Татьяна Полякова - Ночь последнего дня

— По-твоему, он спятил?

— Нет, не думаю. По-моему, он боится за свою шкуру. И наш Артем, кстати, тоже. А ты боишься?

— Чего?

— Стать жертвой неведомого нам маньяка. У тебя нет тети или дяди на примете?

— Нет.

— Занятно, да? Ты не боишься. Может, потому, что знаешь, кто будет следующей жертвой?

— Ник…

— Кто? Кто будет следующий? Вовка, Артем или, может быть, я? Или меня ты оставишь на сладкое?

— Не валяй дурака. Мы уже обсуждали это…

— Ну, так кто? — вновь перебил он меня. — Готов поспорить, что Вовка, несмотря на все свои хитрости, сыграет в ящик первым. Что скажешь?

— Ник…

— Кто первый: он или Артем? Ну?

— Ты мне осточертел! — не выдержала я. — Вместо того чтобы попытаться найти убийцу…

— Я долго буду повторять?

Я очень хорошо знала Ника, чтобы стараться и дальше привести его в чувство. Поэтому просто сказала в ответ на его настойчивый вопрос:

— Черт с тобой, Артем.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ник. — Теперь остается только ждать.

— Может быть, мы поговорим серьезно?

— Валяй, — снова кивнул он.

— Допустим, смерть Гороха связана с нападением на транспорт…

— Я читал твои каракули, — усмехнулся он. — Горох что-то сказал Сереге, тот Розге, оттого они и померли друг за дружкой. По-моему, страшная глупость. Но, безусловно, между убийствами должна быть связь. Кто-то очень рассердился на ребят.

— Ты можешь подозревать меня сколько угодно…

— Нет-нет. Я не думаю, что ты сама перепахала им горло. Скажи мне лучше, кому ты могла внушить такую большую симпатию и вместе с тем такое большое желание разделаться с твоими мучителями? Вот о чем тебе следовало подумать.

Признаться, слова его произвели впечатление. А что, если… Я не успела додумать мысль до конца, тут же осознав всю ее нелепость. Как он мог узнать? Да и зачем ему это? Он просил меня только об одном: поскорее его забыть. А если его мучает чувство вины, как меня? Чушь. Хороший сюжет для индийского кино, но никуда не годится в жизни. Он даже не мог знать. Хотя почему же не мог? То, что я и Машка молчали, вовсе ничего не значит. Кто-то из самих придурков вполне мог похвастать подвигами. И некто, сидя рядом, кивая и скаля зубы, решил, что они на этом свете лишние… Пять минут назад я собиралась рассказать Нику о мужчине, который выспрашивал обо мне девиц, а теперь вдруг решила молчать.

— У меня есть только я сама, — ответила я с усмешкой. — И Машка.

— Что-то ты темнишь, — покачал Ник головой. — Чувствую, что врешь. Ну да ладно. Значит, говоришь, Артем? Ну, посмотрим.

— Если тебе не надоело валять дурака… Я думала, у нас есть неотложные дела…

— Извини, но делами я займусь сам. Пока мне не станет ясно, что ты затеяла, тебе лучше в них не соваться.

— Как знаешь, — буркнула я, поднимаясь.

И в этот момент у меня зазвонил мобильный. Весьма некстати, потому что звонил Рахманов.

— Юлька, где тебя носит? Замучился набирать твой номер…

— Я перезвоню, — поспешно сказала я, наблюдая насмешливую улыбку Ника.

— Не стесняйся, — рассмеялся он. — Кого ты опять подцепила? Передай привет своему парню. Только не переусердствуй в любви. Береги себя, солнышко.

Разумеется, разговор с Ником мое настроение отнюдь не улучшил. Я болталась по городу, пяля глаза на витрины, то и дело мысленно чертыхаясь, пока не вспомнила, что должна перезвонить Рахманову.

— Какого черта ты сбежала? — весело спросил он, когда с приветствиями было покончено.

— Решила, что сваляла дурака.

— В каком смысле? — насторожился он.

— Все это безумно романтично, но… Слушай, давай поговорим в другой раз.

— Ты что, очень занята?

— Уже нет.

— Тогда почему бы не поговорить сейчас?

— Лучше завтра. Или послезавтра. Слушай, я за рулем и не могу разговаривать. Целую.

У меня и в самом деле не было ни малейшего желания болтать сейчас с ним, не тем голова забита. Побродив по городу еще часа полтора, я отправилась домой. Я и ярко-красный «Феррари» появились во дворе одновременно. Машина замерла у моего подъезда, и я увидела Рахманова. Костюм, улыбка, голос — сама безупречность. Однако, по мере моего приближения, улыбка начала сползать с его физиономии.

— Салют, — сказала я, оглядываясь. — Мы вроде бы договаривались на завтра? Извини, что была немногословна, когда ты позвонил, но в тот момент я разговаривала со своим шефом. — Назвав Ника своим шефом, я мрачно усмехнулась.

