Владимир Колычев - Палач мафии
– Оно и видно… Короче, я понимаю, что на Гвоздя у вас нет доказательств. Понимаю, что вам неохота с ним возиться. Но ведь это ваши проблемы, правда? А меня к мокрухе белыми нитками шить не надо. И не надо меня грузить своими бредовыми версиями. Не надо смешить киску, она и так смешная… Короче, дело к ночи. Скажите, когда меня выпустят? Уже прошло трое суток с момента моего задержания. Обвинение мне не предъявлено. А я все еще не на свободе. Да еще в следственном изоляторе. Я буду жаловаться Генеральному прокурору!
– Ваш адвокат уже жалуется, – усмехнулся следователь. – Только, увы, его никто не услышит. Вы бандит, гражданин Барсуков, и попадаете под действие президентского указа. Так что вам еще долго сидеть.
– Я очень рад, что наш Президент принимает действенные меры по обузданию бандитизма. Но я к его указу не имею никакого…
– Закрой пасть, Барсуков!
– Как вы со мной разговариваете? – возмутился Кирилл.
– А как ты того заслуживаешь, так я с тобой и разговариваю… В общем так, времени на разговоры у меня нет. Убеждать я тебя не буду. Сейчас я дам тебе бумагу, и ты чистосердечно признаешься в совершенном преступлении. Напишешь, как ты убивал…
– Я никого не убивал!
– Это ты маме с папой расскажешь. А мне нужна правда!
– Вам не кажется, что вы зашли слишком далеко? Сейчас не тридцать седьмой год.
– Это вам так только кажется. Со времен тридцать седьмого года мало что изменилось.
– Вы будете меня бить?
– Еще чего. Я просто посажу вас в камеру к ворам.
– Нашли чем пугать.
– Слушай, Барсуков, хорош ломать комедию. Ты же прекрасно знаешь, как воры относятся к твоему боссу. В свое время они пытались опустить твоего бригадира Сырка. Сейчас же у них есть возможность опустить и тебя. Ты же у них и сам по себе в немилости. Кто помешал им опустить Сыркова?..
Кириллу стало не по себе. Этот следователь в самом деле не знает, кто он такой. В самом деле принимает его за настоящего бандита. И без всякого сожаления подводит его под «мокрую» статью. Ничто не мешает ему исполнить свою угрозу.
– Вы, наверное, шутите? – растерянно улыбнулся Кирилл.
Да нет, на самом деле не все так серьезно. Конечно же, этот следователь получил соответствующие инструкции от полковника Сытина. И сейчас выяснится, что их с Кириллом беседа не более чем розыгрыш.
– Какие шутки, Барсуков? Я предлагаю тебе сознаться в преступлении. Ты отказываешься. Я отправляю тебя в общую камеру. А там… Ты сам знаешь, что там будет. Но я-то здесь ни при чем…
– Ты хоть знаешь, чем это для тебя закончится?
– Ага, на угрозы перешел? Ну, ну… Только не надо мне угрожать. Я тебя не боюсь. И бояться никогда не буду… В общем так, даю тебе последнюю возможность чистосердечно во всем признаться. Учти, уговаривать я тебя не буду. Твой дружок Пыжиков уже во всем признался. Так что твое признание для следствия – чистой воды формальность.
Следователь брал его на понт. Он продолжает ломать Кирилла. Значит, он точно не знает, какую роль он играет в банде Бекаса.
Но ведь ему можно об этом сказать… Стоп! Это может быть провокация.
Кирилл знал, какой паутиной окутал город Бекас. У него везде свои люди. Возможно, они уже появились и в РУОП. Кто знает, может, этот следователь работает на Бекаса, поэтому и заманивает Кирилла в хитро расставленные сети… Нет, на провокацию поддаваться нельзя.
– Не знаю я ничего. И никого я не убивал. В подвале я оказался совершенно случайно…
– Тогда совершенно случайно окажись в сорок девятой камере, – хищно усмехнулся следователь. – Конвой!
С этого момента события развивались со скоростью курьерского поезда. И неудержимо вели Кирилла в пропасть.
Мрачные коридоры следственного изолятора, окрики конвоиров, грохот решеток, камеры, камеры, камеры… Камера номер сорок девять.
– Стоять! Лицом к стене!
Противно заскрежетал в замке ключ, тяжело открылась дверь.
– Заходи!
Он бы и сам вошел в камеру. Но вертухай толкнул его в спину. Кирилл едва удержал равновесие.
– Козел! – процедил он сквозь зубы.
Дверь закрылась, и Кирилл остался наедине с замкнутым арестантским мирком.
Камера не отличалась большими размерами. Квадратов двадцать, может, чуть больше. Вдоль стен шконки в два яруса. Посреди камеры стол, скамейки. В углу возле входа параша, закрытая занавеской.
«Пассажиров» было не так уж и много. И почти все они занимали отдельное ложе. Только на крайних двух шконках у параши ютились по три человека на койко-место. Под нижней из этих шконок размещался «вокзал», где обитали опущенные. Кирилл с внутренним трепетом глянул на «красный» угол. Неужели это место уготовано для него?
