Владимир Колычев - Авторитетный роман
– Ну, может, для всех не спала, а на самом деле… На самом деле так не бывает, чтобы мужик жил с бабой под одной крышей, и ничего. Ну, если, конечно, мужик не импотент.
– Я не баба.
– Да? Тогда и Фенимор не мужик. Он знатным был жуликом.
– Жуликом? – с укором глянула на Родиона Майя.
В ее понимании жулик – это мелкий ничтожный уголовник, пройдошливый и гадкий. И она не хотела, чтобы Родион оскорблял его память.
– А что здесь такого? Жулик – это круто. С жулика на законного вора идут. Ну, до законного вора Фенимор не дотянул, но жуликом был знатным. Каталой был.
– Каталой? Что-то знакомое.
– Картежник, шулер. А он что, тебе не рассказывал?
– Нет.
– И что в зоне два раза был?
– Ну, про это говорил. За спекуляцию там был, за фарцу.
– Ну да, ну да… – Родион иронично усмехнулся и подкрутил несуществующий ус.
– А что, нет?
– Говорю же, он шулером был. Умел играть в карты и любил это дело. Потому и открыл казино. Я же в долги влез, чтобы его у тебя выкупить.
– Я тебе могу чем-то помочь? – спросила она, без всякого желания идти ему навстречу.
Это его проблемы, в какие долги он влез. Именно это Родион и прочитал в ее взгляде.
– Нравишься ты мне, Майя. Такая неприступная и при этом умная…
– Не поняла.
– Ну, знал я девчонок, строят из себя недотрог, чтобы к ним серьезно относились. Ничем другим взять не могут, потому что глупые. А ты и тем берешь, и другим… Смотрю на тебя и понимаю, почему Фенимор голову из-за тебя потерял. Не изюминка в тебе, Майя, а фунт изюма… Ты мужа своего любила?
– Тебе не все равно? – недовольно повела она бровью.
– Ну, интересно. Мне все интересно про тебя знать.
– Люблю я своего мужа. И любила, и люблю.
– Везунчик твой муж. Э-э, ну, не совсем везунчик. То есть не везунчик совсем… Или везунчик, но с того света, если ты с Фенимором из-за него не спала…
– Ты всегда такой прямой, как танк?
– Ага, как прямая кишка…
– Да, так точней будет, – усмехнулась Майя.
– Значит, не спала ты с Фенимором.
– Может, тебе чеснока съесть? Против диареи хорошо помогает.
– Смешно. Но совсем не обидно, – широко улыбнулся Родион. – С тобой интересно. Такое ощущение, будто ты молодая учительница, а я ученик, но школу уже давно закончил. Ты строгая, но мне не страшно…
– И диарея.
– И диарея, – согласился он. – Но это от коньяка. Долго ты траур по мужу держать будешь?
– Это уже не имеет значения.
– Почему?
– Потому что Фенимора нет.
– По нему тоже траур?
– Не совсем… Но я ему очень благодарна.
Может, для кого-то Фенимор и был чудовищем, но только не для нее. Лишь в случае с Денисом он продемонстрировал свою темную сущность, но это от ревности. Ведь он пытался забыть ее после той первой встречи с Денисом, крепился, но в конце концов не выдержал, подъехал к ней, выложил все, что накипело. И по Денису катком проехался… И в постель к ней не ломился, и в завещание вписал. А почему наследством не обделил? Потому что считал своей женой. Если бы не траур, он бы сразу бы потащил ее под венец. Нет, неплохим он был человеком. Был…
– Ты ему благодарна, а твой Денис его грохнул.
– Почему мой?
– Ну, они с Фенимором копья из-за тебя ломали.
– Не из-за меня. Денис думал, что Фенимор брата его убил. Из-за меня.
– А его убил Базан.
– Да. Он его убил.
– И тогда Денис замочил его самого.
– Я не знаю.
– Да знаешь ты все. Мы пробивали его, он киллером был, до этого в «спецуре» служил, в Чечне был, да.
– Не был он киллером. И не убивал никого до зоны.
– Это он тебе сказал?
– Он.
– Наврал.
– Нет, он правду говорил.
– И ты ему веришь? – внимательно посмотрел на нее Родион.
– Верю.
– Ты что, в него влюблена?
– Я?! Влюблена?! – Майя вдруг почувствовала, как лицо ее заливается краской.
– Ну, вот, уже и краснеешь… Денис завалил Базана с его бойцами, завалил Фенимора и Коляна, еще двоих наших пацанов. И после всего ты веришь, что он не был киллером? Если ты ему веришь, значит, ты его любишь.
– Может, все-таки чесночку?
Майя попыталась свести разговор к шутливой перепалке, но Родион даже ухом не повел – сделал вид, что не услышал ее. И выражение лица оставалось таким же серьезным и даже осуждающим.
– И Фенимору уступила, чтобы он его не грохнул…
– Все-то ты знаешь.
– Знаю. Этим и живу. Жизнь у меня такая – не будешь держать нос по ветру, волки загрызут. Я ведь знаю, чем занимается твой Денис.