— Я думал, мы поужинаем вместе, — заявил Олег, приглядываясь ко мне. Тут я, наконец, сообразила, почему улыбка счастья исчезла с его губ и куда-то запропастилась. Надо полагать, мой внешний вид его раздражал. Ничего похожего на женщину-вамп, которая осталась в памяти. Аргентинское танго, пустопорожняя трепотня, много выпитого, а потом внезапно вспыхнувшая страсть с последующими безумствами… А теперь перед ним девица в рваных джинсах, маетой во взгляде и шефом, которого следует остерегаться. Рахманов, в отличие от меня, выглядел образцово. Герой-любовник на все времена. Если бы он сел в машину и удалился, я бы ничуть не удивилась. И не расстроилась. Хотя еще сегодня утром решила, что он — мой шанс. А теперь мне было все равно. И виной тому не только скверное настроение после дружеской беседы с Ником. Рахманов мне не нравился. Я подозревала, что за красивым фасадом ничего нет. Просто ничего. Хуже того, я вдруг поняла, что ничем он мне не поможет. Такие, как он, этого просто не умеют, не видят необходимости. И лишь только он узнает.., хорошо, если просто сбежит, вполне возможно, надумает отыграться. В общем, если бы он в самом деле взял и уехал, я бы, скорее всего, вздохнула с облегчением.

— Мы так и будем здесь стоять? — спросил он.

— Собственно… — заунывно начала я, но, натолкнувшись на его взгляд, вздохнула и сказала:

— Хорошо. Идем ко мне.

Я вошла в подъезд первой и, не оборачиваясь, направилась к лифту, а когда двери лифта закрылись, я подумала, что раз уж ни на что хорошее рассчитывать не приходится, то я вполне могу поэкспериментировать в свое удовольствие. И, не говоря ни слова, повисла на нем, целуя в губы, и его роскошный костюм едва не лишился пуговиц. Это было вопросом времени, а его как раз не оказалось: лифт остановился, двери открылись, а я с серьезным видом направилась в свою квартиру. Олег чуть поотстал, и когда мы оказались в прихожей, на его физиономии блуждала улыбка.

— Твой приятель? — кивнул он на плакат.

— Лучший друг.

— Надеюсь, он не ревнив? — засмеялся Рахманов, заключая меня в объятия.

Женщины существа непостоянные. Взять хоть меня, скажем: решаю одно, делаю другое. Например, демонстрирую страсть, да с таким вдохновением, что и сама не знаю, где тут притворство, а где искренние чувства. Все смешалось: и мои чувства, и наша одежда на полу.., вешалка упала со страшным грохотом, едва не задев мою макушку.., я принялась хохотать, а вслед за мной и Рахманов…

— Черт, кто придумал эти крючки? — в сердцах воскликнул он, и это были последние внятные слова на ближайшие двадцать минут. Потом обходились бормотанием, а я так даже поорала и тоже наверняка не знала, меня и вправду так разбирает или это тот случай, когда собственная игра убеждает даже играющего.

В любом случае Рахманов остался доволен, потому что простил мне и рваные джинсы, и ненакрашенную физиономию, и все то, в чем, по его мнению, я была грешна. Он гладил мои плечи и утверждал, что я красавица. Однако моя красота все же не лишила его любопытства. Где-то через полчаса он приподнялся и оглядел мою комнату.

— Ты здесь живешь? — В голосе смесь недоверия и удивления.

— Иногда, — ответила я поднимаясь.

— Твоя квартира или снимаешь?

— Снимаю.

— А получше ничего не нашлось?

— Если тебе не нравится моя квартира…

— Мне не нравится твоя квартира, но мне очень нравишься ты. Вы давно знакомы с Борькой?

— Несколько дней.

Он удивленно поднял брови.

— Мне показалось, он очень серьезно к тебе относится.

— Почему бы и нет?

— Обычно для серьезных отношений требуется больше времени.

— Любовь либо приходит, либо нет, — рассмеялась я.

— Где вы познакомились?

— Какая разница?

— Мне интересно. Где?

— В ресторане.

— И сразу же поехали к нему?

— Я была пьяна. Мы с Машкой праздновали мой день рождения.

— Значит, ты подцепила его в кабаке.

— Как и тебя. А что? Не самое скверное место на свете.

В его глазах появилось беспокойство, а я засмеялась.

— Чего ты хохочешь? — спросил он с обидой.

— У тебя сейчас очень смешное лицо. Гадаешь, не свалял ли дурака, явившись ко мне?

— Даже если и так. Между прочим, человек моего положения…

— Вот-вот, — перебила я. — Человек твоего положения обязан думать, что может себе позволить, а что нет. Я человек без положения и могу делать все, что мне взбредет в голову. — Я навалилась на него сверху и шепнула в ухо: