Наталья Александрова - Ассирийское наследство
— Я вниз спущусь, обувь починить, — сказала она в ответ на приглашение матери пообедать.
— Зачем ее чинить? — хором удивились Надежда с матерью. — Набойки совсем свежие...
— Вот как раз... — Тетя Вася скрылась на кухне и вернулась оттуда с большим столовым ножом.
Этим ножом она безуспешно попыталась подковырнуть набойку.
— Что вы делаете? — опять-таки хором вскричали мать и дочь, но старуха только отмахнулась от них нетерпеливо и продолжала свое неблагодарное занятие. И когда Надежда уже мигнула матери, что старуху нужно схватить и отнять нож, а то как бы она не начала гоняться с ним по всему дому, усилия тети Васи увенчались успехом.
— Вот, — торжествующе произнесла она, держа в руках оторванную набойку, — а говорят, сейчас мастеров хороших не осталось. Посмотрим, как ваша Галия с этим справится.
Она направилась к двери, но тут Надежда, сообразив, что обед отодвигается на неопределенно долгое время, озверела и схватила ее за рукав.
— Пока не объясните, что происходит, никуда не пойдете!
Тетя Вася выдернула руку, потом выпрямилась, став похожей на Станиславского, но, заглянув в глаза Надежде, покорно отошла от двери.
— Надя, — начала она спокойно, — как ты думаешь, какой национальности эта Галия?
— Понятия не имею! — Надежда пожала плечами. — Ну, черная какая-то... А зачем мне это знать?
— А затем, — наставительно продолжала старуха, — что эта сапожница по национальности айсорка!
— Откуда вы знаете? — заупрямилась Надежда.
— Мне ли не знать! — усмехнулась старуха. — А айсоры, они же сураи, да будет тебе известно — это прямые потомки древних ассирийцев.
— Что вы говорите? — зло воскликнула Надежда, ей безумно хотелось есть и совершенно не хотелось углубляться в историю народов Древнего Востока.
— Что-то я такое слышала, — мать решила поддержать беседу, — но откуда в нашем городе взялись айсоры?
— Они жили в Ираке, в Турции и в Закавказье, а потом, в 1919 году, было большое восстание, турки их вырезали, и оставшиеся бежали в Ирак и в Советский Союз.
А у нас уже распространились по многим городам. До войны в Союзе числилось по переписи больше двадцати тысяч айсоров, — объясняла тетя Вася.
— Ну и дальше-то что? — хамила Надежда. — Зачем вам к этой айсорке нужно?
Ботинки испортили...
Мать дернула ее за рукав, но Надежда была голодна, а когда человек голоден, он за себя не отвечает.
— Когда мы проходили мимо, я услышала любопытный разговорчик, — как ни в чем не бывало, продолжала тетя Вася, — этот молодой человек приходится вашей Галие родным внуком. И она была очень недовольна тем, как он проводит время, а именно: ходит куда-то по ночам, бросил работу и забивает голову какими-то бреднями.
— Обычный разговор бабушки и взрослого внука, — пожала Надежда плечами.
— Да, конечно. Но молодой человек на эти упреки отвечал, что он занят очень важным делом, что там, куда он ходит, ему объяснили, кто он на самом деле.
— И кто же он?
— Он — представитель древнего народа сураи; еще во втором тысячелетии до нашей эры ассирийский народ был силен и знаменит, в то время как других народов не было и в помине. И давно пора восстановить справедливость и вознести потомков славного и гордого народа сураи на полагающуюся им высоту.
Видя, что Надежда с матерью смотрят на нее, разинув рот от изумления, тетя Вася пояснила:
— Я кратко излагаю своими словами, чтобы вам было понятнее.
— Ничего не понятно, — вздохнула мать. — А при чем тут вы?
— Мальчишка нес что-то еще про древних ассирийских богов. Потом на руке его — вот тут, — старуха показала на своей кисти, — я заметила татуировку в виде пентаграммы.
Мне хочется узнать об этом побольше.
— Ну идемте, — со вздохом согласилась Надежда.
* * *Тетя Галия закрылась в своей будке и плакала там навзрыд. Увидев Надежду, которая поздоровалась с ней через стекло, Галия приоткрыла дверь, взяла поврежденный ботинок, осмотрела его и кивнула головой.
Потом она громко высморкалась в мужской клетчатый платок и потянулась за инструментами. И вот тут-то тетя Вася обратилась к ней по-ассирийски. Она произнесла длинную тираду, после чего Галия снова достала платок и начала плакать. Тетя Вася снова и снова что-то говорила, и Галия отложила платок и заговорила в ответ.
