Проклятая гора - Виталий Михайлович Егоров
– Интересную историю ты мне рассказал про деда, – проговорил Владлен, прохаживаясь по кабинету и осмысливая новую интерпретацию легенды о Тыгыне. – По твоему старцу выходит, что все те, кто совершает убийство на Чочур-Муране, плохо кончают. А ведь он прав! Убили грузинского вора в законе – гора достала убийцу в Москве. Убили Малика – Житкова настигла пуля. Токая повесили. Остались ты и Сазонов.
– А Малика разве убили на Чочур-Муране? – осторожно спросил Герасимов, чувствуя, как мурашки побежали по спине. – Я не знал!
– А где же еще! Его убийцу – Житкова – застрелили возле дома.
– Это я слышал. А какого вора там убили?
– Грузинского, он только сюда приехал, как через день его нашли на Чочур-Муране с ножевым ранением. В тот же год дело было, когда вы убили Алексеева и Попова, только осенью. Убийцу застрелили в Москве.
– Получается, старец говорит правду, теперь моя очередь. – Герасимов судорожно вздохнул, пальцы на руках мелко задрожали.
– Да погоди вставать в очередь, пропусти вперед Сазана, – успокоил его Владлен. – Ты искупаешь вину чистосердечным признанием, это зачтется. Там всё видят. – Он указал пальцем вверх.
Ким, слушая этот, казалось бы, странный разговор, который со стороны можно было принять за беседу двух пациентов психоневрологического диспансера, только качал головой, восхищаясь виртуозностью момента.
– Давай, дорасскажи свою историю, – попросил Владлен Герасимова, – нам еще надо встретиться со следователем прокуратуры, который тебя допросит официально на протокол.
– После долгих мучений и тревог дней десять назад я решил сходить к Чочур-Мурану. Не знаю почему, но захотелось это сделать – возможно, чтобы попросить прощения… Одним словом, меня потянуло на место преступления спустя пять лет – последние события заставили вернуться с покаянием. Хотя годы уже прошли с того страшного дня, я сильно боялся явиться к горе, но ноги несли меня туда сами, помимо моей воли. С собой прихватил серебряную подвеску с национальным орнаментом, доставшуюся мне от прабабушки. Для храбрости купил бутылку водки, сделал несколько глотков прямо из горлышка возле магазина на подходе к Чочур-Мурану. Пока плелся до горы – а идти там не больше километра, – всю бутылку и прикончил. Когда добрался до поляны перед горой, уже наступали сумерки. Людей кругом не было, я подошел к подножию и, встав на колени, положил подвеску на землю, проговаривая: «Прости меня, прости меня…» – другие слова и не мог выговорить, они не приходили в мою голову, затуманенную алкоголем. И вдруг, когда я поднял голову, на мое лицо упали крупные капли дождя, хотя минуту назад небо было совершенно чистое. Дальше ничего не помню, сознание меня покинуло, а когда очнулся, весь окоченевший, на земле, уже рассветало. Собрался было идти, но вспомнил про подвеску, которую хотел поглубже закопать на горе́, чтобы никто другой случайно ее не подобрал. Поискал вокруг, но ее нигде не было – исчезла. Я решил, что гора приняла мой дар, и, перепугавшись, поспешил прочь от страшного для меня места. Пока шел к шоссе, решил, что должен исполнить свою задумку до конца – в последний раз посетить ту дачу, где убили парней, и там тоже произнести слова покаяния, только в этом случае я чувствовал бы себя спокойней. Превозмогая страх, крадучись, чтобы меня никто не заметил, я пробрался во двор. Долго стоял перед домом, потом немного посидел на той самой бочке, прежде чем войти. Там я попросил прощения у всех, кому принес горе и страдание, и тихо покинул дачу. А через десять дней, то есть сегодня ночью, меня задержал ваш сотрудник. Я спал во флигеле, когда он постучал в окно, и сразу понял, что это милиция – не бандиты и убийцы от Сазана. Открыл дверь и, даже не спросив ничего, стал одеваться. Я ждал вас последние годы постоянно, мне казалось, что вы нагрянете ко мне с автоматами, масками, а получилось как-то буднично, просто. Знаете, на душе стало легче, когда задержали. Сам бы я никогда не решился к вам явиться, даже под страхом, что меня найдет и грохнет Сазан.
– Да-а, рассказал ты нам историю, достойную самых захватывающих детективов, – проговорил в задумчивости Владлен. – Если все это правда, то тебя не за что привлекать к уголовной ответственности.
– То есть как?! – поразился Герасимов.
– Когда вы взяли парней и поехали на дачу, ты знал, что едете их убивать?
– Нет, об убийстве речи не было – просто припугнуть. Мне кажется, Сазан сам до последнего не собирался убивать директора рынка, хотел только заставить взять его заместителем. Если бы тот согласился, убийства, может быть, и не произошло.
– Значит, у тебя умысла убивать заранее не было, все произошло спонтанно. Сговор отсутствует. Второе: ты ударил одного из парней. Это от силы легкие телесные повреждения, срок давности по этой статье миновал. Когда Сазан и Токай стали забивать насмерть тех парней, ты вышел на улицу, так?
– Да, а когда вернулся, то все было кончено.
– Получается, что ты не участвовал в избиении, соответственно, не убивал. Остается недонесение о совершении тяжкого преступления. По этой статье срок тоже прошел.
– Значит, меня не будут привлекать к уголовной ответственности?! – удивленно воскликнул Герасимов.
– Если только ты не соврал мне тут. Сейчас пойдут следствие, очная ставка с Сазоновым, экспертизы. Если подтвердится все, что ты рассказал, то с тебя обвинения снимут.
– Спасибо! А рассказал я чистую правду, вы в этом убедитесь сами.
– Но все это я говорю тебе не за красивые глазки, – неодобрительно заметил Владлен, явно не разделяя радость. – Наша задача теперь – посадить Сазонова настолько плотно и надежно, чтобы он забыл о свободе на десятилетия. А без твоей помощи сделать это практически невозможно. Ну как, поможешь нам?
– Да, я готов дать показания и сделать все, что от меня потребуется. А Сазана когда будете брать?
– Что, не знаешь? – наконец улыбнулся Владлен. – Он уже сидит в изоляторе, так что успокойся. А тебя задерживать не будем, по первому требованию ты обязан будешь явиться к следователю. Понял?
– Да, все понял! – Глаза задержанного радостно заблестели. – А Сазана за наше убийство взяли? Он
