Сладкое яблоко раздора - Владимир Григорьевич Колычев

- Какая машина? Марка? Номер?

- Иностранная какая-то… Джип, наверное… Черного цвета… А номера… Лиц-то не разглядела, далеко было, а уж номера и подавно.

- А издалека как они выглядели? - спросила Люба. - Высокие, низкие, толстые, худые? Как двигались, может, кто-то хромал, может, кто-то косолапил?

- Не знаю, кто там косолапил, но один ходил тяжело. Крупный такой! - Женщина высоко подняла руку. - Тяжело так ходил. Не хромал, но как будто ему что-то мешало.

Той же рукой она показала новую высоту - чуть ниже пояса.

- Яйца? - совершенно серьезно, без тени юмора спросила Люба.

Женщина округлила глаза, с дикой улыбкой глянув на нее.

- Ну, может быть.

- А второй? - взял слово Максим.

Любе явно требовалась передышка.

- Другой быстро ходил. И легко. Не косолапил, не хромал.

- А рост?

- Рост поменьше. Но крепенький такой кабачок! - Женщина крепко сжала натруженные пальцы в рабоче-крестьянский кулак.

- Еще какие-то приметы? - спросил Максим. - Голова может быть крупной, маленькой, узкой, широкой.

- А круглой может быть? И лысой!

- А была?

- Ну да, у того, который поменьше, голова такая, как у колобка, круглая, лысая. А шея тонкая.

- Сам крепкий, а шея слабая?

- Может, и слабая. Если тонкая… Но, может, и не тонкая, может, голова слишком крупная, большая.

- Как у рахитика?

- Ну, не знаю… У рахитика могут быть густые брови?

- Да какой же он рахитик, если крепкий и быстрый?… А брови густые?

- И широкие! - Женщина провела пальцами от носа к вискам.

- Лысая голова, широкие брови, тонкая шея, крепкое тело, быстрый… - перечислил Максим в расчете на ценное дополнение.

- Ну да, быстрый… Коврик быстро мыл! Окунул его в воду, вынул, встряхнул, потом рукой, снова окунул. И к машине быстро понес.

- Один коврик?

- Один.

- А в машине два было. Не считая задних… - Максим в раздумье пощипал себя за подбородок.

Преступники действительно пытались уничтожить следы, если мыли коврики. Это одно. Коврики затем испачкали любители ночных приключений. Это второе. Но главное, зачем преступники мыли коврики, когда их можно было просто сбросить в озеро? А машину сжечь. Полить бензином, бросить спичку, тогда точно никаких следов не останется. Так и быстрей, и надежней.

- Что у них с собой было, когда они уходили?

- Сумка была.

- Большая?

- И тяжелая. Тот, который покрупней, на плечо ее взвалил.

- А машина, что их забрала, черный джип, куда направилась?

- На Ерик, а куда еще? - женщина махнула рукой в сторону от поселка. - Там у нас тупик, проезда нет. Только через поселок.

- Может, кто-то из ваших навстречу шел, может, видели кого-то, кто мог видеть машину?

- Да нет, не видела никого… Но, может, кто-то и видел, - пожала плечами женщина.

- А где машина была, где люди садились, вы помните? Показать сможете?

- Могу.

- И где «Нива» стояла?

- Покажу.

- А где быстрый и лысый коврики мыл?

- Помню.

Наверняка преступники оставили следы ног, а машина - протекторов. Человек мог переобуться, это, в общем-то, не проблема, а с машиной куда сложнее. Возможно, трасология скажет свое слово в этой истории.

Глава 10

Инструкции, директивы, обращения, объяснения, представления, запросы, отписки, повестки, одна куча бумаг - входящая, другая - исходящая. И везде нужно поставить свою подпись. От нервного напряжения уже зудела кожа, еще немного, и под задницей начнет колоть. Впрочем, уже сейчас хочется подняться, и в бой, хоть ползком, хоть галопом, лишь бы на месте не сидеть. Живая работа идет, Макс киллеров ищет, заместителю начальника отдела подполковнику Ожогину поставлена задача узнать, где находится Борщевик. Этот жук не стал пытать судьбу и лег на дно. Возможно, в ожидании удобного момента для очередной контратаки.

Появление Макса Малахов воспринял как дуновение свежего ветра в затхлом трюме.

- Давай рассказывай! - Отложив ручку, он поднялся, крепко сжал кулаки, разгоняя застоявшуюся кровь.

- Да вот, по пути заехал.

- Куда по пути?

- Так на улицу Северную, «Нива» оттуда, принадлежит Пасленникову Геннадию Севастьяновичу, семидесятого года рождения. Рецидивист, трижды судим, разбой, кражи.

- Нормальный такой букет, - задумался Артем.

Букет, что называется, конкретный, но вряд ли Пасленников Геннадий Севастьянович страдает идиотизмом в крайней степени деменции, чтобы ехать на дело в своей машине. И еще бросать ее непонятно где.

- Битый волк, - кивнул Макс.

- В том-то и дело.

- Я вот думаю, может, он нарочно машину свою за озером бросил. Скажет, что машину угнали, я не я, корова не моя.

- Корова моя, но я не я, - поправил Артем.

- Корову убить могли, а не стали. Уборочку провели, пальчики стерли, даже на проветривание поставили. А еще коврики помыли… Коврики ведь утопить могли, а их помыли. Пасленников машину свою сжигать не стал, просто бросил, ждет, когда мы ее обратно вернем.

- А проветривали машину зачем?

- Уничтожить запаховый след.

- Значит, за Пасленниковым собираешься.

- Думаю, может, усиление взять? Вдруг Пасленников дома не один, а Стасова нет.

- Кого мы в Астрахань с собой брали? - улыбнулся Артем.

- Ну, так взяли же Кокошникова! - просиял Макс.

- Не будем полагаться на одну только удачу.

Макс взял с собой Кравченко и Гуцулова, а Малахов подготовил к выезду группу немедленного реагирования. С этими силами и отправились на улицу Северную, сплошь застроенную пятиэтажками хрущевской поры. Свернули в квартал, проехали мимо одного двора, взяли курс на следующий.

На дороге между дворами Малахов и увидел Пасленникова. Перед отъездом он глянул на его дело, запомнил фотографию двадцатилетней давности. Изменился Пасленников, но узнаваем. Лицо темное, морщинистое, волосы жидкие, зубы с желтизной. Высокий, плоский, но худоба не болезненная, не туберкулезная. Пасленников угрожающе скалился, глядя на чей-то «Опель» в парковочном кармане.

Артем остановился, вышел из машины. Пасленников, казалось, его не замечал, но вот учуял, резко повернул к нему голову.

- Машина приглянулась? - спросил Малахов.

- А ты кто такой?

Выглядел Пасленников старше своих пятидесяти лет. Видно, сказались годы, проведенные в заключении. Но вид у него не запущенный. И выбрит, и куртка кожаная отнюдь не с помойки. Чистенький, опрятный, туфли до блеска начищены. И сигарета хорошая в пальцах дымилась, не какой-то подобранный