Элизабет Джордж - Обман
— Почему «не совсем обычной»? — спросила Барбара, все еще стоявшая у комода «под дерево», поворачиваясь к Тревесу.
— Женитьба по родительскому сговору, — с деликатной улыбкой пояснил Тревес. — Отдает дремучим средневековьем.
— Но ведь у них так принято?
— Да, но когда вы навязываете мужчинам и женщинам двадцатого столетия обычаи четырнадцатого века, то результаты могут быть весьма неожиданными, вы согласны, сержант?
— Ну а что неожиданного было в этом случае?
Барбара повернулась к комоду и стала рассматривать вещи, лежащие в верхнем ящике: паспорт, аккуратные стопки монет, стянутая скрепкой пачка пятидесятифунтовых банкнот и рекламный буклет, приглашающий в «Замок» — отель с рестораном, расположенный, согласно прилагаемой карте, на главном шоссе в Харвич. Из буклета выпал листок с прейскурантом отеля. После перечня стоимости номеров была указана плата за ночные костюмы для новобрачных — 80 фунтов за ночь. Кураши и его молодую супругу ожидали кровать с пологом на четырех столбиках, бутылка итальянского шампанского «Асти спуманте», одна красная роза и завтрак в постель. Романтично, черт возьми, решила про себя Барбара и взяла в руки кожаный кейс, оказавшийся, к ее удивлению, запертым.
До нее дошло, что Тревес все еще не ответил на ее вопрос. Она обернулась к нему. Хозяин задумчиво теребил бородку, и она обратила внимание на пятна экземы на подбородке и щеках. Выражение лица у него было, как у всех слабых людей, когда им необходимо на что-то решиться, высокомерное и в то же время неуверенное от сознания, что кто-то может не принять на веру его доводы. Черт возьми, подумала Барбара, вздохнув про себя, еще и подбадривать его все время придется!
— Я хочу услышать ваше мнение, мистер Тревес. Кроме семейства Маликов вы ведь самый надежный источник информации.
— Я понимаю. Но и вы должны понять: чтобы отель хорошо и прибыльно работал, все, что видит, слышит и о чем догадывается его хозяин, должно оставаться тайной для всех остальных.
Барбара с трудом поборола желание указать ему на тот факт, что прилагательные «хорошо» и «прибыльно» вряд ли применимы к его отелю. Но она хорошо знала правила и решила им следовать.
— Поверьте, — придав голосу особо доверительное звучание, начала она, — все, что вы скажете, мистер Тревес, будет сохранено в глубокой тайне. Но я должна получить от вас всю информацию, если мы решили работать как равноправные партнеры. — Она с трудом удержалась, чтобы не наорать на него. Чтобы окончательно подавить это желание, она снова потянула на себя верхний ящик комода и, перебирая стопки носков и нательного белья, принялась искать ключ от кожаного кейса.
— Если вы обещаете не разглашать… — Тревес проявлял такое желание поделиться с ней своими знаниями — похоже, все его недавние сомнения напрочь рассеялись, — что даже не стал ждать ее заверений. — Тогда я должен сказать вам следующее: в его жизни была, помимо дочери Малика, еще женщина. Это единственное объяснение.
— Объяснение чего? — Барбара перешла к осмотру содержимого второго ящика. Пачка аккуратно сложенных, подобранных по цвету рубашек: белые, затем светло-желтые, серые и в самом низу черные. В третьем ящике были пижамы. Четвертый ящик был пуст. Кураши путешествовал налегке.
— Он уходил по ночам из отеля.
— Хайтам Кураши? И часто?
— По крайней мере дважды в неделю. Иногда чаще. И всегда после десяти. Сперва я думал, что он уходит, чтобы повидаться с невестой. Я не видел в этом ничего предосудительного. Он хотел узнать ее получше. Что тут такого? Не совсем же они закоснели в своем язычестве! Они могут отдать сына или дочь за того, кто предложит более высокую цену, но я уверен — они никогда не будут препятствовать им познакомиться поближе. Вы согласны?
— В этих делах я не большой знаток, — ответила Барбара. Она подошла к прикроватному столику с единственным ящиком, выдвинула его.
— Я видел в ту самую ночь, как он выходил из отеля. Мы перекинулись несколькими словами о предстоящем свадебном торжестве, а потом он сказал, что хочет пробежаться по берегу моря. Снять нервное напряжение перед свадьбой и все такое…
— Ну, а потом?
— А когда я услышал, что его нашли мертвым на Незе… Не знаю, известно вам или нет, сержант, где это место находится. Какая уж там пробежка по берегу! Тогда я понял, что он хотел скрыть, чем в действительности занимался. А поскольку он всегда уходил из отеля примерно в то же время, как и в ту пятницу, мне кажется, что он шел на встречу с тем же человеком, с которым и раньше встречался по ночам, и лучше ему было бы этого не делать.
