Шарль Эксбрайя - Влюбленные из Сент-Этьена
– ...этот олух подвернулся. Стали вместе жить, да он работу-то не очень жалует, вот мне и пришлось отдуваться за двоих.
– А Марта?
– Сейчас, сейчас. Я как раз искала спокойное место, чтоб никому поперек дороги не становиться, а тут мне одна подружка и говорит: "Луду – это мое имя, Лулу, а еще меня зовут Простушка-Лулу, это потому что мозги у меня малость набекрень – Лулу, сходи-ка к Марте в "Бар друзей", похоже, она надумала бросать работу.
– Ну и?
– Ну, я и пошла. Мы с ней сразу же сдружились, с Мартой-то. Если вы и впрямь с ней были знакомы, гнали, наверно, какая она была мировая, вот только работа наша ей поперек горла была. Она-то умная, Марта. Как-то мне сказала, плевать, мол, ей на деньги, потому что был у нее друг, и она хотела ради него стать чистой, ну чище всех прямо, его еще звали Ласковый Джо. Он-то ей мозги заливал, а она, бедняга, верила.
– Почему это вы ее жалеете?
– Да потому что в нашей работе первое дело – запомнить, что такие разговоры – все вранье. Вот я, например, хоть и не семи пядей во лбу, а еще не родился тот, кому удастся меня заарканить разными там "чувствами"! Как-то вечером я встретилась с Мартой, а она уж совсем ополоумела! Оказывается, этот тип возил ее в горы, куда-то в Сент-Этьен, и там все трепался, мол, хочет на ней жениться, жить, мол, будут по-человечески безо всякого этого свинства... Вот гад, а?
– Почему?
– Да потому что нет ни у кого такого права! У нас у всех это, может, мечта, жить-то по-человечески. А он нарочно, чтобы ее завлечь, – нет, как хотите, это хамство с его стороны.
– Нельзя судить о том, чего не знаешь.
– Так ведь он-то потом пропал, больше не появлялся, этот самый Ласковый Джо!
– Нет, не пропал.
– Да ну?
– Это я и есть, Ласковый Джо. Я был в тюрьме.
– Ой, черт!
– А Марта?
– Ну, она как-то приезжала ко мне. Когда он уже ее бросил. Она укатила с одним шведом.
– Куда?
– Так в Швецию же, черт возьми!
– В общем, она оказалась не лучше других.
– А вы как думали? Все вы из одного теста: по-вашему, раз мы этим занимаемся, так у нас и сердца нет. А мы-то про себя все думаем, что вот когда-нибудь выберемся отсюда. Из-за вас Марта во все это поверила. Не сердитесь, конечно, но, она, видно, с приветом была, ваша Марта, уж со мной бы такой номер не прошел! А как вы бросили ее, уж она так переживала! Вот и побежала за первым встречным. Уж не обижайтесь, но так настоящий мужчина никогда не сделает.
Вместо ответа Джо размахнулся и залепил ей пощечину.
– В следующий раз думай, что говоришь.
Лулу пришла в себя, оправившись от удара, заголосила:
– По какому такому праву вы меня бьете?
– Чтоб ты замолчала.
– Это уж слишком! Нет, вы только посмотрите на этого негодяя! Сначала требует, чтобы я рассказывала, а потом, как рассказала, лупит почем зря!
Обеспокоенный хозяин попытался ее утихомирить:
– Ну-ну, мадемуазель Люси, не стоит лезть в бутылку.
– Конечно, не вам же досталось! Анри, иди, задай этой скотине как следует!
Анри поспешил на подмогу и, выхватив из кармана нож, объявил:
– Я в состоянии и сам наподдать своей бабе, если будет нужно, нечего лупить ее за меня.
Хозяин взмолился:
– Господин Анри, не заставляйте меня вызывать полицию!
– Здесь затронута моя честь, а честь требует, чтобы я проткнул этого типа!
Однако, чтобы подойти к Джо, ему пришлось пройти мимо Фреда, сохранявшего невозмутимый вид во время всей этой перепалки, что придало уверенности Анри. Но когда тот поравнялся с ним, Фред неожиданно резко ударил его по затылку. Анри повалился носом в опилки, а Фред улыбнулся бармену:
– Тоже не люблю, когда другие делают мою работу.
Бармен оторопело уставился на распростертого Анри и пробормотал:
– Вы... вы убили его?
– Нет, оглушил только. Я свой удар знаю.
Из глубины зала послышался голос Лулу:
– Не убили? Вот жалость-то!
Опасаясь за последствия скандала, бармен попросил Фреда помочь ему усадить Анри на стул. Вдвоём они наклонили его чуть вперед, уложили голову на руки, так что можно было подумать, что он просто спит. Сделав дело, бармен вздохнул:
– Ох и взбесится же он, когда очнется.
– А отыграется на мне, – с горечью добавила Лулу.
Джо взял ее за руку.
– Пойдемте с нами.
Она попыталась вырваться:
– Отстаньте!
– Хотите дождаться, пока он придет в себя?
