Сергей Рокотов - Час совы
— Алена, — прошептал Филипп. — Алена… Прости меня, если сможешь…
— Да не надо, не надо…, - скривилась Ника. — Ради Бога, избавь нас от этих пошлых сцен. — А ты, дочка, иди… Забери Сережку, ни к чему ему питаться аурой этого субъекта… Общение с ним словно зараза…
— Я не хотел! — заплакал Филипп. — Это все он, все Вован… Он уговорил меня… Я был в таком положении, я был должен жуткую сумму, меня грозились убить… Я не понимаю, как…
— Я же тебе сказала, что он все рассказал перед смертью, усмехнулась Сова. — Причем все, разумеется, валил на тебя. И твой отморозок оказался вовсе не таким крутым… Жить-то все хотят… А уж если умирать, то полегче… А я бы смогла его… Любым способом… Жалко, что тогда не знала, кто такая эта бедная девушка… Я мстила за всех… Но если бы знала… Не умереть ему легкой смертью, этому гаду, — побагровела она, сжимая кулаки.
— Не надо об этом, мама, — попросила Алена. — Не могу вспоминать эту страшную сцену…
— Страшно было бы, если бы меня не оказалось в той электричке, возразила Ника. — Я задержалась в одном месте и не успела к предыдущей… Страшно было бы, если бы на станции случайно не оказался тот замечательный старичок, ныне покойный, царство ему небесное, кристальной души человек был… И мерзкий Вован укоротил-таки его жизнь своим окаянным кулаком… Что поделаешь, судьба… Ладно, все, хватит об этом. Пожрал картохи, Рыльцев, теперь катись… Только учти, твоя жена Алена все знает. До мельчайших подробностей. Так что ты туда больше не суйся. Она очень агрессивно настроена… Да и пропажа денег её тоже вовсе не вдохновляет… Кстати, сегодня по всем программам передают, что прокуратура прекратила дело против фирм Кружанова, и не только благодаря работе адвоката Цимбала. Тут, видимо, вмешались гораздо более высокие инстанции, либо кто-то взял все под свою опеку, под крышу, так сказать. Так что, и Алена, и твоя дочка Даша будут жить по-прежнему. Только у тебя теперь все в корне переменится… Деньги эти мы ей, разумеется, не вернем, это за твой счет… Прав Роман, что с таких как ты, мало моральной компенсации, вы должны отвечать и материально, для вас это самая страшная потеря. И если Алена не потребует от тебя в качестве слабой компенсации твою квартиру на Юго-Западе, это единственное, что у тебя осталось. Но если колыхнешься хоть раз, лишишься и этого. Все. Прощай. Не дай тебе Бог встретить меня ещё раз… А то снова наступит Час Совы…
— Последний вопрос, — выдавил из себя Филипп, тяжело поднимаясь с места и боясь глядеть на Алену и агукающего пухленького малыша, которых он хотел убить той октябрьской страшной ночью. — Кружановых… Ну… Это тоже ВАШИХ рук дело?
— Ну глуп! — закричала Ника, всплескивая руками. — Как же ты глуп и нелеп, пустой бамбук! Причем здесь я и мои друзья? Это наверняка дело рук Крука! Впрочем, я и на этом не настаиваю, поскольку доказательств не имею. А нам нужно было только свое!
— Но вы же чего-то хотели от меня? — слабым голосом возразил Рыльцев.
— Денег, опять-таки денег… Мы бы выдоили тебя, как дойную корову, и тебя и твоего тестя! Но… вмешались другие, гораздо более мощные силы, и Кружановы погибли. А шантажировать твою Алису, прекрасную женщину, мать твоего ребенка, мы не станем. Я хотела ей только добра, мы вывезли её из больницы, мы раскрыли ей глаза на то, что происходит, на то, какой замечательный человек является отцом её ребенка. Мы берегли её от злых вестей, мы полагали, что она хрупка, как стебелек и может погибнуть. Но она оказалась совсем другой, крепкой и стойкой. Как и я в свое время. И она будет пользоваться всеми теми благами, которые заработал для неё покойный отец. Только тебе от них уже ничего не обломится… Не заслужил ты ни благ, ни цугундера, потому что никого ты не убил… Только за кражу денег Алисы ты можешь ответить, но это уже её дела, нас это не касается… Все, катись отсюда!
— Но у меня нет ни копейки, чтобы хотя бы доехать до Москвы…, жалобным голосом произнес Филипп.