Тревес привычно сложил руки на груди и посмотрел на Барбару с таким видом, словно ожидал, что она, как доктор Ватсон, воскликнет: «Холмс, вы меня поражаете!»
Но поскольку Хайтам Кураши был убит и все указывало на то, что убийство не было случайным, Барбара и сама предположила, что Кураши шел на встречу. В рассказе Тревеса неожиданным для нее было только то, что эти свидания происходили регулярно. Она, хотя и с неохотой, вынуждена была признать, что это обстоятельство было весьма важным, и решила бросить кость хозяину отеля:
— Мистер Тревес, вы выбрали для себя не ту профессию.
— Серьезно?
— Даю голову на отсечение.
Это подействовало на Тревеса ободряюще, и он вместе с ней стал рассматривать содержимое ящика прикроватного столика: книга в желтом переплете на арабском языке с атласной ленточкой-закладкой; на заложенной странице несколько строк были отмечены скобками; наполовину пустая упаковка презервативов; светло-коричневый конверт размером пять на семь дюймов. Барбара положила книгу в пакет для вещдоков, а Тревес, укоризненно качая головой, смотрел на коробку с презервативами и прочие предметы, предназначенные, по его мнению, для сексуальных удовольствий.
Барбара вскрыла конверт и высыпала его содержимое себе на ладонь. Это были два ключа, один с фалангу ее большого пальца, второй не больше ногтя на нем. Этот второй и был, по всей вероятности, ключом от кейса, найденного в комоде. Зажав оба ключа в ладони, она задумалась, что делать дальше. Ей хотелось заглянуть в кейс, но она предпочла бы проделать это в одиночку. Перед тем как открыть кейс, ей необходимо отделаться от своего бородатого Шерлока.
Она размышляла, как бы проделать это поделикатней. Ни в коем случае нельзя навести его на мысль о том, что он как человек, знавший Кураши, автоматически становится подозреваемым в убийстве и пребывает таковым до тех пор, пока алиби или другие обстоятельства, подтверждающие его невиновность, не снимут с него подозрений.
— Мистер Тревес, — после паузы обратилась к нему Барбара, — эти ключи, возможно, очень важные улики. Прошу вас, постойте у двери в коридоре и последите, чтобы никто не вошел в номер. Сейчас нам более всего опасны те, кто намеренно или ненароком может проникнуть в тайну следствия. Дайте мне знак, что все спокойно.
— Конечно же, сержант. Буду очень счастлив! — сказал он и поспешил приступить к исполнению почетной обязанности.
Как только он подал ей сигнал, что в коридоре никого нет, она приступила к осмотру ключей. Оба сделаны из латуни, к тому, что побольше, прикреплены цепочка и плоский металлический ярлычок с вытесненным номером 104. Ключ от камеры хранения? — подумала Барбара. Но какой? На железнодорожном вокзале? На автовокзале? Возможно, от шкафчика в павильоне для переодевания на пляже — в таких купальщики хранят одежду, пока плавают в море.
Второй ключ подошел к замку небольшого кожаного кейса. Она повернула ключ, сдвинула защелку и подняла крышку.
— Нашли что-нибудь важное? — послышался из-за двери шепот Тревеса — он окончательно вошел в роль агента 007. — У меня здесь все спокойно.
— Будьте на посту, мистер Тревес, — прошептала в ответ Барбара.
— Слушаюсь, — отрапортовал он.
— Сейчас все зависит от вас, — произнесла она сквозь зубы, подыгрывая ему. — Если услышите чьи-то шаги…
— Не волнуйтесь, — ответил он. — Вы можете полностью положиться на меня, сержант Хейверс.
Барбара улыбнулась. Господи, какой идиот, подумала она, положила большой ключ в пакет и принялась рассматривать содержимое кейса.
Там были аккуратно разложены пара запонок, зажим для банкнот с гравировкой на арабском языке, небольшого размера кольцо с рубином, одна монета, четыре браслета — все из золота, — чековая книжка и сложенный пополам листок желтой бумаги. Барбара задумалась: как вписывается пристрастие Кураши к драгоценному металлу в общую картину случившегося? Что это — алчность? — предположила она. — Клептомания? Благоразумие? Одержимость?
Чековая книжка была выдана местным отделением «Барклиз банка». Был использован только один чек, корешок подтверждал, что Кураши выдал 400 фунтов некоему Ф. Кумару. Барбара посмотрела на дату и подсчитала: за три недели до смерти.