– Вообще-то не хотелось бы...
– Так пошли?
Враз смирившись, она покорно пошла за ним.
Пока Фред рассчитывался за выпивку, хозяин заметил:
– Какой-то он странный, ваш приятель.
– Мягкий он.
На площади Селестен Фред догнал их и усадил в машину. Девица поинтересовалась:
– Кто этот детина?
– Мой телохранитель, – шепнул ей на ухо Джо.
Включаясь в игру, Фред подобострастно спросил:
– Куда едем, шеф?
– Сент-Этьен и Марль.
– Э, нет! – завопила Лулу. – Не тут-то было! Я вам не Марта! Значит, нечего и тащиться в Марль!
– Лучше бы вы помолчали.
– Да я...
– Раз он просит, помолчи, – посоветовал Фред, трогаясь с места.
* * *Добравшись до Сент-Этьена, – они взобрались на холм Планфуа, затем свернули на Сен-Женест-Малифо и наконец к полудню прибыли в Марль. Джо заявил:
– Остановимся здесь.
– А дальше?
– Дальше пешком.
– Не по мне это, – пробурчал Фред.
Но Джо, не обращая на него никакого внимания, уже вылез из машины и, подхватив Простушку-Лулу, пустился в путь по дорогам своей юности. Но после первых же шагов девица споткнулась на своих высоких каблуках и заныла:
– Я же не для походов одевалась, господи боже мой!
Джо смерил ее взглядом с головы до ног, а она, повинуясь профессиональному чутью, не удержалась от вопроса:
– Я вам нравлюсь?
– Замолчите! Ясно вам? Замолчите! Придержите свои грязные слова, паскудные выражения, забудьте их. Они здесь неуместны. Тут все это смешно. Неужели не понятно?
И правда, сама не зная почему, то ли от чистого воздуха, то ли от того, что они стояли на деревенской площади, но Лулу вдруг испытала нечто похожее на стыд. Она неясно чувствовала, что не вписывается в окружающий ее мир. И потому, смутившись, призналась:
– Понятно, в общем...
И тогда Джо впервые улыбнулся ей, и у нее на душе сделалось тепло.
– Идемте, Люси.
Глупо, конечно, но она чуть не разревелась.
Вместе с Джо они зашли в магазинчик, где продавались простенькие летние платья. Вспомнив стыд, Лулу удалилась в соседнюю комнатку примерять одно из них. А когда вышла, продавщица воскликнула:
– Мадам так хорошо сложена, что платье и подгонять не надо!
И Лулу искренне ответила:
– Да уж, стройности мне не занимать...
Конец фразы так и замер у нее на губах. Джо сказал правду. Здесь надо говорить по-другому. И снова смутившись, она повернулась к Джо:
– Мне идет?
Он поглядел на нее и так искренне (ведь он говорил искренне всегда, хотя другие этого в нем не понимали и не принимали) ответил:
– Вы такая хорошенькая в этом платье, Люси... Молодая, свежая, ну прямо как этот весенний день.
Уж этого она снести не смогла и разрыдалась. Удивленная продавщица обратилась к Джо:
– Что это с ней?
– Да что-то нервничает в последнее время. – Он мягко обнял Лулу за плечи. – Ну-ну, успокойтесь... Погода чудесная, мы счастливы, чего же больше желать?
– Чтобы так было всегда, – и Лулу сама удивилась своему ответу.
– А может, это как раз зависит только от вас?
Она подумала, уж не издевается ли он над ней? Судя по всему, это была игра, но к чему вести такую жестокую игру? Импульсивный ее характер подсказывал: оставь его здесь, хватай свое дурацкое платье, туфли на высоких каблуках и беги, беги, что есть мочи в свой "рабочий" район у площади Селестен, а там пей, пей, пока не забудешь болтовню этого типа о твоей красоте, молодости, о свежести... Ха! Это-то она свежа! Да, но ведь снаружи стоит тот здоровенный бугай, страшно с ним связываться, да и как возвращаться в Лион? И вместо того, чтобы спасаться бегством, она выбирает пару сандалий, попросив все завернуть в пакет.
Заметив следы слез на щеках Лулу, Фред с отвращением произнес:
– Уже ревет?
Тут Лулу взяла себя в руки и протянула убийце пакет:
– Отнесите в машину и не суйте нос куда не следует, толстяк.
Фред и в самом деле был не злым по натуре, и выходка этой девчонки позабавила его. Взяв у нее пакет, он лишь отметил:
– Ну и нахалка ты, милая моя!
А Джо взял Лулу за руку и повел к дороге на Риотор. И вдруг она неожиданно для себя заговорила:
– Знаете... Я ведь не такая уж пропащая, как можно подумать из-за моей работы. Просто-напросто мне не повезло. Если бы ребенок не родился, я бы никуда и не уезжала, но с малышом уже нельзя было оставаться. Пробовала я, как говорится, честно работать в городе, но потом мальчик умер, я и затосковала... ни ребенка, ни мужа, все опостылело, тут и подвернулся Анри.
И помолчав с минуту, добавила:
