Владимир Колычев - Пуля для солиста

– Вот беда…

Он тяжело вздохнул. И вдруг вытащил из-под пальто пистолет. Небольшой. Выстрелил беззвучно.

Он не убил кобылу. Он ее добил. Чтобы не мучилась. Это не жестокость. Скорее, акт милосердия.

Мужик перестал орать. Будто парализовало его. Глаза на лбу, нижняя челюсть на весу. Белый как мел.

– Ты что-то говорил, уважаемый? – спросил его Джон.

– Я? Что-то говорил? – пролепетал он. – Нет, нет, вам показалось…

Думает, следующая пуля его.

– Да нет, ты что-то говорил, – сухо сказал Жак.

И этот сунул руку под полу пальто.

Ноги у мужика подкосились, он упал перед ним на колени, простер руки.

– Ну не надо! – взвыл он.

– Почему не надо, – ни одна черточка не дрогнула на лице Жака. – Как же тебе без лошади жить?..

В руке у него появился бумажник. Он раскрыл его, достал несколько банкнот.

– Здесь пятьсот долларов, – сказал он.

И протянул деньги мужику.

Тот понял, что его не собираются убивать. Ожил. И с жадностью сгреб деньги.

– Только учти, про нас никому ни слова, – сказал ему на прощание Джон.

Он первым сел в машину. За ним остальные.

– Видал, как у нас теперь дело поставлено? – уже в машине спросил он у Макса.

– Солидно…

– Как шеф учил. Никакой грубости…

– Раньше бы ты этого мужика пинками под зад погнал, – усмехнулся Макс.

– Что было, то прошло… Мы серьезные люди…

Джон покосился на Леху. Будто прикинул, не сболтнул ли при нем чего лишнего. Но, видно, крамолы в своих словах не нашел.

– Алекс, а ты по какой статье у «хозяина» гостил? – со скупой улыбкой спросил он.

– За угон… Машину по глупости угнал…

– По глупости?

– Ну да. Если б я на этом деле помешан был, топать бы вам сейчас пешком…

– Точно, – согласился Жак. – Я ведь ключи в замке зажигания оставлял…

– Лучше бы ты мне этого не говорил, – сказал ему Джон.

И с явным недовольством посмотрел на Жака. Тот смутился. И сделал вид, что занят дорогой.

А Джон снова переключил внимание на Леху.

– Сам откуда?

– Из Подмосковья…

– Земляки, значит… Дома кто ждет?

Леха помрачнел.

– Мать…

Только одна мама ждала его. Больше никому на свете он не нужен.

Куприянов подставил его под удар. Бросил на произвол судьбы. Друзья о нем забыли. Лишь Костик время от времени писал ему.

Наташа написала ему всего один раз. Сообщила, что выходит замуж. За своего Митю. Потому что ребенку, которого она ждет, нужен отец. Прости, мол, и прощай. Забудь, если можешь…

Леха постарался ее забыть. И уже не страдал, как прежде, думая о ней. Но все равно, осадок на душе оставался…

Тем не менее мысли о Наташе не помешали ему заснуть. Проснулся Леха, когда было уже темно. Машина шла в ночи.

– У тебя не нервы, – сказал ему Макс. – Канаты стальные… Всю дорогу проспал. А у меня вот ни в одном глазу. Все думаю…

Леха промолчал. Только кивнул. Мол, думаешь и думай.

– А знаешь, о чем?

– Ну?

– О бабах!..

Леха понимающе посмотрел на него. И растянул рот в улыбке. Спросил:

– А чего о них думать?.. Их иметь надо!..

Джон засмеялся.

– Пять баллов, Алекс!.. Я вот что думаю… Через пару часов дома будем. Надо будет для вас веселую ночку организовать. С девочками…

– Я «за» двумя руками! – подхватил его идею Макс.

– Поздно уже, – покачал головой Леха. – Где сейчас девочек возьмешь?

– Алекс, ты будто с Луны свалился. Не знаешь, откуда девочки берутся… С Тверской они берутся.

– На Тверской путаны.

– А ты что, с английской принцессой переспать хочешь?..

– Да нет, я против путан ничего не имею… Только дорого очень. А я пустой…

– Обижаешь, Алекс, – возмутился Джон. – Все за наш счет.

– С какой стати ты платить за меня будешь? Я тебе что, сват, брат?.. Я и так на халяву с вами еду…

– А разве я не могу просто сделать тебе подарок?..

– Это не подарок. Это подачка. С барского плеча… Извини, Джон, что так говорю. Я не хотел тебя обидеть…

Джон долго и молча смотрел на Леху. Словно решал, что с ним делать. Наказать за дерзость или помиловать…

– А знаешь, ты мне нравишься, парень, – сказал он.

И снова замолчал. Опять надолго.

Леха отказался куда-либо ехать. Уговаривать его не стали. Зато сделали небольшой крюк, чтобы доставить его в Комарово.

Макс подал ему на прощание руку. Джон лишь кивнул. Жак даже не посмотрел на него.

– Спасибо, пацаны, что подвезли, – поблагодарил их Леха и закрыл за собой дверцу.

