Татьяна Степанова - Флердоранж — аромат траура
— Ты бы, Шура, намекнул мне, кто к нам в гости вечером заглянет на огонек. Я бы речь приготовил на всякий пожарный, — сказал Туманов, разглядывая Катю. Делал он это совершенно открыто, не таясь и не смущаясь. Причем той дело наклонял голову то влево, то вправо, словно хотел составить себе самоё полное впечатление о достоинствах и недостатках Катиной внешности.
Стоя на дорожке под липой, чувствуя на себе эти откровенно раздевающие взгляды, Катя сразу горько пожалела, что явилась к Павловскому и Туманову одна, без участкового Трубникова, Есть вещи, которые даже в роли представителя закона женщине лучше делать вместе с напарником-мужчиной.
— Проходите в дом, — пригласил Павловский (он возился с замком гаража). — Костя, не стой столбом. Проявляй радушие и гостеприимство.
— Вас как зовут? — по-свойски спросил Туманов.
—Екатерина, — Катя вспомнила, что в прошлый раз на дороге Туманов обращался к ней сугубо на ты.
— Я думал, Шурка, ты с Елизаветой, а ты с Екатериной, — широко ухмыльнулся Туманов, — как Потемкин. Заходите, не стесняйтесь. Мы люди смирные, деревенские. Не кусаемся. А где же ваша следственная папка, где протоколы?
— А я пока так, без протоколов. Устно, — сказала Катя. — Александр Андреевич, я постараюсь вас надолго не задержать.
Туманов ухмыльнулся еще шире и распахнул перед Катей входную дверь.
Из всего большого двухэтажного дома Катя в этот вечер увидела только холл, занимавший весь первый этаж. В доме, как и снаружи, не закончилось строительство, о чем свидетельствовали стойкие, невыветрившиеся запахи краски, морилки, клея, свежеструганых досок, стопы сложенных у стен обшивочных панелей, туго скрученные рулоны ковровых покрытий.
В самом холле стены уже были отделаны деревом, но мебели пока еще было маловато. Зато вся она была новая, не дешевая: кожаные высокие кресла у выложенного серым грубым камнем камина, более похожего на очаг троллей, овальный стол из светлого бука, коричневые мягкие диваны в нише у окна. На столе царил холостяцкий беспорядок: фаянсовые кружки с недопитым кофе соседствовали с пепельницей, полной окурков, выключенный темный ноутбук был небрежно сдвинут на край. Рядом на стопке каких-то документов обложкой вверх лежала раскрытая потрепанная книга.
Большой телевизор в углу работал: на экране разыгрывалась брутальная постельная сцена. Крики и вздохи, стоны и вопли, сплетение гибких мускулистых тел, черные как ночь женские кудри, разметавшиеся среди шелковых подушек. Мужчина в кадре был только один, а женщин — амазонок, красоток, прелестниц и фурий — три. Среди постельных волн страстной мельницей мелькали руки, ноги, бедра, пятки, загорелые упругие ягодицы, сочно накачанные силиконом бюсты.
От неожиданности Катя не знала, куда смотреть — на Туманова, совсем не спешившего выключать это пламенное порно, на потолок, стену, на Павловского, входившего в холл; на молочно-белый абажур настольной лампы, на раскрытую вверх Обложкой книгу. Александр Дюма. Граф Монте-Крис-то — взгляд ее, ослепленный раблезианской оргией плоти на экране, случайно зацепился за название книги. Старый добрый и вполне невинный папаша Дюма…
— Выключи, — сказал Павловский. Туманов взял пульт, и телевизор погас.
— Извините, — Павловский повернулся к Кате, — у нас тут такой бардак. Утром с Костей чуть свет уезжаем, возвращаемся поздно. Кстати, друг, а ты давно приехал, а? — спросил он Туманова.
— Час назад. Участок смотрел, тот, что на той стороне у запруды. Трава хорошая, завтра можно будет перегонять молодняк туда.
— Ладно, об этом после. Так мы слушаем вас внимательно, — Павловский подвел Катю к креслу усадил, сел напротив, подперев подбородок с ямкой кулаком. Жесты его были нарочито вежливы и очень пластичны.
— Вы насчет убийства Артема Хвощева к нам? — спросил Туманов. — Жалко парня, пропал ни за грош.
— Вы его хорошо знали? — спросила Катя.
— Хорошо мы сами себя не знаем, — это сказал Павловский. Встал, гибко наклонился к буковому бару у окна, открыл резные дверцы и достал бутылки, рюмки. Что-нибудь выпьете?
— Нет, спасибо. — Катя смотрела какой аккуратно ставит на низкий столик у камина спиртное.
Туманов подошел к Катиному креслу и облокотился на его высокую спинку.
— Мы были знакомы… не близко, а так, по-соседски, больше с его отцом Антоном Анатольевичем Хвощевым, — продолжил Павловский. — Костя, у нас лед есть в холодильнике?
— У нас все есть, даже закуска.
— Ну, организуй по-быстрому.
Туманов отлепился от Катиного кресла, вразвалку пересек холл и скрылся в недрах дома.
