Дон Уинслоу - Час джентльменов
Бун ослабил хватку. Парнишка резко отдернул руку и притворно улыбнулся Буну.
— Я убил его, — сказал он, — потому что подумал, что он черножопый.
Глава 59
Чертов Кори Блезингейм.
Полнейший, абсолютный неудачник.
Даже когда он попытался сделать что-то отвратительно глупое и по-идиотски отвратительное, он облажался. Увидел темнокожего мужчину в баре, решил, что это негр, убил его, а потом выяснилось, что его жертва — гаваец.
Ай, молодца, Кори. Отличная работа.
Убил одного из лучших людей на свете, потому что подумал, «что он черножопый».
Очаровательно.
Остаток истории несложно додумать — Кори признался в убийстве, но, поняв, что облажался, не выдал своих истинных мотивов. Затем, уже в тюрьме, с ним вышли на связь уголовники из «арийского» братства и четко дали понять: у парнишки два варианта — либо стать крысой-доносчиком, либо героем — убийцей черномазых. Даже полнейший идиот вроде Кори выбрал бы второй вариант. Потому он и твердил, как мантру, свое «Мне больше нечего вам сказать» — это только повышало его репутацию в тюремных кругах. Но долго так не продержался — почему-то ему захотелось выставить себя совершеннейшим монстром, так что он раскололся и объяснил, почему убил Келли.
«Я убил его, потому что подумал, что он черножопый».
Отвратительно и глупо.
Бун въехал на подземную парковку под большим офисным зданием на пересечении Бродвея и Шестой, взял из автомата талончик и проехал несколько этажей вниз, прежде чем нашел свободное место. Закрыв Двойку, он забрался в лифт, поднялся на четырнадцатый этаж, к двери с табличкой «Адвокатская контора Бёрка, Шпица и Калвера», и зашел внутрь.
С Бэкки Хэгер он был знаком с незапамятных времен. Эта красивая рыжеволосая женщина средних лет была кем-то вроде часового у ворот замка Алана Бёрка. Если посетитель чем-то не нравился Бэкки, к Алану она его не пускала.
— Дэниелс, — узнала она Буна. — Давно не.
— Занят был, Бэкки.
— Сёрфингом?
— В последнее время — не только.
— Ты к нашей Мэри Поппинс? По делу Блезингейма?
— Ага.
Бэкки лукаво взглянула на Буна, давая понять, что ей известно о непрофессиональной стороне его отношений с Петрой, затем нажала пару кнопок и сказала в трубку:
— Петра, тут к тебе некий Бун Дэниелс пришел, ты как? — Выслушав ответ, она перевела взгляд на Буна: — Она выйдет через две минуты. Вон там лежит свежий выпуск «Сёрфера».
Бун присел на диванчик и погрузился в чтение. Спустя пару минут в дверях показалась Петра, невыносимо элегантная и хорошенькая в своей узкой бежевой юбке и белой батистовой рубашке в мелкую полоску.
— Какой сюрприз, — улыбнулась она.
— Извини, я без звонка.
— Да ничего, — махнула рукой Петра. — Пошли ко мне.
— Рада была тебя видеть, Дэниелс, — кивнула Буну Бэкки.
— Взаимно, Бэкки.
Они преодолели полкоридора и оказались в офисе Петры. Из окон открывался прекрасный вид на город. Особое внимание привлекали авианосцы на военно-морской базе. Позади виднелся живописный мыс Лома, но Бун знал, что Петра мечтает об угловом офисе — такие полагались только полноправным партнерам фирмы.
Петра уселась за свой стол, такой же идеальный и чистый, как его хозяйка.
— Я знаю, почему Кори убил Келли, — сказал Бун.
— Знаешь — говори.
— Он сроднился с движением белых расистов, а Келли убил, потому что подумал, будто тот — негр.
— Как ты это выяснил?
— Он сам мне рассказал.
— Ты спросил у него, так ли все произошло? — уточнила Петра.
— Нет, конечно. Он добровольно признался.
— Почему?
— Потому что у него дерьмо вместо мозгов, Пит, — ответил Бун. — Он неудачник, полный лузер. Ненавижу идиота. В общем, именно этим я и занимался, когда ты мне вчера вечером позвонила. Проверял эту теорию. Я не хотел…
— Да нет, я сама виновата — не надо было в последнюю минуту приглашать. Крайне самонадеянно с моей стороны.
— Можешь и впредь поступать самонадеянно… я не против.
— Бун, я просто не знаю, на что мне надеяться. То ли мы коллеги, то ли друзья, то ли больше, чем просто друзья, то ли…
Не успев толком понять, что делает, он встал, перегнулся через стол и поцеловал Петру. Ее губы, необычайно мягкие и нежные, затрепетали, отзываясь на поцелуй, — какое-то совершенно новое ощущение. Он вытянул Петру из кресла, и документы со стола полетели на пол.