Джип растворился в темноте. Леха побрел к дому.

Мама плакала от счастья. Радовалась его освобождению. А иначе и быть не могло.

– Твоя одежда такая грязная, – сказала она. – Я все перестирала… Но только все равно лучше она от этого не стала…

Первые три дня Леха носа не показывал на улицу. Холодно там. Пусто. А дома, под маминым крылышком, так тепло, уютно.

Но не век же так куковать. Надо в жизнь окунаться. И Леха это понимал. И мама. Отсюда и хлопоты.

– Не стала, – согласился Леха.

Одежда его тюремным духом испорчена. Выстирывай ее, выглаживай, все равно воротить от нее будет. Это как после покойника костюм надеть. А потом, мала она на него, по швам трещит. Возмужал Леха в колонии, занятия в «качалке» даром не прошли…

– Джинсы у тебя новые есть, рубашек много, туфли… – перечисляла мама.

Остатки былой роскоши.

– А вот зимнего у тебя ничего нет…

Тут она права. Весной и летом восемьдесят восьмого денег у Лехи было много. Обновок кучу купил. На лето. Но к зиме приготовиться не успел. Гад Куприянов помешал. Это уже потом мама в тюрьму куртку принесла…

– Ничего, мы тебе хорошее пальто купим, – сказала мама. – Шапку новую и ботинки…

– А деньги?

– Ты же мне много денег оставлял…

– А на что ты жила?

– На зарплату… А на деньги твои золота купила. Все в целости и сохранности…

Значит, не лоханулась мама, как другие. Не сожрала ее сбережения павловская реформа. Потому как в золото деньги перевела.

– Это твои деньги, – поправил ее Леха. – И я не возьму из них ни гроша.

– Не нужны мне деньги. Без них жила. И дальше, даст бог, проживу… А ты молодой, тебе без денег никуда… В общем, Лешенька, знать ничего не знаю. А обновку я тебе куплю…

Мама куда-то ушла. Вернулась не скоро. Открыла дверь, зашла в прихожую. И села. Прямо на пол. Лица на ней нет. Как не живая. Глаза остекленевшие.

– Мама, что с тобой? – запаниковал Леха.

Он помог ей подняться, зайти в комнату, усадил в кресло…

– Что случилось? Говори, не молчи…

– Сынок, не знаю, как жить дальше… – выдавила из себя мама и заплакала.

Мама забрала с собой все золото, пошла на рынок. Нашла скупщика. И продала ему весь свой золотой запас. Рублей у него не было, только доллары. Он дал хорошую цену, расплатился валютой. Сказал, что обменный пункт рядом. Если нужны рубли, пожалуйста, меняйте на доллары.

А маме нужны были рубли. Она пошла в обменный пункт. А там на нее посмотрела недоуменно. Доллары-то фальшивые. Оказывается, на кидалу мама нарвалась. И тот легко ее вокруг пальца обвел. Ведь в долларах она не разбиралась…

Мама бросилась обратно на рынок. А козла того и след простыл. Только парень, который рядом с ним был, стоял. Но тот лишь улыбается. Ничего, мол, не знаю. Я не я и лошадь не моя…

– Ну и ляд с ними, с этими деньгами, – успокаивая мать, сказал Леха. – Деньги дело наживное. А вот здоровье беречь надо… Не волнуйся, мама. Все в порядке… А с кидалой тем я разберусь…

Утром следующего дня Леха сам пошел на рынок. По приметам, которые дала мама, нашел паренька.

– Золото, доллары! – как попугай выкрикивал он.

– А по морде? – спросил Леха.

– Чо? – взъершился паренек.

– Болт в очко!.. Твой кент мою матушку кинул?..

– Какую матушку? Какое кинул?.. Ты чо, в натуре?..

– Значит, ничего не знаешь?

– А чо надо?

Парень растерянно озирался по сторонам. Будто подмоги ожидал. Но никого не было. Он оставался с Лехой один на один.

– Пойдем…

– Куда?

– Поговорим. Людно здесь…

– Никуда я не пойду!.. А ты иди. Сам знаешь куда!..

Это была последняя капля в чашу терпения. Леха не смог совладать с собой. И влепил свой кулак парню в живот. Селезенку прощупал. А это очень больно. Парень сморщился, взвыл, согнулся в три погибели. И тут же с его мордой состыковалась Лехина коленка.

Парень упал на землю Репа всмятку. В глазах ужас. И мольба о пощаде.

– Не надо! – выл он. – Не бей!..

– А ты говори, кто матушку кинул!..

– Не знаю… – мотал тот головой.

Леха врезал ему ногой в живот. И тут перед ним как из-под земли выросли два типа. Крепко накачанные, пудовые кулаки. Каменные лица, пустые взгляды. Кожаные куртки, «слаксы», тяжелые кованые ботинки.

– Эй, ты, короче!.. – рыкнул на Леху один.

– Кончай беспредел, в натуре… – сделал распальцовку второй.

«Братки нагрянули», – подумал Леха. И прекратил избиение.

– Ты кто такой, а? – наступал на него первый браток. – Ты чо бузишь тут, а?..