Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу
Конечно, это могли быть гости кого-то из соседей, но Норе показалось, что люди эти находились в данный момент при исполнении. Они не выглядели расслабленными и хмельными — напротив, их зрачки пронзили Нору насквозь. И она, поднимаясь на свой этаж, изо всех сил старалась убедить себя в том, что их с Артуром это не касается.
Нора открыла дверь ключом, прижимая локоть к ёкающему сердцу, и в ноздри ей ударил запах табачного дыма. Она слишком хорошо знала своего сына, чтобы не ошибиться в предположениях. Артур поднял голову от ноутбука, моргая покрасневшими глазами. Он пытался различить в дыму черты вошедшего человека и растерянно улыбался.
— Привет, мам! — Сын поймал руку Норы в кожаной перчатке и нежно сжал. — Сейчас форточку открою… Да-а, хоть топор вешай! А я и не заметил — так увлёкся… Нормально съездила? — Артур подхватил тяжёлые сумки и понёс их на кухню. — Ну, зачем опять горбатишься, я же не жрать к тебе приехал!..
— И жрать тоже!
Нора стащила перчатки, скинула на руки сына шубу и шапку. Она боялась задать главный вопрос и сейчас прикидывала, как это лучше сделать. Нора заметила, что сын смотрит в окно, в зимние сумерки, и кого-то ждёт оттуда или, наоборот, опасается…
— Сынуль, ты кого во дворе потерял?
Нора сейчас выглядела свежей, как роза. Траурный костюм лишь подчёркивал её прелесть, облегая стройную не по годам фигуру.
— Да двое бывших коллег заходили. — Артур повернулся к матери и заглянул ей в глаза. — Совсем перед тем, как ты вернулась. Часом, не встретились?
— Встретились, — спокойно сказала Нора, надевая фартук.
Несмотря на высокий статус семьи, она никогда не держала домработниц, категорически возражая против постоянного присутствия чужого человека в своей квартире. Приглашала бригады для ремонта и генеральной уборки, и то не всегда, потому что оба сына охотно помогали в тяжёлой работе.
— Они из лифта вышли, а я как раз заходила…
— Молодчина ты, мама, — сразу же просекла их! — Артур подошёл к Норе сзади и обнял за плечи. — Ничего тебе не сказали?
— Нет. А что они мне должны говорить? — Нора мерным стаканчиком отсыпала из пачки рис, выложила в жаропрочную миску приготовленную для плова баранину. — Ты-то сам о чём беседовал с ними? Из-за Лёвы приезжали или по другому делу?
— Из-за него. Сказали, что нашли номер моего телефона в смартфоне Райникова. Решили узнать, в каких мы отношениях, когда в последний раз виделись, как расстались. Я ответил чистую правду. — Артур выразительно взглянул на мать, и та понимающе кивнула. — Скрывать что-либо глупо, да и опасно. Они могли засечь нас на заправке. И в этом случае отрицание вчерашней встречи сразу же сработало бы против меня. Да, случайно пересекались, и что?
Артур потрепал по голове вальяжную пушистую кошку с голубыми глазами, резко выделявшимися на тёмно-коричневой морде. Её подарил родной отец, и Тураев отдал пушистый комочек Норе, потому что держать породистую красотку в общаге не мог. Кошка была сиамской расцветки, но длинношёрстная, и от этого очаровательная вдвойне. Нора назвала её Кази и любила, как родную дочку.
— Ты всё-таки решил открыть им дверь? — Нора выбрала режим для микроволновки и разогнулась. — Откуда известно, дома ты или нет? Может, надо было вообще не встречаться с ними — по крайней мере, сейчас?
Кази выхватила из рук хозяйки несколько мясных обрезков и с утробным урчанием принялась за еду. Рис попался чистый, золотисто-прозрачный, и Нора уже торопливо промывала его, чтобы положить в латку.
— Лучше всего было поступить так, как я поступил.
Тон Тураева не допускал возражений, и мать безропотно подчинилась ему.
— Да, говорю, встретились. Лев Райников был чем-то встревожен, но мне ничего не сказал. С его джипом пришлось долго провозиться, а мы тем временем пообщались. Давно ведь не виделись, накопились новости. Потом он расплатился и уехал. Мне ни на что не жаловался. А зачем? Чем ему поможет простой заправщик? Наверное, у дипломата его уровня и другие связи имеются. Вряд ли здесь можно заподозрить подвох.
Артур мизинцем почесал угол левого глаза, словно туда попала соринка.
— А что касается «не открывать»… Они могли знать, что я в квартире. Опять-таки нежелание встречаться с милицией здорово настораживает — по себе знаю, сам там работал. Да и степень оснащённости у них может быть высокая. Есть такие приборы, которые по тепловому излучению через замочную скважину определяют наличие человека на метраже. К тому же, погода пасмурная, без света не обойтись, и со двора заметна даже настольная лампа. Для чего же сразу совершать промахи?
