Кровавые сборы - Дон Пендлтон
«Да, я думал об этом», — признал офицер. «Но зачем Сакко военное оружие?»
«Это могло бы быть одолжением для друга».
Болан понял, насколько неубедительно прозвучало его объяснение.
Скептическое выражение лица Уилсона показало солдату, что его сомнения были примерно такими же.
«Я сомневаюсь, что Сакко точно знает, кто его друзья сегодня».
Болан слегка улыбнулся.
«Это профессиональный риск».
«Наверное. Где я могу с тобой связаться?»
«Я в деле», — неопределенно ответил ему воин. «Я позвоню тебе завтра, если мои люди найдут что-нибудь, что тебе может пригодиться».
«Ценю это».
Но тон Боба Уилсона выражал другое чувство. Очевидно, детектив все еще думал, что его отстраняют от участия в какой-то тайной операции на федеральном уровне. Он вполне мог позвонить, чтобы проверить это, начать расследование самостоятельно, но Маку Болану пришлось бы смириться с таким риском. В любом случае худшим, что могло случиться, было бы открытие Уилсоном того, что на самом деле он не был нанят Правосудием.
У солдата на уме было множество других проблем, каждая из которых была более насущной, и он отверг риск как минимальный. Его прикрытие было расходным материалом; его нарушение не приблизило бы человека из Метро ни на шаг к тому, чтобы посадить Палача в клетку. Во всяком случае, это только усугубило бы неразбериху, в условиях которой он сейчас действовал.
Они мрачно пожали друг другу руки, как скорбящие, прощающиеся на похоронах общего друга. Когда Болан возвращался к темному седану без опознавательных знаков, он чувствовал, что Уилсон провожает его взглядом по заросшей травой обочине дороги мимо изрешеченного пулями «Шевроле», который несколько мгновений назад был гробом для Хэннона и Эванджелины. Однако к тому времени, когда он добрался до машины и рискнул оглянуться, Уилсон был погружен в беседу с несколькими своими офицерами.
Болан завел двигатель и выехал с места, разбрызгивая гравий из шин. Он проехал милю, прежде чем позволил своему разуму заняться вопросом о том, кто убил Джона Хэннона и женщину.
Это был вопрос, на который он должен был ответить в своих собственных интересах, если планировал продержаться достаточно долго, чтобы завершить то, что начал в Майами. Он многим обязан Хэннону, этой женщине, да, и он доведет до конца то, что они вдвоем начали до его приезда.
Худшее свершилось. Еще две жизни оборвались на душе Болана, присоединившись к другим, которые восходили к зачаточному периоду его личной войны с мафией. Теперь у Болана было две сестры, и он с мучительной уверенностью знал, что никогда не сотрет их лица из своей памяти, даже если проживет тысячу лет.
И для него пришло время немного распространить агонию, ад, по всему Майами, верно. Делиться временем, черт возьми.
Палач имел в виду список, и кто-то в этом списке точно знал, что здесь сегодня произошло и почему. Мак Болан должен был получить это знание сейчас, прежде чем его кампания сможет сделать еще один шаг к разрешению проблемы.
У него будет достаточно времени, чтобы расквитаться, когда он рассортирует цели и занесет их в каталог, все аккуратно расставив для массового уничтожения.
Он с нетерпением ждал грядущего судного дня, верно.
Но сначала он должен был связаться с Торо.
Если бы еще не было слишком поздно.
19
Болан свернул на живописный поворот с Оушен Драйв и припарковался лицом к Атлантике. За пляжем вода уже была темной, неприступной в своей безбрежности. За его спиной, за горизонтом Майами, догорал тропический закат в розовых и лавандовых тонах. В зеркале заднего вида угасающие лучи отражались от машин, сновавших по подъездной дорожке.
Он сидел там, курил, часто поглядывая на свои наручные часы, на сиденье рядом с ним лежал заряженный пистолет-пулемет Ingram MAC-10. Он знал, что в эти дни в Майами не было такой вещи, как перестраховываться. Не тогда, когда половина преступного мира работала сверхурочно, чтобы найти и убить тебя.
Палач была более чем готова, когда «Кадиллак» свернул с дороги, плавно отделяясь от потока машин, фары плясали, когда водитель осторожно вел ее по ряду лежачих полицейских. Яркий свет фар на мгновение заполнил обзор сзади, и Болан отвел глаза, сосредоточившись на боковом зеркале. Он затушил сигарету в пепельнице на приборной панели, затем небрежно потянулся за Ingram и положил его себе на колени. Он держал одну руку на рукоятке пистолета и наблюдал, как «Кадиллак» вкатился на свободное парковочное место рядом с ним со стороны пассажира.
Другой водитель выключил фары и двигатель, остался сидеть за рулем и смотрел прямо перед собой. Внутри «кадиллака» теперь другие лица поворачивались, чтобы рассмотреть Болана, разглядывая его машину и окрестности, нерешительные, осторожные.
Машине было десять лет, и она напоминала об ушедшей эпохе. Каким-то образом она, казалось, подходила своим пассажирам именно таким образом. Они тоже не соответствовали истории, были живыми анахронизмами, которые отказывались идти на компромисс с меняющимися временами. Они напомнили Болану о самураях, преданных кодексу чести; военном стиле жизни, который устарел для всех окружающих.
Они все еще продолжали сражаться, и Болан сочувствовал им, в глубине души сознавая, что их собственная бесконечная битва была такой же безнадежной, как и его собственная.
Потребовалось несколько звонков, чтобы связаться с Эль Торо и договориться о встрече.
Задняя дверца «кадиллака» открылась, и один из стрелков, находившихся внутри, прикрыл плафон ладонью, когда Торо вылезал наружу. Оглядевшись в ночи, он подошел к машине Болана и сел внутрь, бросив взгляд на «Ингрэм», который Палач сжимал на коленях. Торо устроился на пассажирском сиденье и закрыл за собой дверь.
«Как продвигается грохот клеток?» спросил он.
«Это проходит. А ты?»
«Я выследил лейтенанта Рауля». Торо слегка заговорщически улыбнулся. «Сначала он неохотно доверялся мне. Мне пришлось быть с ним довольно суровым».
Мак Болан знал, насколько суровым может быть латинское soldado, и он почти сочувствовал заместителю Орнеласа. Почти, верно, но не совсем. Он молча ждал, пока Торо продолжит по-своему и в свое время.
«Ты все еще интересуешься этим Хосе 99?»
Мак Болан почувствовал непроизвольное покалывание в затылке.
«Я верю».
Торо сделал короткую паузу, затем сказал: «Это Рауль».
И Болан увидел, как пара частей сложилась вместе, с треском встав на
