Кирилл Казанцев - Таежный рубикон
Ребята на подмогу прибыли вовремя. Правда, только вчетвером. Больше подрядить никого не удалось. В городе тоже пошла какая-то невнятная возня, и народ предпочел остаться на местах в полной готовности к новому переделу сфер влияния. Особенно кстати пришелся Шурик Дыбенко – старый товарищ еще по ментовке. Тоже бывший опер, с которым когда-то вместе парились в служебной командировке в Гудермесе. Своей невозмутимостью, умением контролировать эмоции этот немногословный крепыш всегда импонировал импульсивному Дорофееву. Нравился еще и потому, что был понятен. По крайней мере, если уж подписывался на дело, причем неважно, какой сложности, то уж непременно шел до конца, не гнушаясь никакими средствами. Надо только Дыбу заинтересовать. А это было непросто, потому что Шурик не терпел околичностей и малейшей недосказанности. И если чувствовал, что в поступившем ему предложении имеется двойное дно, да хоть малейший подвох – твердо говорил «нет». Говорил, и с этого момента попытаться вернуть его «в тему» становилось задачей невыполнимой. Но этот его загреб был Игорю давно известен, и потому, перетирая с Дыбой по телефону все подробности сложившейся в Ретиховке проблемы, он старался быть предельно откровенным.
Шурик времени даром не терял. На протяжении суток, в течение которых Дорофеев пребывал в полной отключке, брал все бразды правления на себя. Заставлял пацанов капитально растрясти задницы.
Прикинув хрен к носу, выслушав подробный доклад Щира, Дыба решил больше не предпринимать бесполезных попыток расколоть Румына. Все равно дохлый номер. Навидался еще в Чечне таких доморощенных «партизан», из которых легче чучело сотворить, чем вытянуть из них что-то путное. Здраво рассудив, что пострелыша ни в Ретиховке, ни в Отрадном, кроме старика и фельдшерицы, пока никто не видел, направил все усилия на их поиск. Целый день приехавший с ним из Зареченска пухлячок Витя Чалый, его правая рука по бригаде, умеющий совершенно правдоподобно корчить из себя покладистого добряка, вместе с пристегнутым к нему для полной «достоверности» хорошо управляемым после перенесенного стресса Купцовым колесили по обоим поселкам. Аккуратно базарили с местным контингентом, под разными благовидными предлогами выведывая любую информацию о беглецах. А попутно – и о замутном зверобое.
Результаты, конечно, оказались мизерными, но по крайней мере Дыба сделал для себя вывод – в районе поселков они не засветились. Значит – либо затаились где-то в тайге (и не особо далеко – с раненым не больно по бурелому побегаешь), либо, учитывая, что при выезде на трассу их могут пасти, пехом обойдя посменно дежуривших там пацанов, давно срыли в город.
Теперь Шурик неторопливо дул чаек на кухне, терпеливо дожидаясь, пока еще не до конца оклемавшийся Игорек, трясущимися руками полоскавший рожу под рукомойником, не приведет себя в состояние готовности к разговору. Вдвоем перетирать имеющуюся информацию всегда сподручнее. Так легче зацепиться за какую-нибудь постоянно ускользающую от внимания, на первый взгляд незначительную подробность. Зацепиться и начать разматывать клубок в верном направлении.
Дорофеев наконец закончил наводить марафет и, плеснув себе голого кипятка в закопченную армейскую кружку, расположился на табурете напротив.
– Ну что, Сань, – поднял он на друга воспаленные покрасневшие глаза, – давай помаракуем? Что мы с тобой имеем на выходе? – И, не дожидаясь ответа, принимая от корешка выпущенные по причине нездоровья «вожжи», устало продолжил, безошибочно угадав, на чем остановился Дыбенко в своих размышлениях: – Я озадачил своего человечка в ЦГБ. Если там появятся, из приемного покоя сразу же звякнут... До сих пор – тишина. Значит – не было. В другой район не попрут. Это вряд ли... Давай пока исходить из того, что они где-то тут затаились.
– В поселках – нет, – подхватил Дыба. – Я на всякий случай своих «сыскарей» не отзывал – пусть еще немного потычутся. Лишним не будет...
– Да им, фельдшерице и деду, все равно там появиться придется, – прервал Шурика Дорофеев. – Особенно фельдшерице. Доктор говорит, что у нее медикаментов осталось дня на четыре-пять, максимум. А вояке еще с неделю надо какие-то там уколы делать, капельницы разные ставить, если, конечно, вообще уже не загнулся без переливания крови. Да и жрать им тоже что-то надо. Не думаю, что успели в достаточном количестве с собой прихватить, уж слишком мы их плотно погоняли. И лепилы говорят, что ничего такого у них не было. Торба у деда и солдатский вещмешок.
– Ну, а если они где-то рядом, в тайге, то получается – у кого-то из охотников на заимке. Пасек здесь стационарных, я узнавал, в ближайшей округе нет. Только вывозные, на сезон...