– Мне все равно, чем он занимается.
На самом деле ей было далеко не все равно. Денис хоть и остался в прошлой жизни, но все-таки продолжал будоражить воображение – и чувством вины перед ним, и собственным обаянием.
– Охранная фирма у него.
– Да, я знаю…
– Пока Ротшильд хлопал ушами, он тут конкретно развернулся.
– Ротшильд?
– Да, он у нас охранную фирму держит. Держит и щелкает. Мышей не ловит. Но это уже мои проблемы. Конкретно говорю, твой Денис развернулся…
– Сколько раз повторять тебе, что не мой он!
– Ну да, уже не твой. Женился он, жена у него молодая.
– Да, я знаю. – Майя попыталась небрежно улыбнуться, но, похоже, на лице проступила печаль.
На Ритке Денис женился. Свадьбу недавно сыграли. Ее, разумеется, не пригласили. Да, повезло Рите. Но только потому, что Майя свой шанс упустила. Не на того поставила. Но проигрывать она умеет. Во всяком случае, ей так кажется…
– Все-таки что-то было у тебя с ним. – Родион не просто смотрел на нее, он словно просвечивал ее рентгеновским взглядом.
– Не было ничего. А если было, то это не твое дело! – вспылила Майя.
– Ух ты!
– Если ты не перестанешь меня донимать, я тебя выгоню! – пригрозила она.
– А я не уйду, – нахально ответил он.
– Тогда я сама уйду!
– Куда? Это же твой кабинет!
– Мне все равно!
Майя поднялась с дивана, случайно задев рукой стоящий перед ней на столике пустой бокал. Она и сама немало выпила, поэтому ее шатнуло.
– Посуда бьется к счастью! – заметил Родион.
Но это ее не остановило, и она направилась к двери. Только тогда он вскочил со своего места, обогнал ее и встал в дверях, перегородив путь:
– Да погоди ты! Не веди себя, как строптивая кобыла!
– Что?!
– Успокойся. – Он посмотрел на нее без угрозы, спокойно, но с такой основательностью и уверенностью в себе, что она почувствовала себя перед ним глупой взбалмошной девчонкой. – Пора взрослеть, Майя. Ты ведешь себя, как девчонка, строишь из себя недотрогу. Ты и есть недотрога, натура у тебя такая. И меняться тебе совсем не надо, но отношение к жизни пора менять. Ты уже не просто кассирша, которая замужем за мелким предпринимателем, ты, считай, председатель совета директоров. И не замужем. У тебя есть банк, но нет личной жизни. Ты должна думать, как устроить и то и другое. Только тогда ты сможешь считаться успешной женщиной. Или ты не успешная женщина?
Родион говорил какие-то глупости, но, как это ни странно, Майя внимала им. Она действительно вышла на новый уровень, и ей пора менять свое отношение к жизни.
– Успешная женщина – это хищница. Не будешь хищницей, тебя сожрут акулы бизнеса. Или я не прав? – завораживающим взглядом смотрел на нее Родион.
– Прав.
– Ты должна быть хищницей и не думать о планктоне, которым раньше питалась. Тебе нужная живая рыба, ты должна хватать ее зубами, рвать ее на части…
– Я тебя не понимаю.
– Тебе надо устраивать личную жизнь.
– Не надо, – покачала она головой.
– Надо! – Родион произнес это негромко, но так напористо, что Майя вздрогнула. – Надо, – более спокойно повторил он. – И ты должна вгрызаться в свое счастье зубами, тянуть его в свою нору…
– И где оно, мое счастье?
– Твое счастье перед тобой, – ничуть не смущаясь собственной наглости, заявил Родион.
– И я должна вгрызаться в него зубами? – язвительно воскликнула она.
– Ну, в переносном смысле…
Он вдруг взял ее одной рукой за талию, другой – за ладонь и шагнул к ней, как это делает партнер в бальном танце, заставив ее прогнуться в спине и отвести правую руку назад. В таком положении ее и оставил, нависая над ней. Если бы он сейчас убрал опору под ее спиной, она бы плашмя рухнула на пол. Майя чувствовала себя в подвешенном и каком-то зависимом состоянии. Похоже, Родион сумел навязать ей свою волю.
– А разве я не твое счастье? Я молодой, неженатый, у меня есть свое казино.
– Пошел ты к черту! – совсем не зло и даже беспомощно послала его Майя.
– Оп!
И все-таки он выдернул свою руку из-под ее спины. Майя начала падать, но Родион подхватил ее у самого пола, легко поднял на обе руки, отнес к дивану, усадил, сам умостился рядом и обнял ее за плечи. Именно этого она от него и ждала.
Майя могла обидеться, если бы он усадил ее в одно кресло, а сам обосновался в другом. Но если бы он уложил ее и полез бы под юбку, она бы его прокляла. И он словно понимал, что нельзя перебарщивать. Он чувствовал ее и угадывал витающие в ней настроения. Как же не назвать его после этого настоящим мужчиной?
