Татьяна Степанова - На рандеву с тенью

— Кто это Леля? — быстро спросила Катя.

— Леля Лупайло, наша сотрудница. Парикмахер-визажист из салона красоты «Соснового бора», полтора года назад это было, кажется, в ноябре где-то. Ушла с работы вечером, а домой не пришла. Ее искали, к нам на комплекс милиция приезжала. Тоже вот так расспрашивали. Потом заглохло все. А как снег сошел, ее нашли. В лесу, недалеко от автобусной остановки, возле поля для гольфа. По одежде только и опознали бедняжку. Ее зарезал кто-то. Ножом! Все тоже потом менты... ваши то есть... в «Пчеле» узнавали, с кем она общалась, с кем гуляла, кто у нее был. Любовника в убийстве, наверное, подозревали! А она... Да это в «Бору» всем известно было... с Ледневым — начальником службы безопасности комплекса — амуры крутила. На развод мужика от семьи подбивала. Но ничего у нее тогда не вышло. Леднев умер, сердце вроде, инфаркт. В летах он уже был. Прямо на работе, представляете? Его на лестнице нашли. Сердце прихватило на лестнице, упал, никого рядом не оказалось. А когда нашли, он уже мертвый был. Жалели его. Он мужик мировой был, хоть и блядун порядочный. А Лелька потом долго-долго себе замену никак подобрать не могла. Ее денежные папульки все привлекали. Чтобы не как-нибудь было, а красиво — с ветерком на «Мерседесах». А с такими у нас в городке напряг, — Кривцова хмыкнула. — Ну а потом и ее не стало. Наши думали — изнасиловал ее кто-то. Там же дорога, шоссе Она часто голосовала, ловила частников, лень было до дома топать. Ну, наверное, и поймала на свою голову психа какого-нибудь шизанутого. Так и не нашли его.

— А с Коровиной эта девушка общалась?

— Нет. Они друг друга не переваривали. Даже не здоровались.

— Риточка... Я могу вас просто Ритой называть? Скажите... — Катя решила направить разговор в более животрепещущее русло. — А вот, на ваш взгляд, дружба между Коровиной и Верой Островских... Что ее питало, эту дружбу? Они были на равных или кто-то из них лидировал, а другой уступал, подчинялся?

— Ну, — Кривцова посмотрела на Катю удивленно. — В школе они всегда сидели за одной партой. И потом все годы дружили, даже когда Вера в Москву переехала, все равно часто встречались. У нас тут про них разное говорят. Если кто вам про них грязь натреплет, плюньте, не слушайте.

— А что именно говорят?

— Ну, мол, потому они друг к другу тянулись, что обе выгоду от общения имели. Маше было, мол, выгодно с Верой общаться, потому что у ее отца денег куры не клюют. Он Машу и на работу устроил, и вообще... А Вера, мол, просто пользовалась Коровиной: вокруг той всегда ребята крутились, компания, ну и Вера не чувствовала себя обделенной вниманием.

— Что ж, пусть и циничная, но логика в таких суждениях есть.

— Чушь все это. Они просто дружили с самого детства. Им было хорошо друг с другом. Знаете, есть люди, которые просто созданы друг для друга. Говорят, девчонки дружить не умеют. Только не они.

— Значит, если бы одна из них надумала отправиться в каменоломни ночью, другая тоже бы за ней последовала?

— Не бросила бы. Это точно.

— В прошлый раз вы упоминали, что вокруг Съян в городе ходит много рассказов, легенд. Не познакомите меня с ними?

— А вы что, и это будете записывать в протокол? — улыбнулась Кривцова.

— Да, — Катя улыбнулась в ответ. Она не очень-то ловко чувствовала себя в роли протоколиста.

— Ну, разное болтали... В основном про Луноликую рассказывали. В детстве еще, помню, мне бабушка говорила. Потом мы с девчонками, маленькие, как соберемся в лес за грибами — ну, сразу друг друга Луноликой пугать. Родители строго-настрого запрещали в пещеры соваться. Луноликая — это ведьма из подземелья, она охраняет клады. Там внизу есть пещера, где она обитает. Если увидит тебя под землей — замучит, выпьет кровь до капли. Но иногда... Иногда, если знать заклинание, ее можно заставить исполнить любое, самое заветное твое желание. Если дать ей взамен то, что она потребует.

— Интересно, что-то вроде Хозяйки Медной горы... Я, правда, о Луноликой несколько иные вещи слышала. А что же она может потребовать взамен?

— Ну что? Кровь, она же ведьма, вампирша Мы когда в школе учились, мальчишки наши на спор в Большой провал лазили — курили там и пальцы себе булавками кололи, кровью кропили камень, вызывали Луноликую. Потом нас пугали. Но это же бред, детство. Все когда-то во что-то играли, пересказывали страшные истории. Никто же потом не воспринимал это всерьез.

— Ну понятно... Скажите, Рита, вы видели Машу Коровину вместе с неким Шведом?