— С Хвошевым у нас дела были до того, как он в больницу попал, — сказал Павловский. — Мы покупали и покупаем у него на заводе корма.
— Артем участвовал в отцовском бизнесе? — спросила Катя.
— Он студентом был. Учился. Антон Анатольевич считал, что пока ему рано связываться с производством. У них ведь спиртзавод, а там своя технология и свои порядки.
— И даже после авиакатастрофы, в которой Хвощев так пострадал, Артем не стал заниматься семейным делом?
— Нет, да и что он мог, что понимал в делах в свои двадцать лет? — Павловский пожал плечами. — Он и бывал-то здесь у отца от раза к разу. В основном жил в Москве. Когда Хвощев попал в госпиталь, насколько я знаю, он передал все дела Чибисову Михаилу Петровичу — вы наверное, уже видели его. Они с Хвощевым старые друзья.
— Вас-то они тут не прижимают, эти друзья? — спросила Катя.
— —Нас? А что, мы похожи на людей, которых можно прижать? — Павловский улыбнулся.
— Когда вы работали на телевидении, Александр Андреевич, вас то и дело пытались прижать. Даже, кажется, стреляли в вас, — Катя смотрела на Павловского с любопытством. То ли от усталости, то ли от неровного освещения лицо его казалось землистым и слегка одутловатым. Темные, слипшиеся от пота и пыли волосы падали на лоб. Сейчас он выглядел не так, как утром. Черная хлопковая футболка с проступившей на груди солью, пыльные потертые джинсы, стоптанные ботинки — одежда рабочая и совсем непрезентабельная.
— Да ну, ерунда, — Павловский отмахнулся. — Я уж забыл об этом дурацком покушении.
В голосе его, однако, сквозило удовольствие. Катя поняла, что задела нужную струну.
— Здесь у вас теперь свое дело, — продолжила она, — все — говорят, успешное. Не трудно вам было ферму-то организовывать? Со стороны Чибисова, Хвощева — они ведь тут что-то вроде местных царьков — препон не возникало?
— Все дело в том, что мы с Костей им не конкуренты. Даже наоборот. Мы поставщики и одновременно выгодные покупатели. Фуражное зерно приобретаем в агрофирме у Чибисова, корма с его фабрики комбикормов оптом берем, у Хвощева тоже отходы покупаем, свежее мясо им поставляем по сходной цене. Конфликты возникают там, где жесткая конкуренция, а у нас партнерство, сотрудничество.
— Прямо идиллия, — недоверчиво усмехнулась Катя и тут же солгала, не моргнув глазом: — Одна из версий убийства Артема Хвощева — это версия именно коммерческая. Земля, проблемы со спиртзаводом, долги — мало ли поводов?
— Да Артем к делам отца отношения не имел, уверяю вас. Он пацан был еще, у него на уме только и было, что тачка, клубы, приятели-мальчишки, футбол, тусовки, Интернет.
— А Полина?
— Ну и Полина само собой. Он ведь женихом ее был последние полгода.
Вернулся Туманов, легко катя столик на колесах с дымящейся кофеваркой, корытцем со льдом, тарелкой со взрезанным спелым арбузом и виноградом. Полным диссонансом этой джентльменской сервировки была вторая тарелка с толсто нарезанным белым хлебом, холодными котлетами, ломтями бекона и солеными помидорами. Глянув на всю эту холостяцкую закуску, Катя в присутствии Туманова о Полине спрашивать дальше не стала. Спросила о другом:
— А что лично вы оба думаете об этом убийстве?
— Да мы уж сто раз за эти дни это обсуждали, — горячо откликнулся Туманов. — На ребят какой-то псих наскочил — точно! Там какая ситуация-то была? Артем с молодой женой в машине, ночью, в чистом поле… Он что там, с ней в дурака подкидного играл, а? Трахал ее до потери пульса.
— Костя, — тихо сказала Павловский.
— А вы откуда так точно это знаете? — недовольно спросила Катя.
— Ха! Откуда я знаю? Да это все тут знают. Скажи, а? — Туманов повернулся к Павловскому. — У него на лице все ясно было написано — у Артема-то, еще за столом, на свадьбе: хрен он дотерпит до гостиницы в Испании. Мальчишка! Зачем они там, в поле оказались? Ну сами скажите? — живо обратился он к Кате. — То-то, молчите, глазки смущенно опускаете. А в вашей профессии смущаться вредно, когда речь об убийстве идет.
— Вы так все это красочно описываете, словно сами присутствовали на месте убийства, — бросила в ответ Катя.
— Я там утром присутствовал вон с Шурой. Нам Кошкин позвонил, Иван Данилыч. Что там было утром! Менты, Скорая, чибисовские гости пьяные, кровища… Трубников Николай Христофорович — он там тоже был — так нам и сказал: напоролись ребята на психа. Пока в машине секс крутили, не до осторожности было. Да разве это редкость — нападение на парочки в машинах? Я про это читал… как его… Флорентийское чудовище — маньяк такой был в Италии. Тоже в укромных местах пары подкарауливал и убивал.
