Владимир Колычев - Живая пуля
Мокрые после купания босоножки валялись в спальне, платье они нашли возле бассейна. И еще с сумочкой пришлось повозиться.
Но пока искали сумочку, куда-то подевалось платье.
— Да ну его к черту! — схватился за животик Егор. Он был пьян, и его сейчас могла развеселить любая мелочь.
Сонька пьяно кивнула, повесила на плечо сумочку и, виляя бедрами, пошла к проходу между домами. Только с походкой у нее не заладилось. Хмель в голове гулял, потому Соньку сильно качало.
Охранник у калитки охренел, увидев голую пьяную девицу. Так на нее засмотрелся, что не заметил Егора. И проход ей закрыл.
— Посторонись!
Егор обогнал Соньку, толкнул охранника в грудь. Тем же макаром он протащил ее и в дом. В конце концов, если отцу что-то не понравится, он может выгнать его. А он уйдет… Уйдет он, но сначала переспит с Сонькой. И пусть она поставит на уши весь дом.
Но, как оказалось, чтобы разбудить Олесю, совсем не обязательно затаскивать Соньку к себе в постель. Олеся вышла к ним, когда они проходили через холл второго этажа, поднимаясь на третий. Вышла из своей спальни в шелковой ночной рубашке, которая так соблазнительно облегала ее фигуру.
Олеся большими глазами смотрела на Соньку.
— Привет! — дурашливо хихикнула та, помахав ей рукой.
— Спокойной ночи! — Егор же отвесил ей такой же дурацкий поклон.
При этом ему пришлось взяться за перила лестницы, чтобы не упасть. Уж слишком его качнуло.
Олеся хотела что-то сказать, но, похоже, от шока лишилась дара речи.
Егор провел девушку к себе в комнату и, не закрывая за собой дверь, завалился с ней в постель.
— Давай, кричи!
Он старался изо всех сил, но Сонька лежала под ним бревном. Егор присмотрелся к ней и понял, что ее сморил сон. Ладно, пусть спит, а он будет представлять, что под ним лежит Олеся. В первую их ночь она тоже будет лежать под ним молча, чтобы их не услышал отец…
* * *Егор не мог понять, что происходит. В голове туман, в ушах вата, перед глазами круги. Он все еще пьян, его мутит, но самое обидное, что он ничего не помнит. С тех пор как пошел провожать Олесю, ничего не помнит. А ведь у них что-то было. Он раздевал ее, укладывал в постель, вторгался в нее… И эти чудеса прошли мимо него. Как же обидно! Волком выть хочется, как обидно.
Он видел, как Олеся выходит в открытую дверь, успел заметить контуры ее великолепного обнаженного тела.
За окнами брезжил рассвет. Это сколько ж времени он провел с Олесей — не один час и даже не два. И он ничего не помнил… И если это не проклятье, тогда что? Но ведь еще не все потеряно. Олеся не могла далеко уйти, он еще может вернуть ее. Хотя бы на пять минут вернуть, хотя бы на мгновение прижаться к ее обнаженной натуре.
Егор поднялся, пошел за Олесей. Но стоило ему взяться за ручку двери, как память к нему вернулась. Нет, это не Олеся уходит от него. Это Сонька куда-то пошла голышом. Может, платье отправилась искать? Но так пусть хотя бы в простыню закутается. Нечего ей ходить по двору…
Егор стащил с постели простыню и вышел из комнаты. Соньку он увидел в холле на втором этаже. Она открыла дверь в отцовскую спальню, бесшумной тенью проскользнула в нее. Чего ей там делать? И вообще, откуда она такая взялась? И какого Рому она искала? И откуда таксист мог узнать про вечеринку?.. А почему от бассейна ее потянуло к отцовскому особняку, хотя логичней всего было направиться к его дому?.. И еще она казалась обдолбленной, а от кокаина отказалась, почему?
Все эти вопросы промчались как огонь по бикфордову шнуру, и тут будто в голове случился взрыв. Егор ворвался в комнату в тот момент, когда Сонька уже собиралась ткнуть в спящего отца чем-то похожим на авторучку.
— Ты что здесь делаешь? — заорал он.
Сонька вздрогнула, развернулась к нему. Ее сильно шатнуло, как пьяную. И глаза у нее дурные-дурные. Только вот похожий на авторучку предмет ловко выскочил из ее руки, упав на пол прямо ей под ноги. И так же ловко она затолкала его ногой под кровать.
— Егор?! А разве это не ты?
— Егор?! Кто это? — Отец квадратными глазами смотрел на Соньку.
— Да я комнаты перепутала, — дурашливо мотнула головой Сонька.
Ее снова качнуло, но Егор уже точно знал, что она притворяется.
— Да нет, не перепутала ты ничего! — набычился он.
— Егор, может, ты объяснишь, что происходит?
