По следам людоеда - Виталий Михайлович Егоров
– А он золото не скинет? – высказал свое опасение Климов.
– Нет, участковый опытный, у него это не первое задержание с золотом.
– Отлично, я не перестаю тобой гордиться, – похвалил Владлен друга.
Через два часа, когда Владлен и Климов определили Пугачева в изолятор, во двор райотдела заехал КамАЗ с КУНГом. За рулем находился участковый, на пассажирском сиденье – в наручниках Расписной, он же Шкурко, известный скупщик золота.
Тут появился Рогов и шепнул Владлену:
– Видел Сомова, у него мандраж, ко мне даже не приставал. – И направился к КамАЗу. – А ну-ка выходи, Толя, вот ты и попал, говорил тебе – завязывай. Теперь тюрьма.
– Да за что? – Расписной изобразил удивление. – Меня ни за что задержали, это беспредел какой-то. Если один раз попался, то всю жизнь будете теребить? Короче, я буду жаловаться.
– Это твое право.
Рогов, не церемонясь, вытащил его из машины и поволок в кабинет, выделенный для Владлена и Климова, и посадил на табуретку.
Когда Владлен зашел в кабинет, Рогов уже начал допрос.
– Мы знаем, что ты везешь золото. Человека мы задержали, он показывает на тебя. Добровольно выдать не хочешь?
– Вы вообще о чем? Никакого золота я не везу, можете обыскать.
Так продолжалось довольно долго, в какой-то момент Владлен даже засомневался, что золото может быть спрятано в машине. Но опытный в таких делах Рогов не унимался и продолжал наседать на Расписного.
– На этот раз ты влетел капитально. Тебе грозит не только скупка, это золото от убийства, пойдешь как соучастник, – пугал его Рогов. – Это пожизненный срок.
Расписной уже плохо соображал, поддался блефу Рогова о пожизненном сроке, поплыл.
Точку в допросе поставил Климов:
– Завтра утром мы начинаем разбирать твою машину. До последнего винтика разберем – а золото найдем. Потом попробуй собрать обратно.
– Хорошо, я выдам золото, только оформите добровольную сдачу.
– А это не вопрос, – с готовностью отреагировал Рогов.
Все направились к КамАЗу, Расписной попросил отвертку и выкрутил несколько саморезов из обшивки КУНГа. Засунул туда руку по плечо и достал сверток.
– Вот, возьмите.
В кабинете развернули сверток. Владлен впервые наяву видел золотой песок. Перед ним лежала невзрачная масса жирно-желтого цвета. «Ах вон оно какое, это золото, рыжье, как его трепетно называют «хищники», этот презренный металл, ради которого люди идут на мыслимые и немыслимые преступления, лишают друг друга жизни, сеют несчастья и раздор». – Владлен был разочарован. Он ожидал чего-то другого – блестящего, переливающегося.
Среди песка выделялся один самородок в пятикопеечную монету. Владлен взял его в руки и нащупал на его гладкой поверхности острые, как наждачная бумага, вкрапления. «А вот и кварц», – обрадовался он.
С учетом добровольной выдачи Владлен не стал задерживать Расписного.
– Идите домой и ни шагу в сторону, – предупредил он его. – По первому требованию следователя вы обязаны явиться в отдел. Он вас скоро вызовет, дня через два-три.
Отпустив Расписного, Владлен загадочно взглянул на Климова и Рогова.
– Сегодня сделано столько, сколько иногда за месяц не проворачивают. Я думаю, нам надо немного посидеть, поговорить.
Была уже глубокая ночь. По дороге Рогов зашел в какую-то торговую точку и взял бутылку коньяка.
– Армянский, – похвастался он.
Просидели до утренних петухов, делились впечатлениями по удачному задержанию и изобличению уникального преступника, вспоминали другие интересные случаи, планировали завтрашний день. В общем, в той шутке, что если встречаются опера, то говорят только о работе, есть немалая доля истины.
– Ну, я побежал. – Рогов стал одеваться. – Наверное, жена вся извелась. В девять буду у себя, до встречи.
Владлен посмотрел на часы.
– Еще три-четыре часа можно поспать, отлично!
5
Утром, войдя в райотдел, Владлен и Климов вздрогнули от доклада дежурного, который подошел к ним строевым шагом:
– За время дежурства произошла одна кража личного имущества и два хулиганства. Задержанных трое. Никаких происшествий среди личного состава нет. Докладывает дежурный по отделу старший лейтенант Супонев.
– Да погоди, не надо, – пытался его остановить Владлен, но дежурный отбарабанил все до конца. – Что за маскарад, зачем мне докладываете, я не проверяющий.
– Сомов приказал. – Дежурный развел руками.
«А он и вправду глупый, этот Сомов, – подумал Владлен. – Нависла угроза увольнения, вся суть его вылезает наружу. И этот человек водил всех за нос, делая показатели из воздуха. В министерстве ему верили и, что хуже, некоторые знали гнусную сущность выстроенной Сомовым системы и пользовались ею».
Только сели пить кофе в кабинете, зашел Рогов. Он, как всегда, был бодр и весел.
– Встретил Тарасюка, – начал рассказывать он, – пытался мне угрожать. Чего, говорит, прислуживаешь этим эмвэдэшникам, они уедут, а ты останешься. Короче, я послал его подальше. По всей видимости, он не знает про винтовку. Если бы знал, так себя не вел бы.
– Чья бы корова мычала, – зло выругался Климов. – Как конверты таскать руководству МВД – это для него не прислуживание?
– Садись, Валера, попей с нами кофе, – пригласил Владлен к столу Рогова. – У меня к тебе есть одна просьба.
– Слушаю внимательно.
– Надо в суде взять все копии приговоров по золотым делам за этот год. Я думаю, их не так уж много. У тебя есть там какие-нибудь связи, чтобы без шума и пыли получить документы?
– Да, есть, как раз секретарь, хорошая баба, мне однажды жаловалась, что идут однотипные дела, мухлюет Тарасюк, и судья замешан. Тарасюк подгонял ему спонсорскую помощь – компьютеры, принтеры…
– Давай туда, а мы пока вытащим Пугачева.
Когда Рогов ушел, Владлен попросил Климова сходить в изолятор и привести Пугачева. Тот имел сонный вид. Заметив это, Владлен спросил:
– Что, плохо спалось?
– Ночью прокурор приходил в изолятор, спрашивал, мол, били меня опера, пытали? Я ответил, что нет. Он сказал, чтобы я написал заявление, что меня незаконно лишили свободы, я отказался. С ним был Тарасюк. Он пытался со мной поговорить, я также отказался. Грохнут меня здесь, в камере, да это и к лучшему. – Пугачев тяжко вздохнул и замолчал.
– Вот сучонок, – выругался Климов, адресуя свой гнев то ли к Тарасюку, то ли к прокурору.
– Погоди умирать, еще поживешь, – успокоил Владлен Пугачева. – Еще про маму тебе надо узнать, через три-четыре часа я позвоню в Москву, думаю, какой-то результат будет. А теперь я тебя официально допрошу с протоколом по поручению следователя.
Допрос длился до полудня. Климов сбегал куда-то, очевидно в свою волшебную столовую, и принес отличный обед. Все, в том числе и Пугачев, заканчивали трапезу, когда вернулся Рогов.
– Вот, шестнадцать приговоров, – он бросил на стол толстую пачку бумаг. – Все шестнадцать –