Следователь не врал. Камера была воровской. Во всяком случае, здесь преобладала блатная масть. Как минимум, человек семь-восемь «котов» – коренных обитателей тюрем. Их тела были густо испещрены татуировками. Ничего хорошего от этого люда ждать не приходилось. Кирилл усиленно соображал, как избежать позорной участи.
На него сразу обратили внимание. С верхней шконки у окна свалился крепкий парень с наколками на груди и плечах. Кирилл не силен был в тюремной живописи. Но то, что перед ним блатной, это он понял сразу.
– А-а, новичок, – ощерился тот.
Ему явно не терпелось сыграть с Кириллом в какую-нибудь злую игру. Или от скуки, или по чьей-то воле.
– Ну, проходи, проходи, чего стоишь?
– Так это, плацкарты свободной нет, – с достоинством ответил Кирилл.
– Плацкарты нет? Гы-гы! Но тут ты извиняй… На потолке можешь спать?
– Не, на потолке плохо. Одеяло спадает.
– Что, шутник, да? Ну, ну, шутник, мы ведь тоже шутить умеем… Гордей, к нам новичок заехал!
С нижней шконки у окна поднялся и сел средних лет мужчина с суровым морщинистым лицом.
– Этот, что ли? – глядя на Кирилла, спросил он. – Сюда пусть шагает.
На его ключицах синели звезды лагерного авторитета.
– По какой статье зачалил? – с видимым равнодушием спросил Гордей, когда Кирилл подошел к нему.
– По «мокрой». Но это все туфта. Я никого не валил…
– По первому разу закрыли?
– Нет. Уже закрывали. За гоп-стоп. Целый месяц кантовался…
– Месяц – это тьфу. Люди годами на киче сиживают. Зовут как?
– Игорь.
– Кличут как?
– Да так и кличут – Игорек, – соврал Кирилл.
– Фуфло, а не погоняло, – поморщился смотрящий. – А может, тебя как-то по-другому звали? Может, Аленой там или Таней?..
– Чего? – нахмурился Кирилл.
– А кто тебя знает, – оскорбительно хохотнул блатной, все это время стоявший за спиной у Кирилла. – Может, тебя по прошлому разу парафинили? Может, ты кочет?
– Я этого не слышал, ладно? – со злостью обернулся к нему Кирилл.
– Э-э, я не понял, ты чо, наезжаешь? – взъерепенился блатарь.
– Ша, Маркел, глуши базар! – осадил его законный.
– Да я чо? Я ничо! Просто узнать хотел… А пусть он булки раздвинет. Пусть докажет, что под хвост не балуется!
– А это дело, – кивнул вор. И, как бы радея за Кирилла, посмотрел на него. – Ну что, очко на показ выставляешь? Докажи братве, что ты не кочет!
Кирилл слышал о такой разводке. И знал, что есть олухи, которые на нее попадаются. Нельзя делать то, что предлагал пахан. Нормальный арестант никогда не станет доказывать свою безгрешность таким образом. Это может выйти не просто боком. Это может выйти задом…
– Извините, уважаемый, но я вас не услышал… А булки пусть чушки раздвигают. А я не чушок.
– Да вроде не чушок, – согласился вор. – На мастырку не ловишься… Но ведь ты по жизни можешь быть фуфлыжником. И если ты сейчас не откроешься, клеить ласты будешь долго и нудно. Ты меня понял?
– Да я-то понял. Но я не черт. Так что бояться мне нечего.
– Ну это мы посмотрим. Так, стало быть, тебя Игорьком кличут. Ладно, пробьем. А ты пока свободен. Маркел, покажи ему место.
Блатарь презрительно усмехнулся и отвел Кирилла к шконкам у самой параши. Но к шнырям не посадил. Заставил потесниться мужика на отдельной шконке.
Тот в ответ ничего не сказал. Только уныло вздохнул и неприязненно посмотрел на Кирилла. Уж очень ему не хотелось делить с ним шконку. Но делать нечего.
Кирилл сел на край койки, обхватил руками прутья спинки, уложил на них голову.
Блатные, похоже, еще не знают, кого к ним определили на постой. Но сейчас они зарядят малявы, «погонят коней» по «дорогам». Арестантская почта работает на зависть быстро. И скоро узнает законник Гордей, что к нему на хату заехал беспредельно настроенный бандит по кличке Барсук. Вскроется лажа насчет Игорька – Кириллу выставят предъяву. Но его и без того спросят по полной. За то, что против блатной масти пошел, Сырка в жестокой драке отбил. Такое не прощается. Так что неизвестно, сколько у него времени в запасе. Час, два, а может, и десяти минут нет.
Нужно как можно дольше тянуть время. Скоро Сытину доложат о том, что в камеру «сорок девять» определен бандит Барсуков. Он сразу все поймет и поспешит принять меры, чтобы вытащить Кирилла.
