Чужая колея - Евгений Александрович Соловьев
– Да какой заводик? Так, пару сосков на разлив поставил, десяток бичей нанял, – пренебрежительно отмахнулся Паша.
Ему очень не понравился перевод разговора на тему Роминого бизнеса. Самурай вряд ли явился сюда лично, чтобы предаваться воспоминаниям или посмотреть, как идут дела у мелкого палаточного торговца. Поскольку Рому крышевал УБЭП, бандитам он не платил, а такие бизнесмены всегда оставались у местных группировок костью в горле. Наверняка босс Самурая, Веселый, поручил ему как давнему приятелю обоих Никитиных на всякий случай прощупать обстановку. В подобных разговорах нужно быть очень внимательным, и Паша старательно разыгрывал пренебрежение к Роминым успехам.
– Да не гони ты – пару сосков, – хохотнул Вован, слегка хлопнув Пашу по плечу. – А то я не знаю, как он водяру фурами вывозит. Ты, Никитин, не ссы, – сказал он с понимающей улыбкой. – Брательника твоего данью обкладывать никто не собирается. Мы, может, наоборот, ему бабки предложим. Ну, типа, вложимся в его дело. Думаешь, мы все, что с вас собираем, только на шлюх и кабаки просаживаем? Хрен угадал. На шлюх, скажу тебе, столько не просадишь. Мы, это… инвестируем, – с гордостью выговорил он незнакомое слово, – в бизнес, типа, вкладываем. Так что базар к твоему брательнику у нас есть, только не тот, что ты подумал. Кстати, куда он делся, чего-то, говорят, в городе нет его?
– Уехал. Отдыхать. Вернется скоро, но когда – не знаю.
Некоторое время Самурай смотрел на Пашу пытливым, слегка насмешливым взглядом, потом вдруг расхохотался, вновь хлопнул собеседника по плечу.
– Молодец, Никитин. Не видел, не слышал, не знаю – в наше время так и надо. Ладно, двину дальше, мне еще три точки обежать.
– Да, а корешок-то твой, Марк, – вспомнил вдруг Самурай, уже повернувшись было в сторону своей машины, припаркованной у самой остановки и мешающей пассажирам грузиться в автобус. – Все-таки к нам пришел. Чудно́ получается, ты болтался, как говно в проруби, я тебя звал, ты не пошел. А Назаркин всегда, типа, правильный такой, пахал как папа Карло, в итоге сам явился.
– Э-э, погоди, – встрепенулся Паша. – Погоди, Вован. Как это – явился? Зачем?
– Ты тормоз, Никитин? – обернулся Самурай уже у самой машины. – Зачем к нам можно явиться? За бабками, конечно.
– Когда?
– Да ты че, в натуре, не в курсах? – удивился Вован, садясь в машину. – Ну, так у него и спроси.
* * *
– Не ссы, Назаркин, проблему твою разрулим. Нам эти фраера с Чепеля давно поперек горла – бабки в нашем городе рубят нехилые, а башляют на сторону куда-то, типа, крыша у них вазовская. Теперь еще и пацанам нашим предъявы кидают. Так что поглядим, как они тольяттинских своих за себя подпишут. Такой беспредел больше терпеть не будем по-любому. Короче, сегодня и поедем чуваков понятиям обучать. И ты с нами, понятно.
– Слушай, Вован, а я-то там зачем? Может, без меня как?
– Э, Назаркин, да ты, я смотрю, не догоняешь. Мы за тебя вписываемся, пацанов своих напрягаем, нам еще, может, с крышей их воевать придется, а ты хочешь не при делах остаться? Так не бывает, братан. С нами поедешь, короче.
– Хорошо, – мрачно произнес Марк, явно не ожидавший такого поворота. – Еду с вами. А дальше? Ну, в смысле, мне придется как-то отрабатывать? Ну, работать на вас, типа?
– Не бери в голову, Назаркин, – усмехнулся Самурай. – И в рот не бери. Порешаем вопрос – тогда и побазарим. У тебя чего, выбор есть? Тебе по-любому пятьдесят кусков отдавать – не вариант.
…До конца рабочего дня оставалось полчаса. Двое клиентов, приехавших за оставленными с утра машинами, перед тем как направиться в кассу оплачивать заказ-наряды, придирчиво осматривали свои автомобили, выслушивая заумные пояснения механиков. Санька запер и опечатал двери склада и неторопливо двинул в раздевалку, обитательницы бухгалтерии на втором этаже уже нетерпеливо поглядывали на настенные часы, дамы постарше степенно пили чай, молодые бухгалтерши азартно «рисовали лица», делились планами на вечер, укладывали в сумочки нехитрые женские мелочи, чтобы стартануть по своим амурным делам с первой же секундой седьмого часа.
К главному входу подъехали три машины – две «девятки» и «Волга», в ворота заднего двора вкатили еще четыре, среди которых выделялся своей нездешней помпезностью огромный черный «Крайслер». Мужчины, шустро выскочившие одновременно из всех машин, полной схожестью в одежде и комплекции напоминали игроков одной, готовой к тяжелому матчу, команды. Черные кожаные куртки, джинсы, заправленные в высокие берцы, почти наголо бритые головы – образ, прочно утвердившийся в сознании жителей всех уголков страны и внушающий трепет любому случайному прохожему. В хвосте первой группы, словно приговоренный, направляющийся на эшафот, глядя себе под ноги, уныло плелся Марк. Обе группы решительно двинулись к станции техобслуживания «На Чепеле», одна – к главному входу, вторая – к дверям слесарного цеха со стороны двора. Некоторые из прибывших откровенно и нетерпеливо помахивали бейсбольными битами, другие несли на плечах большие спортивные сумки. Из «Крайслера» неторопливо выбрался худощавый седовласый мужчина лет сорока, разительно отличающийся от своих спутников нестриженой шевелюрой, скромной комплекцией и довольно респектабельным нарядом – под распахнутой дубленкой просматривался строгий деловой костюм. Выйдя на середину слесарного цеха, он с интересом огляделся, одобрительно покивав головой.
– Ну что ж, культурненько люди трудятся. Самурай, ты со своей бригадой здесь поработаешь, Кислый со своими – за мной наверх, с начальством побеседуем.
Самурай, легко помахивая бейсбольной битой, неторопливо подошел к стоящей на яме «пятерке», несколько секунд стоял, задумчиво разглядывая машину и словно примериваясь, потом широко размахнулся и обрушил биту на лобовое стекло.
– Э, ты чего творишь, ублюдок?!
Колька Задорожный отделился от группы механиков, кучковавшихся у входа в клиентский отдел и молча наблюдавших за происходящим, и решительно двинулся на Самурая. Он уже вытянул руки, чтобы схватить бандита за грудки, и вдруг замер, растерянно глядя на направленный ему в лоб ствол «Макарова».
– Вот так всегда, – философски изрек Самурай. – В любом курятнике обязательно найдется хоть один петушок, который решит покукарекать. Ну что ж, петушок, вставай на колени.
– Да пошел ты, – чуть слышно произнес Колька побелевшими губами, но в наступившей в цехе мертвой тишине его слова услышали даже стоящие в отдалении механики.
Один из бандитов, тихо подскочив сзади, ловко подсек Колькины ноги и, ухватив за шкирку, поставил слесаря на колени.
– Эй, Фил, тут чувак, похоже, хочет освежиться, – громко и весело произнес Самурай. – Плесни-ка на него нашим одеколончиком.