— Отец, тебя, похоже, заказали. Познакомься, это твой киллер!
— Козел! — взбесилась вдруг Сонька.
И метнулась к нему, будто выпущенный из пращи камень. Она собиралась сбить Егора с ног и выскочить из спальни в надежде вырваться на волю. Но прорваться она не смогла. Не зря же он насиловал себя в тренажерном зале, накачивая мышцы. Он и на ногах удержался, и Соньку заломал.
Теперь можно было выяснить, кто она такая.
Глава 18
Все беды от женщин.
В свои пятьдесят два года Илья Дмитриевич Самородов не мог обходиться без них. Жизнь без баб казалась пустой и пресной. Потому и приходилось ему разрываться между красавицей женой и новой любовницей. А там, где блуд, там и выпивка. Потому и трещит голова после вчерашнего. Круги перед глазами, тошнота подступает. Сейчас бы спать без задних ног, ан нет, приходится устраивать разбор…
— Откуда ты приволок эту дрянь? — спросил Самородов.
Бокал холодного пива освежил похмельную кровь, но все равно состояние хреновое, мягко говоря.
Только заснул он после ночного загула, как уже пришлось просыпаться. Какая-то голая девка в спальне, крики, борьба. И еще Егор утверждал, что эта бестия собиралась его убить.
Действительно, из-под кровати извлекли авторучку с иголкой вместо пера. Нажимаешь на кнопочку — иголка выползает из гнезда, и еще капля на ней образуется. Что, если это цианид?
— Так это, пьяный был…
Егор говорил оправдываясь, но чувствовал себя героем. Что, если он действительно покушение на отца предотвратил?
— Она возле моего дома ошивалась, Рому какого-то искала, будто на вечеринке у меня должен был быть. А не было никакого Ромы…
— Зачем ты ее в дом притащил?
— Так, зачесалось. А Сонька сама лезла…
— Ну, шлепнул бы ее у себя дома.
— Так мы сначала в сауне, а потом меня замкнуло… Сонька сама, в принципе, к нам напросилась, — смущенно пожал плечами Егор.
— И тебя это не смутило?
— Сначала нет. А потом дошло. Я ж потому и пошел за ней, что дошло!
В дверь тихонько постучали.
— Да!
В кабинет ввели ночную гостью. Какой-то балахон на ней, голова опущена, глаза опущены. Губа разбита, под глазом надувается синяк. Ребятки с ней малость поработали, для разогрева.
— И откуда ты такая взялась, Сонька? — спросил Илья Дмитриевич.
На ней не было наручников, но это его не пугало. Кадык у нее за спиной стоит, он вырубит ее влет — пусть только дернется.
— Да просто…
— Просто даже кошки не рожают…
— Я спальни перепутала, — угрюмо буркнула девица.
— Ага, перепутала, — хмыкнул Кадык.
— А что это на ней? Она же голой по дому шаталась, вот пусть голой здесь и стоит! — сказал Самородов.
Кадык стал стягивать с нее балахон, но хозяин дал отбой. Голышом держать девку в кабинете — это слишком. Вдруг Олеся заглянет. Она и так подозревала мужа в измене, а тут еще девица голая у него на глазах…
— Значит, спальни перепутала… А это что такое? — спросил Илья Дмитриевич, пальцем касаясь авторучки.
— Не знаю, — пожала плечами девушка.
— Ну, иди сюда, я тебе татуировку сделаю…
— Не надо! — Сонька пугливо отшатнулась.
— А что такое?
— Это не я… Это он заставил!
— Кто он?
— Жора.
— Желтов?
— Да…
Илья Дмитриевич выразительно посмотрел на Кадыка. Тот в ответ с многозначительным видом кивнул. Дескать, он догадывался об этом.
— И что там, в этой авторучке?
— Цианистый калий.
— И ты должна была меня уколоть?
— Должна была, — эхом отозвалась Сонька.
— Типа, случайно. Типа, шатнуло, — усмехнулся Егор. — Она же под пьяную косила!
Илья Дмитриевич мог выставить его за дверь. Но зачем? Парню пора приобщаться к делу… Он бы и раньше втянул его в свое болото, но там бестолочам и лоботрясам делать нечего. Но сейчас Егор уже не такой, как прежде. Учиться он все так же не хочет, но уже стал проявлять интерес к делу. И к серьезной работе он пока не расположен, но ведь втянется… Может, и получится из него что-то путное. Вот отцу от цианистого калия умереть не дал. А ведь его жизнь, считай, висела на волоске.
Правда, Егор в последнее время на Олесю засматриваться стал, но так на большее он и не способен. Да и Олеся не дура, она прекрасно знает, что с ней будет, если вдруг что. Ну и Егору достанется… Он это понимает… Должен понимать…
— Значит, убить меня хотела, — в раздумье проговорил Самородов.
— Я не хотела, меня заставили.
