Ева Ланска - Wampum
— Прости, я не могу больше находиться рядом с ним, — Павлик кивнул на тело Ухова.
— Что? Он? Обо мне? Говорил? — повторила Соня.
— Я сказал, что не могу больше это выносить! — истерично взвизгнул Павлик.
— Вернись! — глухо приказала Соня, но Павлик не слышал ее. Он стоял к машине спиной, собираясь перебежать дорогу, но плотный поток машин не давал ему это сделать.
— Сядь в машину, немедленно! — зло прошипела Соня, хватая Павлика за куртку.
— Нет! — извернулся Павлик, выскальзывая из куртки. — Не трогай меня!
— Не ори! — Соня вышла из машины. Павлик прижался к задней двери и с ужасом смотрел на подходящую подругу. — Надень, простудишься. — Она накинула ему на плечи куртку. — Павлик! Мне! Нужна! Помощь!
— Но я ничего не могу, — прошептал Павлик. По щекам у него текли слезы. — Я боюсь.
— Я тоже боюсь, — Соня безотрывно смотрела ему в глаза. — Но мы сейчас все сделаем, и это закончится.
— Ой, меня сейчас вырвет, — ноги у Павлика подкосились, и он съехал по машине вниз.
Соня медленно достала сигареты с зажигалкой и закурила.
Ничего, ему надо просто к этому привыкнуть. Она тоже не сразу приняла эту страшную действительность.
— Где ты его откопал? — устало просила она.
— Он сам ко мне подошел. Спросил, где ты? Я сказал, что ты не пришла, — Павлик нервно икнул и уткнул подбородок в колени.
— Дальше. — Времени было мало.
— Он стал расспрашивать о тебе. Я сказал, что лучше ему все узнать самому. Он и попросил ему помочь… — По его щекам снова побежали слезы — то ли Павлик сам успокаивался, то ли начинала действовать валерианка.
— И ты помог, — грустно усмехнулась Соня, кивая на машину.
— Ну, я же не знал, — снова взвился Павлик.
— Не знал, не знал, — заторопилась Соня. — Дальше, что было?
— Потом я тебе позвонил… — зашептал Павлик. — А потом… Потом я сказал ему, что ты вирус какой-то подхватила, и дома валяешься. Он как давай причитать: ой, я поеду к ней! Привезу ей лекарства! Я так растрогался, что дал ему твой адрес…
— И он приперся ко мне. — Окурок полетел на асфальт. — Кто мог слышать ваш разговор?
— Вроде никто, — задумчиво произнес Павлик.
— Вспомни, это важно!
— Да никого там не было! И даже если б кто и был — там так все грохотало, ты же сама слышала.
— Хорошо. — Соня пыталась разыскать пачку сигарет в кармане — Иди за веревкой.
Павел вздохнул, медленно поднялся и поплелся в магазин с вывеской «Хозтовары». Ему было так страшно от всего произошедшего этим утром, что он решил больше не задавать вопросов.
Сигареты кончились, поэтому Соня направилась в киоск. В это время из-за угла показалась милицейская машина. Соня мгновенно отвернулась, закрывая рукой лицо, делая вид, что поправляет волосы. Машина проехала мимо, а ее сердце еще какое-то время продолжало колотиться, отдаваясь эхом в висках.
Она села в машину и закурила. Пальцы, держащие сигарету, дрожали. Соня смотрела по сторонам, и ей казалось, что все прохожие видят, что у нее в машине лежит труп. Ей казалось, что все знали о том, что в машине сидит убийца, поэтому отводили глаза в сторону и быстрее проходили мимо. Соня вытерла о джинсы влажные ладошки, отметив про себя, что никогда раньше так не волновалась.
Через несколько минут, которые показались Соне часом, Павлик вышел из магазина с клубком веревки.
— Послушай, Паш. Во-первых, больше не уходи так надолго… — быстро заговорила Соня, как только ее друг открыл дверь.
— Но ты же меня сама послала…
— Послала, а потом чуть не поседела от страха… А во-вторых, слушай… — Машина тронулась. — Вы вчера с Уховым обо мне не говорили. Он обо мне ничего не спрашивал. Вы болтали ни о чем. Ты мне звонил, звал на тусовку. Я приболела, поэтому осталась дома. Ухов вел себя экзальтированно, но ты заметил, что его буйное веселье резко сменялось на отчаяние. Повтори.
— Ты болела, была дома. А Ухов что?
— А Ухов странно себя вел. Много пил. И то громко смеялся, то громко грустил. Потом он пропал. С тобой даже не попрощался.
Павлик смотрел прямо перед собой невидящим взглядом.
— Ты где брал у него интервью? В его доме?
— Когда?
— Когда-нибудь, Паш! Ты знаешь, где он живет?
— Да. На Рублевке.
Соня повернула с бульвара на Арбат и направилась к Кутузовскому проспекту.
