Идущие по следу - Виталий Михайлович Егоров
– Хорошо. Сразу же сообщите мне, пожалуйста, результаты беседы с ним, – попросила она опера.
В прокуратуру Лика вернулась в обеденный перерыв. Семина не было в кабинете, так что она расстелила кофту и юбочку убитой на полу и стала осматривать. Прикинув по юбке окружность талии, она тихо проговорила:
– Так вот почему судебный медик так уверенно сказал о ее телосложении. А я думала, они по какой-то сложной методике вычисляют…
Синтетическая черная юбочка, кроме как о телосложении своей обладательницы, ни о чем больше не поведала, а вот на шерстяной кофточке синего цвета следователь нашла ярлык «Благовещенская швейная фабрика». Сложив обратно вещи, она стала ждать Семина.
Выслушав доклад своей подчиненной, Семин распорядился:
– Сделай запрос в Амурскую область, пусть проверят среди своих пропавших гражданок. К запросу приложи фотографию найденной одежды. Надо проверить магазины и фабрики на предмет производства и продажи таких кофточек и куда они поставлялись, уточнить, не привозили ли такие в Якутию. Аладдина пока трогать не будем, но ты контролируй, чтобы уголовный розыск постоянно держал его в поле зрения. Пока не установлена личность жертвы и нет уверенности в том, что она является той самой проституткой, разговаривать с ним не имеет смысла.
3
Золотая осень, прекрасная пора! Листья, переливаясь на солнце желтыми красками, еще не спешат расставаться со своими матерями-березами, но уже готовятся через некоторое время покрыть землю золотистым искрящимся одеялом. В эту пору, перед грядущей суровой зимой, люди чаще предаются размышлениям о смысле жизни, становятся добрее, их характер смягчается, думы настроены на человеколюбие.
Ужасно осознавать, что в это самое время в окрестностях города творятся черные дела.
Две старушки-подружки, заядлые грибники, с утра пораньше на автобусе поехали в сторону Табаги[8] за дарами леса. Выйдя на середине маршрута из автобуса, они, вдыхая полной грудью чистый воздух и любуясь золотым нарядом леса, углубились в березовую рощу.
То, что они наткнулись на кострище, поверх которого лежало не до конца сгоревшее человеческое тело, повергло их в ужас. Одна из старушек, теряя сознание, присела на мшистую поверхность лесной прогалины. Ее подруга в страхе растолкала свою спутницу, приведя ее в чувство, и они бегом (если их семенящую походку можно назвать бегом) ринулись обратно к шоссе.
Глухов только что вышел от начальника управления и с удовольствием потягивал крепкий чай с сахаром вприкуску. Сегодня день обещал быть трудным: центр города поражен квартирными кражами, оперативники уверены, что орудуют воры-гастролеры. Поэтому руководство решило выставить везде, где можно, скрытные посты и наблюдать за подозрительными элементами. Кражи начинались с десяти утра и заканчивались к пяти вечера с перерывом на обед – воры знали распорядок дня своих жертв. Взглянув на настенные часы, которые показывали без пяти минут девять, Глухов нажал кнопку прямой связи:
– Всем сотрудникам, задействованным в операции, зайти ко мне на инструктаж.
Когда инструктаж был в полном разгаре, в кабинет заглянул Максимов.
– Андрей, труп, я собираю группу.
– Где?
– В лесу по тракту в сторону Табаги.
– Криминальный?
– Не знаю, но он лежит на кострище.
– А может быть, просто уснул по пьяни и сгорел?
– Хочется верить, неохота вешать еще один «глухарь».
– Давай выезжай, потом доложишь. А мы тут будем заниматься квартирными ворами.
Максимов забрал из прокуратуры Лику, заехал за экспертом-криминалистом, по пути они захватили еще судебного медика, и вся группа направилась к месту обнаружения трупа.
Старушки-грибники ждали следственно-оперативную группу в деревеньке возле шоссе, оттуда они и звонили в милицию по поводу страшной находки.
– Здравствуйте, дорогие женщины, – поприветствовал Максимов взволнованных старушек. – Далеко отсюда до трупа?
– Километра четыре-пять, – отозвалась одна из подружек. – Мы в деревню приехали на попутке, сразу позвонили в милицию.
– Место сможете показать?
– Покажем, березовая роща… – ответила та же старушка, а вторая безмолвствовала, словно в рот воды набрала.
– Ну, тогда поехали, – предложил сыщик. – Как-нибудь потеснимся в машине.
– Я поеду одна, – ответила разговорчивая старушка. – Моей подруге дурно, пусть она посидит, подождет меня здесь.
– Тем лучше, – обрадовался сыщик, меряя глазами испуганную, молчащую старушку. – Тогда места всем хватит, нам еще надо прихватить понятых.
Двух понятых, не совсем трезвых работников пилорамы, поместили в багажное отделение безразмерного «уазика».
На том месте, где подруги сошли с автобуса, группа застала сельского участкового инспектора на желтом милицейском мотоцикле «Урал».
– Вот это отлично, – воскликнул Максимов, увидев издалека немолодого милиционера, которого все звали Агитычем, – есть кому заняться доставкой трупа в морг!
Место кострища нашли сразу – чувствовалось, что старушка хорошо знакома с местами. Очевидно, не раз побывала здесь, собирая грибы. Достаточно целый, но хорошо обугленный труп лежал лицом вверх. «Если это криминал, то злоумышленники действовали достаточно неопытно, пытались скрыть следы преступления. На костре тело уничтожить невозможно», – думал сыщик, обходя место происшествия и невольно вспоминая случай, произошедший примерно год назад и вызвавший большой переполох с международным скандалом.
В советские времена на лесозаготовках трудились северные корейцы. Дисциплина у них была железная: эти суровые мужчины, сыны великого вождя Ким Ир Сена, жили обособленно, не контактировали с местным населением, трудились днями и ночами на благо своей родины под руководством Трудовой партии Северной Кореи. Бригадиры этих отрядов ежемесячно отправляли отчет в органы безопасности КНДР о настроении рабочих. Если кто-то подозревался в нелояльности к Трудовой партии и его вождю, его немедленно отправляли на родину, где судьба его представлялась незавидной. С развалом Советского Союза некоторые корейцы разбежались из своего трудового лагеря, не думая возвращаться обратно в родные края. Несколько таких отщепенцев, как их прозвали у них на родине, обосновались в Якутске.
Китайцы, постепенно заполонившие столицу Якутии, панически, до дрожи в коленях боялись корейцев. Своим крутым нравом, жестокостью, непоколебимостью веры в правоту учений своего вождя, сохранявшие преданность ему, даже будучи в бегах, они наводили ужас на китайцев, привыкших торговать и улаживать любые проблемы путем преподношения подарков и взяток.
Однажды пятеро китайцев решили поехать к себе на родину и, на свое горе, наняли корейца, располагавшего личным микроавтобусом. Когда все разместились в салоне автобуса, никто особо не обратил внимания на одного пассажира, скромно притулившегося на заднем сиденье. Китайцы при себе имели крупные суммы денег, вырученные от торговли на рынках города, и им не терпелось приехать на родину и похвастаться перед соседями и друзьями своими большими доходами.
Выехав из города и проехав чуть более сотни километров, водитель велел китайцам выйти из автобуса и со своим другом, тем самым притулившимся на заднем сиденье пассажиром, размозжили всем пятерым головы заранее приготовленными