Надежда стояла у ларька, чувствуя себя полной идиоткой: старухи вели живейшую беседу, из которой она не понимала ни слова.
Между делом сапожника ловко набила набойку и взяла с Надежды пятьдесят рублей — тетя Вася, видите ли, забыла дома кошелек. Не то чтобы Надежде было жалко полтинника, хотя все же не рубль, а пятьдесят, но если старуха возьмет за правило каждый раз отрывать набойки, когда ей приспичит поговорить с сапожницей.., никаких денег не напасешься!
Старухи распрощались как родные сестры, и оголодавшая Надежда чуть не силой поволокла тетю Васю домой.
Съев тарелку тушеных овощей с мясом и прихлебывая вторую чашку маминого душистого чая с мятой, Надежда пришла в благодушное расположение и спросила тетю Васю, довольна ли та беседой с сапожницей.
— Вы, конечно, опять скажете, что я выжила из ума, — вздохнув, начала тетя Вася, — но я узнала от Галии удивительные вещи. Оказывается, вот уже несколько недель среди молодых айсоров наблюдается какое-то брожение. Хоть они с большой неохотой рассказывают своим близким об этом, но все же удалось узнать, что в городе появился некий человек, который называет себя великим жрецом и старается возродить культ древнеассирийских богов. Кроме того, он неустанно проповедует об исключительности народа сураи, его избранности и призывает молодых людей, он их называет воинами, объединиться под знаменем богини злых сил и завоевать сначала власть в этом городе, а там видно будет, как дело пойдет.
— Вы не шутите? — не веря своим ушам, спросила Надежда. — Или, может, эта Галия что-то придумывает?
— Да ей такое ни в жизнь не придумать, я ее сто лет знаю! — воскликнула мать.
— Вот именно. — Тетя Вася кивнула матери и продолжала:
— Поскольку борются айсоры с плохими людьми, с мафией, то и помощи нужно просить у богини злых сил.
— Ах вот как, — протянула Надежда, — что-то с логикой у этого жреца не совсем...
— Логикой во всей этой истории и не пахнет! Но вы спросите, как зовут эту богиню?
— Львиноголовая Ламашту! — ахнула Надежда, в критической ситуации она очень быстро соображала, а что вскоре эта самая ситуация наступит, она чувствовала.
Чувство это гнездилось у нее где-то в корнях волос, то есть, как только Надежда Николаевна Лебедева начинала испытывать это чувство, она знала, что вскоре в ее жизни последуют изумительно интересные, опасные и загадочные события, и она. Надежда, не сможет спать спокойно, пока не разгадает все криминальные загадки.
— Правильно, Надя, они якобы поклоняются богине зла — львиноголовой Ламашту. Совершенно случайно Шоша — внук Галии — ей об этом проболтался. Видишь ли, бабушка научила его ассирийскому языку и в детстве рассказывала, какой их народ древний. Вот семена, посеянные жрецом, и упали на благодатную почву.
— Из этого следует... — Надежда глядела на тетю Васю блестящими от возбуждения глазами.
— Именно, у древних ассирийцев существовало представление о связи божества со своей статуей. То есть вот построят они храм и там поставят статую, к примеру, своего самого главного бога Энлиля. Так вот если придут враги, завоюют город и увезут статую из страны, то страна может погибнуть.
И знаешь от чего? — Тетя Вася хитро прищурилась. — От потопа.
— Прямо как у нас — Всемирный потоп, — удивилась мать.
— Только потоп этот будет вызван не наводнением с моря, а очень сильной дождевой бурей, которую нашлют злые силы.
— Значит, где статуя, там и божество, — протянула Надежда.
— Они и уперли золотую статуэтку из коллекции! — припечатала мать. — Тут и думать нечего!
— Так-то оно безусловно так, — согласилась тетя Вася, — но все дело в том, что у древних ассирийцев не было никакого культа поклонения львиноголовой Ламашту. Они ее, если честно, как огня боялись и защищались всеми доступными способами.
Для этого был у человека свой бог-защитник, который полагался ему при рождении.
Считалось, что с потерей своего бога человек становится легкой добычей для злых демонов, которые появляются из подземного царства, а также для инкубов Лилу — ночных духов, которые приходят к женщинам и высасывают из них жизненные соки, и суккубов Лилит, проделывающих то же самое с мужчинами. А уж львиноголовая-то всех этих демонов за пояс заткнула бы, потому что она приходила из подземного царства и приносила с собой всевозможные болезни. И чтобы богу-защитнику было полегче, у каждого человека имелся еще свой собственный шеду, в образе человека или зверя, который держал его жизненную силу.