Артур подхватил кошку с пола и повесил себе на шею. Кази чихнула от запаха табака и парфюма, но убежать даже не попыталась.
— Да, кстати… Ты говорила с Райниковыми о Стефане? Или они не захотели?
— Да, Дора не очень-то расположена к приёмному внуку, но всё же кое-что рассказала. А Берта и вовсе без ума от старшего брата, во всём старается ему подражать. Между прочим, я даже фотографию выпросила. Не насовсем, конечно, а только переснять. Держи.
Нора быстро вытерла полотенцем руки, взяла с подзеркальника сумочку, вытащила портмоне, развернула его. Сын стоял рядом, поглаживая мурлыкающую кошку, и ждал. В кухне на холодильнике заиграл Норин мобильник, и она поспешила сунуть снимок в руку Артура. Потом взглянула на экран и увидела номер младшего сына Арнольда, обожаемого Нолика, который не звонил уже несколько дней. Артур почти бегом вернулся в комнату, где стоял ноутбук, и горела забытая офисная лампа.
Тураев уселся в кресло, направил свет лампы на снимок и сдавленно охнул. В первый момент он удивился, потому что никогда не видел Лёвкиного пасынка — ни в детстве, ни теперь. Но, тем не менее, это лицо показалось знакомым. Артур мог поклясться, что встречал его сегодня или вчера, но не соображал, где именно.
Но цепкая память сыщика не подвела, и Тураев застыл над снимком, ещё более потрясённый. За богато уставленным столом в аляповатом зале элитного столичного клуба сидел тот самый парень с необыкновенными глазами, который спас его от смерти сегодня во сне…
Братьев Василенко звали Алексей и Кирилл. Старший, генерал-лейтенант милиции, возглавлял Управление; другой, генерал-майор, командовал Департаментом. Очень похожие друг на друга, с благородными породистыми лицами и стальными глазами, они будто созданы были для военной карьеры. Им очень шли золотые погоны, алые лампасы, щёгольские усики. Интеллигентные и жёсткие одновременно, братья с первого взгляда внушали доверие. И Артур, рассматривая их изображения на экране ноутбука, подумал, что их мать имеет все основания гордиться такими молодцами.
Из скупых строк генеральских биографий Тураев узнал, что нынешнюю фамилию их дед принял во время революции, чтобы спастись от преследований. На самом деле братья — потомки знаменитых Разумовских, и по иронии судьбы их родителей звали Елизавета и Григорий. Отец был ветераном Одесского уголовного розыска. Он не дожил до триумфа своих сыновей, но успел воспитать их себе на смену.
Тураев припомнил, что портрет Григория Василенко видел на Петровке, в галерее славным сыскарей, на которых молодёжь призывали равняться. И сами ребята не были ни партийными активистами, ни сотрудниками спецслужб, ни паркетными офицерами. Оба прошли Афганистан и две чеченские. Тянули лямку, были ранены и контужены, по праву носили целую грудь наград. Старший, Алексей, удостоился звания Героя России. И вот про этих достойнейших людей Славик Воронович написал, что они уже несколько лет крышуют бандитов…
Тураев, ошалев от пачки выкуренных сигарет и десяти чашек крепкого кофе, а также внушительной миски маминого плова, пялился на экран ноутбука, зевал до хруста в челюстях и никак не мог сообразить, с какого бока следует подступаться к этому поистине царскому угощению.
Перед ним мигали, дрожали, поблёскивали, змеились и ветвились схемы. Одна из них изображала структуру центрального аппарата Министерства. Сам в прошлом мент, Тураев знал её если не наизусть, то, по крайней мере, близко к тому. И теперь пытался схватить главное — принцип организации группировки, снизу доверху проросшей через этажи правоохранительного Министерства; так раковые метастазы захватывают человеческие органы и ткани.
Наверное, эту схему можно было встретить и в газетах, и в Сети — сама по себе она секретов не содержала. Но в досье Вячеслава Вороновича она представала бомбой страшной разрушительной силы, к которой по бикфордову шнуру уже бежит огонёк. Артур понимал, что рано или поздно всё равно рванёт, и нужно только постараться, чтобы пострадали виноватые, а невинные уцелели.
А ведь не дурак ты, Воронович! Сразу видно, что окончил МГИМО, а не макароно-сверлильный техникум в провинции. Досье состряпал по всем правилам шпионского искусства. Наверное, потому так и загоношились братья, пошли ва-банк. Лёвку Райникова грохнуть — не шуточки. Возможен скандал штормовой силы, если докажут причастность к преступлению крупных милицейских чинов.