– И все-таки, – упрямо возвращался Дорофеев к не дававшей ему покоя мысли, – думаю, что без этого тигробоя не обошлось. Да и вообще, я такого чмыря первый раз вижу. Доллары штуками, а в хате – полный атас. Да и на рожу – слишком ушлый. Если и не сидел, то какой-то висяк за ним, нутром чую, числится.
– Не говори, Игорек, – ухмыльнулся Дыба. – Жучила твой – парень совсем не простой...
– Где он, кстати?
– В погреб определил. Его твой доктор смотрит. Он его перевязал, и теперь на пару срок мотают.
– Три шкуры – это уже не случайный фарт, – продолжил обмозговывать Дорофеев. – Тут уже промыслом пахнет. А если так, то и заказчик у этого марамоя определенно должен быть. Не будет же он сам с этими шкурами по китаезам светиться?.. Значит, кто-то забирает их прямо отсюда. Ясный пень!
– Слушай, Игореша, – осенило Шурика, – я помню, где-то слышал, что у этих тигров у каждого свой охотничий участок... Да, что-то там, чуть ли не двадцать на двадцать километров... Понял, к чему я?
– Шурик, – поморщился Игорь. – Я это уже давно просек. Конечно, есть у этого зверобоя где-то зимовье. Отсюда далеко в тайгу не набегаешься... Чтоб такую кошечку прищучить, надо, уверен, ноги капитально по лесу побить... Попробуй своих «следаков» нагрузить еще раз – пусть целенаправленно порасспросят обо всех ближайших охотничьих заимках. Если ничего другого не останется, мы все их, по очереди, отработаем.
– Лады... А ты куда хочешь, вообще, эти трофеи пристроить? Если нужно, я по своим каналам запущу. Тут можно неплохо наварить.
– Давай пока не будем на этот счет заморачиваться, – недовольно поморщился Дорофеев. – Так, говоришь, у Савы крупные косяки вылазят?
– Да, их там сейчас не на шутку крутят. Прокуратура, и не только наша. Из Москвы набежали... Во Владе министр МВД безвылазно сидит. Ну, и по всем районам одновременно навалились.
– Неужели этот пидор гнойный на этот раз не выпутается? До сих пор ему все с рук сходило. Уже одиннадцать лет ментовку держит... – с сомнением в голосе произнес Дорофеев, но продолжить не успел. К нему подскочил запыхавшийся Солдат:
– Слышь, шеф, к нам тут гости...
– Машин с дороги не видно?
– Нет. Я их за сарай отогнал. И снегоход тоже.
Филиппович
Он очень спешил. Из отпущенных ему трех дней почти половина уже прошла. За оставшееся время нужно было забрать товар из Отрадного и, используя запасной канал, переправить его через КПП «Полтавку» перекупщику. Легко сказать – переправить. Чтобы это сделать в такой минимально короткий срок, придется капитально извернуться, буквально из кожи вон вылезти. Опять унижаться и упрашивать. Платить налево и направо, и теперь уже по двойному-тройному тарифу. Надо было к тому же умудриться избежать малейшей накладки. Иначе... О том, что могло произойти с ним в случае неудачи, Филиппович даже и думать не хотел. И так на душе просто кошки скребли!
* * *Сотовый телефон на захоронке не отвечал. Был отключен. Потому, готовясь в дорогу, Глотов прихватил с собой на всякий случай и широкие охотничьи лыжи, обшитые камусом, и пятизарядный карабин «Барс». И сделал это не зря. Еще на подъезде к повороту на Ретиховку издалека заметил припаркованный на самой развилке черный джип. Но он был готов к такой пакости – предполагал, что дорофеевские еще не нашли Мостового, а потому держат пост на подъезде к поселку. Не снижая скорости, проехал мимо и, только удалившись от опасного места на добрых два километра, прижался к обочине и остановился. Филипповичу совершенно не хотелось без надзора бросать на трассе машину, рискуя либо найти ее потом раскуроченной, либо вообще лишиться просто жизненно необходимого сейчас транспорта. Да и перспектива переться семь верст по тайге на лыжах особого энтузиазма у него не вызывала. Но делать было нечего. Никакого другого выбора уже не оставалось.
До цели доплелся на последнем издыхании. Избитое тело нещадно ныло. Особенно докучала жгучая тупая боль в боку, мешающая полноценно дышать, сдавливающая легкие железным обручем. Наверняка сучьи дети сломали-таки пару ребер! Доплелся с большим трудом, потому и совершил непоправимую ошибку. Решил не подходить к дому со стороны леса, а обогнуть его на значительном удалении и приблизиться по ведущей с большака дороге. Потому и не заметил скрытых от глаз за сараем машин. Прячась за широким стволом разлапистой древней липы, несколько минут внимательно осматривал знакомый двор с приусадебными постройками. Но не обнаружил ничего подозрительного. Гривастая брюхатая сивка, как обычно, мирно паслась в пятидесяти метрах от хаты, упорно вылопачивая своими широкими копытами что-то съедобное из-под снега.