Подъехав к служебному зданию, Андрей не торопился вылезать из машины. Ему хотелось еще раз собраться с мыслями, понять, как вести себя с Краско.
Докурив сигарету, он вышел из машины и направился к КПП. Предъявляя дежурному пропуск, он столкнулся с коллегой по работе, капитаном Сергеевым.
— Привет, Андрюха, ты чего такой зеленый? По кабакам, что ли, шляешься? Или объект ведешь? — Сергеев давно не занимался оперативной работой, и поэтому вид имел цветущий и довольный.
— Угу. И по кабакам, и по объектам, — криво усмехнулся Андрей. Замечание капитана заставило его зайти в туалет, умыться холодной водой и пощипать себе щеки.
Андрей стоял перед зеркалом и репетировал выражения лица, подходящие для сложившейся ситуации. Как профессиональный актер, Соболев выбирал из широкого ассортимента «масок». Остановился он на «озадаченном» выражении.
В приемной шефа не было посетителей. Поздоровавшись с секретаршей, Андрей спросил:
— У себя?
— Да, проходите, он вас ждет.
Андрей неторопливо подошел к кабинету, приоткрыл дверь и громко произнес:
— Разрешите?
— Заходи, Андрюша.
«Андрюша» напрягло Соболева больше, чем любое другое менее доброжелательное приветствие. Он ожидал чего угодно, но не спокойно-нежного отношения начальника. Андрей подошел к столу, за которым сидел Краско.
— Располагайся, Андрюша, в ногах правды нет.
Андрей сел напротив с выражением озабоченности и беспокойства на лице.
— Максим Александрович… — начал было Соболев. Но Краско перебил его.
— Я вот что хотел тебе сказать. Ты — молодец, Соболев. Отличная работа. Конечно, тут все мое подразделение постаралось, но ты особенно. Труды дали свои плоды. И смотри, как лихо получилось! Ведь другие-то сколько лет потратили на это дело? Годы, десятки лет. А у нас только зацепочка появилась, ниточка обозначилась, мы за нее потянули, и клубочек-то размотали.
Андрей смотрел на своего начальника и в очередной раз за последние несколько дней ничего не понимал.
— Раньше у меня полномочий не хватало, рычаги не в тех руках находились, а теперь все по моему пошло. И дела продвигаться стали…
— Максим Александрович… — Соболев решился перебить Краско, но ему это не удалось.
— Что бы я без вас делал? Вы ведь у меня все как на подбор. Что ты, что Сельянов, что Власова…
Андрей решил отпустить ситуацию и пока не поднимать тему убийства, свидетелем которого стал. Судя по всему, у начальника были новости поважнее.
— Соболев, я тебя и себя… Я нас поздравляю. Мы вышли на след Воробьева!
Андрей не смог совладать с собой и открыл рот.
Такого поворота он не ожидал.
Краско ходил по комнате легкой походкой и довольно потирал руки. Он находился в очень возбужденном состоянии.
— Представляешь? Столько лет ничего, и вдруг — бац! Под счастливой звездой я родился, мать моя женщина! То, что мы столько денег на технику затратили, это мы правильно сделали. Слушай. — Краско сел в свое кресло. — В ходе слежения за объектом выяснилось, что Воробьева ездит регулярно к психоаналитику, Петру Лаврентьеву, голову лечить. Лаврентьев, в свою очередь, учился с Воробьевым на одном курсе психфака! А! Как тебе?
Андрей ловил каждое слово Краско и понимал, что, кроме него, дело вели другие люди. Некоторая информация, которую он приберег до момента, когда «паззлы» сложатся, давно была на столе его начальника. Он вспомнил загадочное поведение Севы Сельянова, когда тот не пустил его в технический отдел под предлогом «не велено».
— Установив наблюдение за этим Петром Львовичем, почитав его Интернет-корреспонденцию, мы выяснили, что в течение последних нескольких лет он переписывается по электронной почте с неким иностранным психоаналитиком. В письмах своих он активно обсуждает случай из своей практики — пациентку Софию. Среди пафосных мудреных выражений, профессиональных терминов и дебрей, прослеживается, что доктор этот, Дональд Рафер, мать его, дает дельные советы относительно случая именно этой девушки. Мы покопали дальше — психоаналитик этот пишет с какого-то английского сайта. Судя по информации из писем, у него своя клиника на каком-то из островов бывшей британской колонии. Он недавно прислал Лаврентьеву картинки местности. Красотища! Потом, кстати, эта же картинка всплыла в почте у Сони в качестве рекламы какого-то несуществующего турагентства. Так что, милый мой Андрей, у нас есть основания полагать, что Дональд этот — не кто иной, как Леонид Воробьев, — великий ученый, предавший свою родину! Вычислить местонахождение предателя — дело техники и недолгого времени.