— Это который сейчас проводником у спелов, которые их ищут? Диггер-то этот прибабахнутый? С татуировкой? А как же! Они в «Пчеле» и познакомились при мне в прошлом году, на дискотеке. Он к ней как пластырь прилип, пока не дала. — Кривцова покосилась на Катю, которая старательно записывала. — Только это в протокол не нужно... Пожалуйста... Это я так, по инерции. Точно не знаю, но... Как у мужиков бывает? Сначала прохода не дает, а потом поутру слиняет. Машке тело его нравилось, сама мне как-то призналась — мальчик классный: тело — стальной атлас. Секс-машина. А в остальном... Он же абсолютно бесперспективный, этот Швед. Беспутный, комнату в коммуналке в Москве снимает, да к тому же еще и алкаш порядочный.

— А когда они расстались, не знаете?

— Кажется, осенью. Правда, потом, где-то в апреле, числа, наверное, двадцатого, я их видела вместе в «Пчеле». Тогда как раз эти спелеологини сюда заявились, к нам в город. Швед вокруг них как вьюн вертелся. Гулял, по-моему, с одной из них, он мальчик падкий на новизну. И «Пчелу» они вместе посещали. А с Машкой я его видела... Они разговаривали у стойки. А потом она к Славину вернулась, они уже тогда вместе несколько месяцев были. А Швед пиво дул... Мне тогда показалось, что он Машку-то к Славину приревновал.

Катя отметила себе: узнать точную дату, когда спелеологи прибыли в Спас-Испольск. Она-то была уверена, что они приехали по вызову Островских уже после ЧП, а оказывается...

— А вы говорили: в тот вечер Вера выглядела чем-то сильно расстроенной, рассерженной. Может быть, она что-то рассказывала? Может, это было вызвано ссорой дома, с родителями?

— Ну... Я рассказывала Рубику, то есть оперуполномоченному Керояну — мы с ним соседи по дому. — Кривцова улыбнулась. — Веру, как мне всегда казалось, не очень-то радовало, что ее отец женился на Ларисе Ледневой. Кому из нас хочется получить молодую, красивую, злобную мачеху?

— Злобную?

— Ну это я так. Аллегория. Как в «Белоснежке» — свет мой, зеркало, скажи... Нет, Леднева совсем не злая. Просто она железная. Железная леди. Комплексом нашим получше всякого мужика управляет. Так разворачивается, дай боже. Вон на днях новый зал в ресторане открывает... А с персоналом, с нами, мелкотой, что называется, строга, но справедлива. Никаких необоснованных увольнений, грех жаловаться. Но работу спрашивает. На работе ею довольны. А как у них там дома с Верой было, мне трудно судить. Она со мной никогда о своих проблемах не говорила. Маша их тоже не обсуждала, хотя, я это наверняка знаю, в курсе всего была. Верка с ней всем делилась, как с сестрой. Честно признаться, в тот вечер, увидев, как Верка вся так и кипит от ярости и пьет так много, я подумала, что это все из-за...

— Может быть, из-за Новосельского? — осторожно спросила Катя.

— Откуда вы знаете? Ах да, слухи-слухи... — Кривцова хмыкнула. — Кто разболтал из наших, интересно... Дрянь он порядочная — Тоша наш Антоша. Уж не знаю, что у них там с Веркой было, но одно могу точно сказать, если что и было, даром он бы это делать не стал.

— Неужели деньги требовал? Альфонс?

— Ну, денег Тошечке Новосельскому много нужно. Вагон денежек. Он такая прорва...

— У него были какие-то нелады с родителями, да?

— Да он их просто бросил! Ушел, наплевал. Отец у него работу потерял, ну и... Зачем сиятельному Тоше такие неперспективные предки? — Кривцова скривила гримасу. — Вместо того чтобы мать кормить, а он ведь хорошо в банке зарабатывает, он себе тачку купил. А матери с отцом — ни копейки. А жить к Андрюхе Славину переехал. Он и сейчас там живет, паразит.

— Вы с ним когда-то... дружили, Рита? Да?

— Да пошел он!!

— О паразитах жалеть не стоит, — согласилась Катя. — Это вы правы. Что ж, большое спасибо. Если возникнут какие-то вопросы еще, можно будет вас побеспокоить?

— Конечно, у нас на работе, если скажешь, что в милицию по поводу пропавших вызывают, менеджер без разговора отпускает. Говорят, сам Островских так распорядился.

— Хозяином своим довольны в «Сосновом бору»?

— А мы его видим? С тех пор как Вера пропала, он в «Бор» очень редко приезжает. А раньше... Жаль его, конченый он. А мы, кроме добра, от него ничего не видели. Я вот в прошлом году руку сломала. Полтора месяца в гипсе. Мне не только больничный оплатили, так и матпомощь выписали — на лечение. И в наш оздоровительный центр я потом три недели бесплатно ходила. — Кривцова встала. — Если бы не Островских, где бы сейчас все работали? В Москву бы полтора часа на электричке мотались.