Татьяна Полякова - Любовь очень зла
— Но как тогда узнать, кого нанял твой муж?
— Это что, так трудно?
— Тебе знаком термин «конфиденциальность»?
— Нет. Зато я знаю слово «деньги».
— Дорогая… — Он взял меня за руку, в голосе появилась интонация, которая всегда доводит меня до бешенства, так разговаривают с больными и слабоумными.
— Оставь меня в покое! — рявкнула я.
— Лили, я понимаю…
— Ни черта ты не понимаешь… прости. Это нервы. Этот тип прав, моя жизнь становится сущим адом. Я уже потеряла подругу и вот-вот потеряю тебя.
— Что за глупость лезет тебе в голову? Меня ты не потеряешь.
— О господи, Сережа, сколько мы выдержим? У тебя работа, нормальная жизнь, ты не можешь все бросить и ринуться на поиски этого сукина сына.
— Мы справимся. Попытайся найти эти деньги. Их ведь надо будет передать. Вдруг нам повезет больше, чем в прошлый раз?
Это «вдруг» мне особенно не понравилось. Я взглянула на Сергея и заставила себя улыбнуться.
— Будем надеяться…
— Одна хорошая новость все-таки есть, — сказал он. — Труп фотографа действительно обнаружили, парень хорошо известен в определенных кругах, промышлял шантажом. Сейф, где хранил пленки, был набит такими шедеврами… В общем, у трех десятков людей был повод его придушить. По всем прогнозам, следствие зайдет в тупик, потому что он умудрился снять даже сына губернатора в весьма неподходящем окружении. Думаю, интереса к нам со стороны милиции можно не опасаться.
Я была настроена менее оптимистично.
— Только в том случае, если не отыщется свидетель того, как мы входили в квартиру. — Мои слова произвели впечатление, Сережа загрустил. — Вот еще что пришло мне в голову. Фотографу отрезали палец, вряд ли он держался как бесстрашный партизан, следовательно, человека, проделавшего все это, интересовали только мои фотографии, раз в сейфе остались нетронутыми такие сокровища.
— Кто знает, что там еще хранилось, — отмахнулся Сергей. — Мне надо ехать на работу, — после паузы сказал он. — Куда тебя отвезти?
— Я выйду здесь.
— Что ты решила?
— Буду искать деньги.
— А что с Игорем? Продолжать наблюдение?
— Да, — помедлив, кивнула я. — И постарайся узнать, кого муж нанимал следить за мной.
Я вышла из машины и направилась в сторону проспекта, через несколько минут позвонил Сережа.
— Мы как-то по-дурацки расстались, — виновато сказал он. — Ты даже не оглянулась… Я люблю тебя.
— Я тебя тоже, — ответила я, со злостью подумав, что от большой любви ко мне он мог бы сделать что-нибудь полезное.
— Когда увидимся?
— Не знаю. Мне надо найти деньги.
— Но ведь у тебя есть деньги?
— Есть. И требует он сущие пустяки.
— Прости, дорогая. Я попробую тебе помочь. Конечно, такая сумма… — Я слушала его, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать к черту.
* * *О своем визите я не предупредила, Андрей был в офисе и не очень-то мне обрадовался, хоть и пытался скрыть свои чувства. Я его прекрасно понимала, положение его в настоящий момент довольно неопределенное, а тут еще новоиспеченная вдова покоя не дает.
Разводить политесы я не стала и заявила, лишь только мы остались одни:
— Я хочу продать свою долю. — Ничего, кроме изумления, на его круглой физиономии не отразилось.
— Свою долю?
— Да, то есть долю моего мужа, разумеется.
— Я не понимаю…
— Чего ж тут не понять. Вы с мужем были компаньоны. Он умер, меня не интересует бизнес, я хочу продать свою долю.
— Но… Лили, послушай, наши дела идут прекрасно. Ты же знаешь… Что тебя не устраивает? Давай обсудим…
— Я не хочу ничего обсуждать. Я хочу продать свою долю.
— Кому? — ошалел он.
— Мне все равно. Тебе, например.
— Господи, да у меня нет таких денег. Лили, пожалуйста, объясни мне, почему вдруг… это очень серьезно… мы расширяем…
— Меня не интересует все это. Я уже сказала, чего я хочу.
— Но ты не можешь сейчас…
— Допустим. Но как только я стану хозяйкой, продам эту лавочку к чертям собачьим. Если ты отказываешься…
— Послушай… — Он вытер потный лоб, руки его дрожали, он покраснел, потом вдруг побледнел, и я вынуждена была предложить ему воды. — Так дела не делаются, — пробормотал он, когда наконец пришел в себя. — Ты не можешь…
— Интересно, кто мне запретит? Наймешь киллера, чтобы разделаться со мной, как разделались с моим мужем?
