Анна Владимирская - Предчувствие смерти
— Да. Я еще говорила, что интуиция отсюда же происходит.
— Что же было «тринадцатого» в коттедже Феофанова?
— Пока не знаю. Было странное какое-то несоответствие… И еще плохое самочувствие. В профессиональной среде подобное называют «синдром Стендаля». Как тебе объяснить? Есть такое психосоматическое состояние, оно сопровождается головокружением, даже галлюцинациями, и случается у некоторых людей во время просмотра картин выдающихся художников.
— Мам-Вера, а у вас это всегда, в музеях там, на выставках картин? — озабоченно спросил зять.
— В том-то и дело, Кирюша. Это у меня впервые.
В дом ворвался довольный Пай, за ним вошли Ольга и Андрей.
— Ну вот, все в сборе, — сказала Вера. — Теперь так. Дети, я вижу, вам не терпится на море. Понимаю, жара, но придется подождать. С этой минуты вы оба будете делать все так, как я скажу. Скажу прыгать боком — будете прыгать. Это понятно? Андрей, пока я покормлю собаку, расскажи этим двум кислым рожицам, что с нами вчера произошло.
Двинятин рассказал коротко и без эмоций.
— Мама! Куда это ты вляпалась?! — воскликнула расстроенная дочь, выслушав рассказ о приключениях на могиле Айвазовского. Кирилл только головой покачал.
Вера сказала:
— Как говорит твой папочка, я неспособна отдыхать как нормальная женщина, обязательно придумаю какое-нибудь замечательное преступление, В любом случае, бросьте гадать, что да как. Необходимо из всего этого выйти без потерь, и единственный вопрос, который должен вас интересовать, — это вечный вопрос русской интеллигенции.
— В смысле, что делать? — спросил Андрей.
— Именно. Что делать, я знаю. Мне необходимо сходить на почту и позвонить в Киев моему другу, полковнику Сердюку.
— Ого! — сказал Андрей. — Значит, дело серьезное?
— Именно что серьезное. Вы все меня сопровождаете на почту. И вообще, друг без друга — никуда. Там же, на почте, ты, Кирюща, узнаешь, где у них Интернет, в крайнем случае факс. Потому что мне нужна будет информация от Сердюка, он ее сюда перешлет. Вечером вы, дети мои, собираете наконец вещи и рано утром идете со своими друзьями на Тарханкут. Связь по телефону. Кирилл, проследи, чтобы трубка была всегда подзаряжена. Не будет связи — своими руками голову оторву, никаких бандитов не понадобится.
Вера, строго раздающая указания, напоминала Андрею в этот момент армейского командира. Как ни странно, от этого она еще больше ему нравилась, и он еще сильнее хотел остаться с ней вдвоем. Когда он услышал Олин вопрос «А как же ты, мама?» и ответ Веры «Со мной будет Андрей», сердце сладко стукнуло. Ему казалось, что он и в самом деле способен защитить эту необыкновенную женщину от всех мыслимых и немыслимых опасностей.
11. РАССУЖДАЛКИ И ОБЪЯСНЯЛКИ
Вера с детьми и Андрей вышли из почтового отделения, выполнив всю заявленную программу по звонкам. Они шли, продираясь сквозь толпу южного города — суетящуюся, говорливую, оплывающую потом на августовской жаре. Феодосия отвлекала, требовала забыть обо всех проблемах, выставляла напоказ свои соблазны. Мороженое продавалось через каждые три шага, и конечно, тут же на всех оно было куплено. Пай подпрыгивал и требовательно лаял басом, пришлось дать ему лизнуть. Прошли мимо музея Айвазовского и обнаружили, что здесь располагается что-то вроде феодосийского Монмартра.
Он тянулся вдоль приморского бульвара, начинаясь у фасада музея Айвазовского, продолжаясь под кариатидами и белоснежными ротондами бывших советских санаториев. У этого крымского вернисажа была черта, отличающая его от других подобных вернисажей под открытым небом: здесь морская тема звучала со всех этюдников, прилавков, перехлестывала через край. Раковины, огромные перламутрово-розовые и маленькие желтокоричневые, просились к уху. Этот природный мобильный телефон постоянно транслировал шепот моря.
Хмурая до сих пор Вера оживилась, стала задерживаться возле каждого продавца изделий из полудрагоценных камней. Были тут и нитки жемчуга — белого, розового и желтого, и браслеты из квадратиков дымчатого кварца, прозрачного, нежно-серого. А уж разных брошей из халцедона и вовсе полно на каждом шагу, стоило полюбоваться: внутри сиреневато-серого камня по треугольному периметру будто застыли волокна каких-то сказочных растений. Вот строгая пейзажная яшма и зеленый малахит, дивные пепельно-голубые сердолики и загадочные глубины темно-коричневого обсидиана, тигровый и кошачий глаз подмигивают, переливаясь всеми оттенками желтого. Манят дымчатые топазы, яркая броскость бирюзы и робкая прелесть агата. Кольца, серьги, колье, бусы, броши, клипсы, браслеты, кулоны гипнотизируют фланируюшую публику, ранят женщин в самое сердце.
