Георгий Ланской - Козырная пешка
Внутри оказалось еще хуже. Вонь была нестерпимой, а подниматься по обломанным ступенькам почему-то разной высоты пришлось на пятый этаж. Окна были по большей части разбиты и закрыты фанерой, что превращало подъезд в какой-то бункер из фильма ужасов третьего сорта. Дверь в квартиру Нафани была старой, облезлой из слоеной фанеры. Даже я могла бы вышибить такую без особого труда. Запиралась она на довольно хлипкий замок. Это обстоятельство меня очень порадовало. Я всерьез заподозрила, что даже если кому-то и придет в голову устроить разбойничий налет, вряд ли соседи выйдут поинтересоваться, в чем дело.
В тесной однокомнатной квартире было темно и мрачно. Раскидистые тополя за окном закрывали доступ света, да и окна выходил на северную сторону. Я огляделась по сторонам. Даже во времена моего нищего детства, мы не жили в такой грязи. Понимаю, что денег на дорогие моющие средства у малообеспеченных семей может и не быть, но вода то из под крана течет? Так что мешает хотя бы пол вымыть и пыль протереть. Не разуваясь, я прошла на кухню, где на захламленном объедками столе, нагло шевелил усами жирный таракан. Я брезгливо передернула плечами, швырнула пакет на стол и вышла из кухни.
– Чайник-то поставь, – процедила я сквозь зубы. – И мне налей потом в чистую чашку.
Нафаня метнулся в кухню, чем-то там отчаянно загремел. Я же с вожделением посмотрела на компьютер, стоявший на простом столе. Блок внизу, на полу, монитор, даже не жидкокристаллический, с выпуклым стеклом, сверху. Я быстро бросила взгляд на стены – где тут телефонные провода? Допотопный телефон с диском стоял в прихожей, от него к компьютеру ничего не тянулось. Нет Интернета? Очень хорошо. Вот только как убедить его включить компьютер?
– Игорь, – позвала я, – у тебя есть какая-нибудь музыка?
– Сейчас, – ответил он и появился с глупым выражениям счастья на лице. Сам включил компьютер, открыл папку с музыкальными записями и запустил ее через программу проигрывателя. Музычка была так себе, стандартный набор дешевой попсы не первой свежести. Я хотела было попросить разрешения поискать песни по своему выбору, чтобы иметь возможность покопаться в компьютере, но не успела. Он появился в комнате с чашкой чая в одной руке и блюдечке с пирожными в другой. Поставив все на диван, он убежал, вернувшись через минуту со стаканом, из которого шел пар. Я присела на диван, взяла пирожное и чашку с чаем. Чай пах веником. Чашка была щербатой, с коричневым налетом. Я чуть скривилась, но мужественно сделала глоток.
– Ты один живешь? – прервала я затянувшееся молчание, оглядываясь по сторонам. Квартира внимания не заслуживала, но мне нужно было запомнить каждую мелочь. Эх, зря я не взяла у Агаты клофелин. Как не фиг делать подлила бы ему в стакан и спокойно шарила бы по квартире. Оторвавшись от обзора квартиры, я посмотрела в лицо Нафане.
Глаза у него были дурные. Совершенно стеклянные, как у саблезубой белки из мультфильма «Ледниковый период». «Если полезет обниматься, вылью ему кипяток на причинное место», – подумала я.
– Так ты один живешь? – повторила я вопрос.
– Что?.. А, ну да, один…
– Твоя квартира?
– Нет. Снимаю. Захотелось, знаешь ли, пожить отдельно от родителей.
– Давно захотелось?
– Давно. Но переехал недавно. Снимать дорого, даже такой крысятник как эта квартира, больше половины зарплаты уходит. Зато никто не мешает…
И опять дурной взгляд прямо в глаза. Я приготовилась опрокинуть на него свою чашку с недопитым чаем, чтобы слегка привести в чувство, но тут зазвонил телефон. Верная Женька спешила вызволить меня из заточения.
– Дорогая Алиса Геннадьевна, – гнусавым голосом пропела она в трубку, – вам срочно надлежит вернуться в театр. У нас форс-мажор.
Телефон у меня что надо, так что Женьку Игорь прекрасно расслышал.
– Ах, какая неприятность, – фальшиво огорчилась я, сунула чашку с чаем Игорю, а не надкусанное пирожное обратно на блюдечко. – Я буду через пятнадцать минут. А что случилось?
Этот вопрос с Женькой мы заранее не обговорили. Она не сразу ответила, а потом буркнула:
– Йорик заболел, вас требует.
От неожиданности я чуть не ответила «Бедный Йорик», но лишь скорбно кивнула и пошла к дверям.
– Когда я тебя увижу? – спросил Игорь. Я загадочно улыбнулась.
– Скоро. И, пожалуйста, приберись тут. Неплохо бы и тараканов потравить. Я, знаешь ли, брезглива.