— Что ты говоришь? Побойся бога. Лили, давай поговорим спокойно. Встретимся, все обсудим. Я подготовлю необходимые бумаги… Ты сама сказала, что неопытна в таких делах, почему бы не посоветоваться со специалистами. В любом случае…
— У тебя неделя на размышление, — заявила я, поднимаясь, Андрей попытался что-то сказать, но я уже покинула кабинет.
Пока я добиралась до дома, прошло минут сорок. Возле ворот стоял «Мерседес» Шермана, а он сам явился моим очам, как только я приблизилась. Обычная улыбка на его физиономии в этот раз отсутствовала.
— Надо поговорить, — сказал он серьезно.
— Что ж, — пожала я плечами, — идемте в дом.
Мы устроились в гостиной, и Шерман спросил без намека на любезность:
— Что происходит?
— Что конкретно вас интересует?
— Меня интересует, какого черта… извини, откуда вдруг такое решение?
— Вы по поводу фирмы? Вам что за дело. Это мое решение. Вот и все.
— Нет, не все. Я адвокат вашего мужа, и он поручил мне…
— Я хочу продать его долю, мне все равно кому. Что здесь особенного?
— Послушайте, дорогая моя, должна быть причина…
— Мне нужны деньги, много. Я могу воспользоваться деньгами, которые мне оставил муж?
— Разумеется. Ответьте, зачем вам вдруг понадобилась большая сумма денег?
— Хочу купить яхту. А еще островок в Карибском море. Каприз взбалмошной бабы. Такой ответ вас устроит?
— Вас шантажируют? — помедлив, спросил Шерман, внимательно глядя на меня. — Кто? С какой стати? Гаевский задавал вопросы, мне следовало бы догадаться… Кто вас шантажирует, Лилия Романовна?
— Вы спятили. Давайте поговорим о моих деньгах.
— О деньгах вашего мужа.
— Вот-вот. Давайте поговорим о его деньгах. Итак, я могу позволить себе яхту?
— Вы можете позволить себе многое…
— Например, продать свою долю?
Он тяжко вздохнул и покачал головой, в его взгляде сквозило неодобрение.
— Дорогая моя, давайте говорить откровенно. Вам срочно понадобились деньги. Если учесть, что до сегодняшнего дня вы ими практически не интересовались, вывод напрашивается сам собой.
— Ваши выводы меня не интересуют.
— Хорошо, — подумав немного, вновь заговорил Шерман. — Не желаете откровенничать, не надо. Хотя женщина вы умная и должны понимать. Шантажист не успокоится и будет доить вас до конца жизни. Что, если жизнь у него окажется долгая? Теперь по поводу вашего сегодняшнего визита к Андрею. Судя по всему, о делах вашего мужа вам действительно ничего не известно. Так вот, из дружеских чувств хочу вас предупредить: что-либо решать самолично вам никто не позволит. И дело тут не в Андрее. Он мелкая сошка и сам ничего не решает. Я довольно ясно излагаю?
— Конечно. Выходит, если я буду настаивать, то отправлюсь вслед за мужем?
— Ах, Лилия Романовна, Лилия Романовна, какой у нас с вами разговор выходит скверный. Точнее, вовсе разговора не получается.
— Вот что, я хочу продать свою долю. Так или иначе, но я это сделаю.
— Если все дело в деньгах, у вас не должно возникнуть проблем. Есть счета в банках, в конце концов, у вас есть недвижимость в Испании. — Он смотрел равнодушно и говорил нараспев, но меня это не обмануло.
— Вы заставляете меня повторяться, — устало заметила я.
— Значит, от вас требуют?..
— Ничего от меня не требуют…
— Я хотел предложить вам помощь. Друзья вашего мужа заинтересованы в том, чтобы у вас не было неприятностей. Они довольно быстро поставили бы шантажиста на место.
— И взамен одного я получила бы целую свору, — не сдержалась я и тут же пожалела об этом.
— Что у них против вас? Неужели все так серьезно? — Лицо его приобрело участливое выражение, а у меня возникло острое желание ударить его по физиономии. Я отвернулась, нервно постукивая пальцами по крышке стола. — Что ж, — после долгого раздумья сказал он, — постараюсь что-нибудь для вас сделать. Хотя это нелегко. Надеюсь, вы понимаете, что получите гораздо меньше той суммы…
— Плевать. Мне срочно нужны деньги.
— Сколько?
— Полмиллиона.
Шерман присвистнул.
— Все даже хуже, чем я думал. Посмотрю, что можно сделать. — Он поднялся и пошел к двери, но вдруг остановился и спросил с улыбкой:
— Так, значит, это все-таки ваших рук дело?
— Что? — стараясь не повышать голоса, поинтересовалась я.
— Вы прекрасно поняли, моя дорогая.
— Подите к черту! — рявкнула я.
Шерман вернулся и вновь устроился в кресле, не обращая внимания на мой гневный взгляд.
