Пообедаем вместе, а там — как у вас получится. Я тут никакого навара не имею.
Они спустились вниз, прошлись по тенистому парку мимо качелей, автодрома и других аттракционов, посидели у большого пруда, в котором плавали две пары белых лебедей, потом вышли на центральную площадку с фонтаном.
— Вот и он.
Возле солнечных часов, широко расставив ноги и заложив руки за спину, раскачивался с пятки на носок широкоплечий, приземистый парень.
— Здорово, дружище, — широко улыбаясь, сказал Золотов. — Знакомься, Марина.
— Федор.
Ладонь была сухой и горячей.
— Значит, так, время идет к обеду, — затараторил Золотов. — Поступило предложение: с учетом этого отправиться в «Сторожевую вышку». Кто за? Против?
Воздержался? Принято единогласно. Вперед, труба зовет!
На улице Золотов стал без разбора останавливать все, что двигалось, начиная с «Запорожцев» и кончая огромными «Икарусами».
— Брось дурачиться, Валера, — Федор потянул его за рукав. — За углом стоянка такси.
— Не беспокойся, все будет в норме, — с апломбом ответил тот. — Поедем с комфортом, как короли!
Ехали они в белом фургоне с надписью на борту «Гордезслужба», с невыносимым, выедающим глаза запахом карболки внутри.
«Черт бы побрал этого дурака!» — подумала Вершикова, а Федор высказал свое мнение вслух:
— Ты здорово придумал, вместо рвотного! Мне уже и есть не хочется.
— Ерунда. Сейчас выйдем, пройдемся пешочком по воздуху, вмиг аппетит нагуляем, — степенно ответствовал Золотев. — Шеф, останови у моста!
До «Сторожевой вышки» отсюда было метров восемьсот.
— Ничего, приключения полезны, — бодро вещал Золотов. — Посмотрите по сторонам, красота-то какая! Когда бы мы это увидели! Правда, Федя и не такое повидал во время странствий по белу свету! Расскажи нам что-нибудь.
— Неохота, — вяло ответил Петренко. — Настроения нет.
— Дело поправимое! Сейчас по двести граммов водочки под ушицу, потом еще — под цыплят на вертеле, и жизнь радужными красками заиграет.
Федор мрачно усмехнулся.
— Если бы так! Выпил, пошел — и счастлив… Вот была бы красота! Все просто, никаких проблем.
— А их и не стоит создавать! Ты не думаешь, что большинство проблем — дело наших собственных усилий? Надо смотреть на окружающий мир проще. А то ведь что получается? Куда-то стремимся, выдумываем для себя идеалы, поступаем как нужно и как правильно, ставим общественное выше личного… Крутимся, бежим, и вдруг — бац! Инфаркт! Или автомобильная катастрофа! Или нож в пьяной драке!
Мы живем так, будто имеем в запасе вторую жизнь — для себя, для своих удовольствий, жизнь, в которой все будет хорошо, спокойно и красиво. Но на самом-то деле ее нет! Значит, надо, чтобы каждый сегодняшний день приносил радость! Не переживай, Федька, «все пройдет, как с белых яблонь дым»!
Впереди показалась плетенная из гибких ивовых веток изгородь, за ней — несколько крытых камышом глинобитных хат и срубленная из бревен высокая сторожевая вышка.
— Вот и добрались! Может, теперь немного развеселитесь! Вы пока погуляйте, а я пойду закажу столик.
Территория ресторана была оформлена с явным смешением стилей. Рядом с казачьими домиками — сложенная из больших каменных глыб шашлычная, за ней — деревянный сруб колодца с торчащим вверх журавлем, неподалеку — водонапорная башня, замаскированная под ветряную мельницу. Асфальтированные дорожки, европейские клумбы.
— Давайте поднимемся на башню!
Идея пришла к Вершиковой неожиданно и, как всегда, была сразу приведена в исполнение. Не ожидая ответа, она быстро взбежала по крутой деревянной лестнице.
Первая обзорная площадка, вторая… На третьей ее догнал Федор.
— Дальше полезем?
Лестница закончилась, и подняться выше можно было по вертикальному толстому бревну с вырубленными углублениями и прибитыми на расстоянии полуметра досками.
— Конечно, я же в брюках!
Перехватываясь руками за доски, она ловко карабкалась по импровизированным ступеням, и ей нравилось, что по пятам следует человек, готовый подстраховать в случае чего.
Протиснувшись в узкий люк, они оказались на крохотной треугольной площадке, огороженной грубо обтесанными перилами.
— Осторожно, не занозите руки, — предупредил Федор. — Не страшно?
Под порывами ветра вышка ощутимо раскачивалась, земля была далеко внизу, а широкие щели между плохо подогнанными досками под ногами наводили на мысль о ненадежности всего сооружения.
— Нет, мы с Валерием выпили понемногу, это придает храбрости. А вам? Впрочем, вы привыкли лазать по мачтам!
Федор промолчал, осматриваясь. Справа и слева теснились, утопая в зелени, многочисленные базы отдыха, растянувшиеся вдоль берега на несколько километров.
Впереди река раздваивалась, огибая густо заросший деревьями и камышом остров, на высоком правом берегу раскинулся город — старые, обреченные на снос кварталы: частные домишки, бесконечные заборы, сады, огороды, приусадебные участки. Сзади лесополоса, а потом, до самого горизонта — голая степь…
— Почему вы такой невеселый?
Он молча пожал плечами.
«Скрытен», — отметила про себя Вершикова.
— Расскажите что-нибудь! Хотя бы новый анекдот!
Вершикова откровенно разглядывала своего спутника. Крепкий, правильные черты лица, круглые зеленые глаза, как у большого внимательного кота. Даже в вылинявшей клетчатой рубашке и в старых джинсах он выглядел неплохо. А если приодеть по высшему классу… Интересно, почему он не привезет себе шмоток?
Неужто все сбывает барыгам? Вряд ли, непохоже. Может, Золото не брешет на этот раз и действительно привел стоящего жениха? Солдатик-то как возможный муж совершенно неинтересен, тут Валерка прав. Да она его почти забыла: много всякого было за эти годы, а тот далеко, в казенной шинелишке. Переписка шла больше по инерции, да и про запас надо кого-то иметь.
— Хотите пожевать резинку?
Федор протянул Марине яркую пачечку. Она кивнула и энергично заработала челюстями.
— Приходит муж домой, а у жены любовник. Она ему: «Прыгай в окно!» — «Так ведь восьмой этаж…» — «Если любишь меня, прыгай!» Ну, он прыгает…