Вниз я слетела как на крыльях, зажав нос рукой. От подъезда тоже рванула, как будто меня черти гнали. Бабки, которых я обдала пылью, что-то матерно орали мне вслед. Женька околачивалась около театра. Я посигналила, и подруга запрыгнула в машину.
– Ну, что? – с волнением спросила Женька.
– Дверь хлипкая, пилкой открыть можно, между косяком и полотном щель с палец толщиной. Балкон наглухо заклеен, впрочем, я не собиралась заниматься верхолазанием. Компьютер на вид довольно дохлый, вроде без пароля. Я уже пожалела, что не угостила его клофелином сегодня.
– То бишь операцию провернем без шума и пыли? – уточнила Женька. – Он один живет?
– Вроде да. Сказал, что квартира съемная, и я ему охотно верю. Это какой-то гадючник. Грязь, вонь, тараканы размером с лошадь. Как там можно жить? И в этой обстановке он хочет предложить мне интим?
– А ты его домой пригласи, – предложила Женька. – Дома и стены помогают, и мы с Агатой начеку будем. Хочешь, я буду периодически нарушать ваше уединение идиотскими вопросами типа: где у тебя заколки для волос, фен и прочие бигуди? А Агата будет в самый ответственный момент предлагать вам кофе или чаю?
Я невольно задумалась.
– А это, между прочим, мысль. Пригласить его к себе, опоить клофелином, и пока он будет спать, обыскать всю квартиру. Или такой вариант: я его обольщаю, а ты в это время шаришь по квартире.
– Он где живет? – забеспокоилась Женька.
– В Рабочем поселке.
– Ну уж нет. Одна я туда не сунусь. Поедем вместе. Подъезд у него не запирается?
– Там вообще замка нет.
– Тады ладно. Надо с Агатой все обсудить.
Я кивнула, но меня охватило странное беспокойство, как будто я упустила какую-то важную деталь. Вроде вертелось что-то на уголке подсознания, а я не придала этому значения.
– Ты чего? – нахмурилась Женька.
– Сама не знаю. Что-то я такое не сделала, или увидела, но не обратила внимания. Что-то зудит в голове, не могу понять что.
– Сегодня или нет?
– Беспокоить начало сегодня, буквально только что. Точнее, после визита к Нафане. Что-то я, наверное, там такое увидела у него дома, что мне не понравилось, но не могу вспомнить.
– Что-то или кого-то? – уточнила Женька.
Я пожала плечами.
– Не помню. Ладно, может, это и не важно.
– Ну, вот, – надулась Женька, – теперь и я места себе не найду. Давай вспоминать, с какого момента у тебя появилось это чувство.
Мы попытались, но из этого ничего не вышло. Подсознание упорно сопротивлялось. Дома я рассказала все Агате. Та думала долго, и наконец вынесла свое решение.
– Дома, конечно, будет проще. Мы сыграем в радушных хозяев, угостим снотворным и прости-прощай компромат. Если ты поедешь к нему, неизвестно чем дело кончится. Хоть он тощий и невзрачный, словно его соплей перешибить можно, кто знает, что там у него на уме. Долбанет по голове и изнасилует. И потом крути не крути, уже ничего не исправишь.
– Да не в сексе дело, – досадливо отмахнулась я. – Кабы с ним только переспать нужно было… Хоть и противно, но… Сама виновата, надо было покойника не под фонарем туда-сюда тягать. Где гарантия, что весь компромат у него только в компьютере и в телефоне?
– Придется рискнуть, – решительно сказала Женька. – Делать нечего.
– В идеале бы провернуть дело так, чтобы он нас не заподозрил, – задумчиво произнесла я. – Вот только как это провернуть? Дурак догадается, что если в компьютере не окажется сведений, это только мне на руку, и больше никому. Надо бы пустить его по ложному следу.
– Правильно, – поддакнула Женька. – А чтобы не возиться с поисками, надо у него просто компьютер стырить. Стирать там все и искать нам будет некогда. Пришли, вынесли, ушли. А дома посмотрим, что там у него внутри.
В этот самый момент раздался звонок. Агата первой соскочила с места и унеслась на улицу. Вернулась она через минуту с толстым коричневым конвертом в руках.
– Алиса, тебе письмо, заграничное какое-то. Вроде из Праги.
– От кого?
– Не пойму. Тут не по-русски написано. Вроде какая-то контора.
Я взяла письмо, распечатала и прочитала написанное в нем. Содержание письма меня не порадовало. Я сидела, молча сжав в руке хрустящие листы, чувствуя, как глаза медленно наворачиваются слезами.
– Что?.. – схватившись за сердце, спросила Агата.
– Ничего особенно, – ответила я, улыбаясь сквозь слезы, – просто все как-то разом навалилось.
– Что-то плохое? – робко спросила Женька.
– Да. Ничего хорошего. Это из нотариальной конторы. Папа умер.