— А это уже твои проблемы… Единственный совет — воспользуйся моими уроками, я имею в виду уроки старой Совы. Помнишь ночную электричку — мотай на ус — клянчи, пой, пляши, приплясывай, кривляйся, глядишь — дадут! Когда жрать захочешь, сумеешь… Езжай на перекладных электричках, есть такой способ путешествия из Петербурга в Москву, по пути нищенствуй, чтобы не околеть с голода… Поверь мне, все лучше неба в клеточку… Лучше свободы ничего на свете нет. А если доберешься до Москвы, передай там привет твоему папаше и пусть благодарит Бога и Наташу Садовникову за то, что она категорически отказалась что-то принимать от Рыльцева, погубившего её покойного мужа Леню, талантливейшего режиссера, не чета твоему папаше. А мне его хата не нужна, пусть подавится ей. Хороших ему новых фильмов и всевозможных премий!
— Будь ты проклят! — тихо сказала Филиппу Алена и вышла из комнаты, качая на руках маленького Сережку.
Филипп встал и пошел к выходу…
— Прощайте, — пробормотал он, и за ним захлопнулась дверь.
— Какой все это ужас, мама, — заплакала Алена, бросаясь к матери. — В каком жутком мире мы живем!
— В нормальном мире, дочка, тревожном и радостном. И самое святое, что в нем есть — это борьба… Я поняла это, когда боролась с этим отморозком за твою жизнь и жизнь твоего ребенка, когда ещё даже не знала, кто ты. А после того решила сбросить с себя маску Совы, изрядно мне надоевшую. Ведь у меня появился смысл в жизни — ты и Сережка. Тогда-то я и обратилась к помощи Романа, которую он мне давно предлагал… И он помог, дай Бог здоровья ему и его семье. А сейчас собирайся, сегодня замечательная погода, скоро приедет Жорж, и мы поедем на Финский залив. Ведь Сережка так любит море…
16
Октябрь 2000 г.
Прошло два месяца… Уголовное дело, возбужденное против фирм и корпораций Кружанова было прекращено. Адвокат Цимбал считал это своей заслугой, и за это получил от Алисы Кружановой изрядную сумму. Однако, дело было совершенно в другом. Просто к власти пришли люди, которые были заинтересованы, чтобы собственник этих предприятий не менялся. И контрольный пакет акций остался у прежних владельцев. Генеральным директором фирм был назначен Курышев, а его заместителем — выпущенный из Бутырки Андрей Антонович Шафран. Алиса Кружанова стала наследницей огромного состояния. А господин Крук так и остался в бегах, слишком уж стремительно развивались события в высоких ветвях власти. Искусно спровоцировав аварию на швейцарской дороге, он так и не сумел ничего добиться. Кружанов погиб, но дело его процветало. Те силы, которые стояли за ним, оказались сильнее. Вице-премьер был смещен, но на его место сел другой, также один из крупных акционеров кружановских компаний.
Через несколько месяцев Алиса Кружанова должна была стать владелицей огромных счетов в российских и швейцарских банках, вилл в Германии и Франции, нескольких квартир в Соединенных Штатах Америки, Лондоне, Москве. Для этого нужно было заплатить огромный налог, но деньги у неё на это были. Адвокаты Цимбал и пришедший ему на помощь Сидельников дневали и ночевали у своей богатой клиентки, из кожи вон лезли, чтобы угодить ей. Игра стоила свеч…
Алиса очень изменилась за это время. Похоронив родителей, которых она очень любила, узнав всю страшную правду о своем ничтожном муже, она стала жесткой и считающей каждый доллар женщиной. Она готова была платить десятки тысяч долларов для своего благополучия, но зря не собиралась выбросить даже металлический рубль.
Она решала, где ей теперь жить. И в последнее время склонялась к шикарной вилле Кружанова под Парижем. Туда уже были направлены люди для того, чтобы подготовить все к приезду молодой хозяйки.
Но прежде всего, она собиралась оформить развод. Но ни адвокаты, ни другие люди, которых она посылала к Филиппу, нигде не могли его найти. Он как в воду канул…
Алиса позвонила его отцу Игнату Рыльцеву. Его молодая жена Вика сказала, что Игнат Константинович в больнице. У него случился инфаркт после того, как сожгли его дачу и угнали машину. А о местонахождении Филиппа ни она, ни Игнат Константинович понятия не имеют.
Алиса начала было готовиться к заочному разводу, так как в случае исчезновения одного из супругов, развод может быть также осуществлен. Но тут ей неожиданно раздался звонок.
— Алиса? — прозвучал в трубке довольно низкий женский голос.
— Я. А кто это?
— Это Вероника Сергеевна Лемберг. Не забыли ещё меня?
— Разве вас можно забыть? — усмехнулась Алиса. — Женщина-мститель… Женщина, делающая жизнь… На костях других, правда…
— Неужели я заслужила такие упреки?
— Ладно, — вздохнула Алиса. — Не будем об этом. Что было, то было. Впрочем, за сведения о Филиппе я вам очень признательна. Хоть они и сделали меня несчастной, скрывать от вас не стану. Я любила его, а вы уничтожили любовь в моем сердце. Я никогда больше никого не полюблю.