Стоит вдуматься: миллионы лет камень зрел где-то в недрах земли или возникал в результате энергичной деятельности вулкана, копил свою светоносную энергию. Одновременно с ним на протяжении исторических эпох созревали стили, оттачивая мастерство и изящество линий. Затем явились ювелиры, они учились, напитывались идеями, изучали образцы. И вот теперь, под жарким южным солнцем появились эти россыпи великолепных украшений…
Андрей любовался увлекшейся Верой и думал о том, как непостижима полумистическая тяга человека к красивому камню. Даже он сам, загорая у полосы прибоя, в задумчивости собирал в ладонь округлые, обточенные морем до бархатистости камушки, нес их во временное свое жилище у друга и долго потом не мог понять — зачем? Выбрасывал их, чтобы назавтра снова набрать полные карманы овальных, полупрозрачных, крапчатых, удобно ложащихся в руку. Да и всем отдыхающим трудно, невероятно трудно уйти с Феодосийского вернисажа. Мужья и возлюбленные, дети и собаки тащат впавщих в столбняк женщин к морю, на пляж, загорать и купаться. Зачем они вообще сюда ехали? Здесь, около этих волшебных камней, течение времени не ощущается.
Они прошли мимо продавцов морских раковин, разных изделий из них. Вера так расслабилась, что мимоходом, в рассеянности бросила молоденькой продавщице фразу:
— Ничего, не волнуйтесь, с ребеночком все в порядке будет…
— Что? — изумилась продавщица раковин.
Вера очнулась, посмотрела на нее и рассмеялась.
— Ох, извините! Задумалась. Я говорю, с ребеночком вашим все в порядке, родится здоровенький. Вы ведь беременны.
Андрей и вместе с ним Кирилл уставились на продавщицу, ища признаки беременности. Никаких признаков не обнаруживалось. Абсолютно плоский живот женщины был выставлен для обозрения между короткой майкой и низко, до самого паха опущенным поясом шорт.
— Господи! — Женщина перекрестилась испуганно. — Вы кто?! Я только позавчера узнала, что сроку два месяца!
Вмешалась Ольга:
— Моя мама доктор, очень известный профессор и экстрасенс. Если она говорит, что ребенок здоровенький, значит, так и есть. Поняли?
Изумление женщины перешло в радостное обожание, ее глаза засветились восторгом.
— Спасибо, доктор! — широко заулыбалась она. — Вот, возьмите, от чистого сердца!
Она сунула Лученко в руки большую морскую раковину с гребешком, как у сказочного дракона.
— Неудобно как-то, — встрял Андрей, но на него тут же зашикали.
— Удобно, удобно, — сказала Оля.
А Вера добавила:
— Беременной нельзя отказывать.
Она с удовольствием взяла раковину, и они двинулись дальше.
— Вера, а что, это правда? — недоверчиво спросил Двинятин. — Ты определяешь беременность с первого взгляда?
— Ага, и даже на ранней стадии.
— Это же чудо!
— Не торопись так утверждать, Андрюша, — серьезно сказала Вера. — Вот ты можешь по поведению и внешнему виду собаки сказать, беременна она или нет? Только не тогда, когда у нее соски уже до полу свисают, а гораздо раньше. Закрой глаза и вспомни.
— Да зачем мне глаза закрывать. У сучки такой взгляд особенный, будто прислушивается к чему-то внутри себя, движения специфические…
— Ну вот, ты все и понял. Что же тут чудесного?
— М-да, — сказал Андрей, а про себя подумал: «Ничего себе, что чудесного! Женщина, она же не собака, по ней фиг что поймешь».
Они вновь двинулись вдоль рядов самодеятельных художников и ювелиров. Вот опять камни и бижутерия. Вере очень понравился обсидиановый набор: сережки и кулон, внутри которых были красивые просветы, напоминавшие пейзаж. Она их даже примерила, тут же окрестив камень «пейзажный обсидиан». Странный это был камень — то он казался черным, то коричневым, то нежносерым. Вера со вздохом сняла набор и пошла дальше.
Это продолжалось довольно долго, но Двинятин был рад, что Вера отвлекается. Андрей проводил их до самого порога дома. Тут у него тоненько запел сигнал мобильного телефона.
— Вы заходите, я сейчас, — сказал Андрей, глянув на дисплей трубки и озабоченно нахмурив брови.