Бун отпустил девушку.
— Значит, все-таки больше, чем друзья? — спросила Петра, поправляя юбку. — Ну, смею надеяться?
Что это со мной? Бун был в растерянности. То голову ей хочу оторвать, то целую как ненормальный.
— Надо бы сообщить Алану хорошие вести, — предложила Петра.
— Верно.
Конечно, Буну и раньше приходилось чувствовать себя неудобно, странно и неуверенно, но настолько неудобно, странно и неуверенно — никогда. Наверное, надо уйти, думал он. Или пожать ей руку? Или поцеловать? В губы или в щеку?
Петра обошла стол, обняла его за шею, закрыла глаза и нежно поцеловала.
— Давай я пойду с тобой, — решил наконец Бун.
— Было бы здорово.
По дороге из кабинета они прошли мимо Бэкки.
— Помаду вытри, идиотина, — прошептала она.
— Спасибо.
— Не за что.
Бун прошел в холл, но, вспомнив что-то, вернулся обратно. Он протянул Бэкки парковочный талончик:
— Вот, забыл отметиться.
— А по-моему, ты уже недурно у нас отметился, — улыбаясь во весь рот, ответила Бэкки. — А-а, — притворно удивилась она, — ты про талончик!
Она пробила талон и отдала его Буну.
— Всего хорошего, голубчик.
Бэкки — та еще хохмачка.
Глава 60
— Бун, позволь тебе объяснить, — произнес Алан Бёрк, глядя в окно на гавань Сан-Диего. — Я нанял тебя, чтобы ты облегчил нам защиту, а не переводил дело из непредумышленного убийства в преступление на почве расовой ненависти!
Алан повернулся к Буну. Лицо его пылало от злости, а глаза, казалось, были готовы выскочить из орбит, как у мультипликационных персонажей.
— Да все равно непредумышленное вам и не светило, — ответил Бун.
— Это еще неизвестно!
— Известно, известно.
— Мне кажется, Бун пытается сказать, что… — вмешалась Петра.
— Я и сам понимаю, что он пытается сказать! — заорал Алан. — Бун пытается сказать, что мне пора ползти на коленях к Мэри Лу и соглашаться на любые условия, какие только ей вздумается выдвинуть. Правильно я тебя понимаю, Бун?
— В общем-то да, — кивнул Бун. — Если я разжился этой информацией, то и Джон Кодани вскоре до нее докопается. А уж когда он все узнает…
— Мэри Лу переоформит дело как преступление на почве расовой ненависти, и Кори получит пожизненное, — закончил за него Алан и нажал кнопку на телефоне. — Бэкки, соедини меня с Мэри Лу Бейкер.
Алан взглянул на Петру с Буном:
— Уж лучше я свяжусь с Мэри Лу прежде, чем Бун еще чем-нибудь нам поможет и вообще докажет, что Кори на том самом травянистом холмике[49] сидел? Ты ведь и это ему припишешь, да? А заодно и дело Линдберга,[50] верно? Может, по твоему мнению, Кори и Христа распял, а, Дэниелс?
— Ну, вообще-то Кори евреев не очень любит, — откликнулся Бун.
— Очень смешно, — огрызнулся Алан. — Особенно смешно это слышать от человека, который только что завалил мне дело.
— Ничего я тебе не заваливал, — ответил Бун. — Твой клиент виновен. Смирись. Выбей для говнюка сделку и забудь о нем. Меня только сюда не втягивай. — С этими словами Бун вышел из кабинета.
Вслед за ним из-за двери выскочила Петра. Догнав Буна, она схватила его за локоть и оттащила в библиотеку.
— Ты чего такой злой?
— Я не злой.
— Нет, злой.
— Ладно, — признал Бун. — Я злюсь, потому что помогаю вам выбить для этого недочеловека сделку, какой он не заслуживает. Я злюсь, потому что ты этим занимаешься. Я злюсь, потому что Кори должен получить пожизненное вместо тех «от шестнадцати до двадцати», что вы надеетесь выбить у Мэри Лу. Я злюсь, потому что…
— А может, — прервала его Петра, — может, мистер сёрфер-пофигист кипит от злости, потому что…
— Прекрати, Пит.
— Потому что мир несправедлив? — продолжила Петра. — Потому что он ничего не может с этим поделать и ему приходится изображать из себя эдакого жизнелюба, когда на самом деле…
— Я сказал — прекрати!
— Бун, ты не виноват в смерти Рэйн Суини! — выпалила Петра.
Бун замер как громом пораженный.
— Кто тебе рассказал?
— Санни.
— Она не должна была этого делать.
— А она рассказала, — ответила Петра, уже сожалея о своих словах. Он не успел скрыть боль и сейчас выглядел страшно уязвимым. — Прости. Правда, прости. Я не имела права…
Не дослушав, Бун вышел за дверь.
