Георгий Ланской - Козырная пешка
Что-то звякнуло, и я тут же открыла глаза, как будто и не спала. Электронные настольные часы светились ядовитым оранжевым глазом, дрожа и подмигивая. Женька, скрючившись, сопела на диване, выставив из-под одеяла молочно-белую ногу. Я повозилась и снова закрыла глаза, решив, что мне померещилось.
Снова звякнуло. Я подскочила и уставилась на дверь. Она была открыта. Я вообще не люблю закрытых дверей в помещении. Агата тоже дверей не закрывает, делая исключение только для входных, ей все кажется, что душно. Мы даже в ванной моемся, не запираясь. Я по привычке, а Агата боится, что если ей вдруг станет плохо, я не смогу ей помочь.
В открытой двери не было видно ни одного отблеска света. Мне показалось, что звуки доносились с кухни, но лампа не горела ни в коридоре, ни на кухне. Женька спала под боком, а Агата, не любившая лестниц, на первом этаже, но вряд ли бы она, решив, к примеру, попить, не зажгла бы свет.
Снова звякнуло, потом что-то скрипнуло, привычно и знакомо. Я почувствовала, как волосы поднимаются дыбом.
В доме был чужой, и он поднимался по лестнице.
Я поднялась с кровати, которая предательски скрипнула. Звуки стихли, а потом возобновились. Незваный гость поднимался по лестнице все выше и выше. Женька всхрапнула, что-то невнятно пробормотала и перевернулась на другой бок. Мысль о том, что сейчас кто-то ввалится ко мне в комнату и нападет на мою беззащитную подругу, подавила мое естественное желание спрятаться в шкаф. Я отступила на шаг и не глядя, принялась осторожно ощупывать валявшиеся в беспорядке предметы на столе. Я прикасалась к ним осторожно, кончиками пальцев, с сожалением сознавая, что ничего подходящего под рукой нет. Расческа, косметичка, сотовый, ручка, баночка с кремом, кошелек, блокнот…. Не то, все не то. Через минуту он войдет в дверь, а мне нечем за себя постоять… Лампа? Она слишком легкая… Я ринулась к подоконнику и нащупала горшок с кактусом. Схватив колючий суккулент, я на цыпочках пролетела через всю комнату.
Он шагнул через порог. В слабом оранжевом свете я видела его приземистую фигуру. Я узнала бы его из сотни, даже по запаху, отвратительному запаху пота, сигарет и дешевой туалетной воды. Даже с закрытыми глазами я смогла бы описать каждую черточку его лица, как помнят лицо любимого. Я могла бы на ощупь, не глядя найти его отвратительную выпуклую родинку, покрытую омерзительно топорщившимися волосками. Он двигался по направлению к Женьке, спавшей лицом в подушку, и явно не замышлял ничего хорошего.
Наверное, я сделала какое-то неловкое движение. Я намеревалась оглушить его ударом по затылку, но в этот момент он обернулся. И вместо того, чтобы разбить глиняный горшок об его голову, я ударила его кактусом прямо в лицо.
От его рева содрогнулись стены. Женька соскочила с кровати, заорала и зажгла свет. Эль-Нинье, натыкаясь на стены, отшвырнул меня в сторону и, врезавшись в дверной косяк, ринулся вниз по лестнице, закрывая лицо руками. Рухнув на пол, я повалила на себя стул со свежевыстиранными вещами, кучу книг и еще какие-то бебехи. В голове зашумело и мне сделалось как-то нехорошо и сладко.
Внезапно я услышала страшный грохот, а за ним странный хруст, звук падения чего-то тяжелого и мягкого, а потом столь же оглушительную тишину. Женька, в одних плавках, прижимала руки ко рту. В ее глазах плескался ужас и два огромных вопросительных знака.
– Боже мой, кто это был? – с заплетающимся от испуга языком спросила она.
– Кажется, мой старый приятель Эль-Нинье, – сдавлено ответила я, выбираясь из-под пододеяльников.
– Так надо ментов вызывать, – неуверенно произнесла Женька. – Как ты думаешь, он убежал?
– Кто его знает? – вяло ответила я. Энергия, еще минуту назад бившая во мне ключом, куда-то испарилась, оставив место апатии и слабости. Меня затрясло. Вчерашний ужин запросился наружу, а в голове зазвенело. Мое тело кренило вбок. Больше всего на свете мне хотелось преклонить свою голову и уложить все тело на горизонтальную поверхность.
– Девочки, вы живы? – раздался снизу слабый голос. Я подскочила на месте. Женька схватила меня за руку, и мы понеслись по узенькому коридорчику к лестнице. На верхней ступеньке мы согласованно притормозили, с ужасом глядя на то, что творилось на первом этаже.
Агата в задравшейся до пояса ночной рубашке стояла у самой лестницы, вцепившись в перила одной рукой. В другой ее руке была кочерга. У ее ног лежал почти неузнаваемый Эль-Нинье с исцарапанным лицом и остекленевшими глазами, тускло смотрящими вбок. Под ним растеклась багровая лужа, которая уже почти добралась до тапочек Агаты.
В позе поверженного Эль-Нинье было что-то несуразное. Я не сразу поняла, что он лежит на животе, ведь его лицо было повернуто вверх, что противоречило всем законам. Шея была вздута и перекручена, вдобавок из нее что-то торчало: то ли кость, то ли обломок деревянных перил.
Агата начала хватать ртом воздух и оседать на пол. Женька осторожно двинулась вниз. Я направилась за ней. На последней ступеньке мы снова остановились. Для того, чтобы сделать следующий шаг требовалось перешагнуть через труп врага. Не знаю, как Женька, а я была твердо уверена, что Эль-Нинье – покойник.
– Капец котенку, – вдруг рявкнула Женька. В оглушительной тишине ее рык прозвучал как пушечный залп. Агата рухнула на пол, усевшись на копчик в неприличной позе. Я удержалась на ногах только чудом и ткнула Женьку в бок.
– Чего орешь, дура? Агата, ты там как, жива?
– Жива, – слабо ответила Агата. – Если твоя подружка меня не доконает. Он точно помер?
– Наверное, – осторожно пнув Эль-Нинье ногой, сказала я. – Во всяком случае, я сильно удивлюсь, если, свернув шею, он будет бодрячком скакать по лужайкам.
– Чего делать будем? – испуганно спросила Женька. – В ментовку звонить будем, или как?
– Погоди ты со своей ментовкой, – отмахнулась я. – Они нас со свету сживут, а не они, так дружки наши на черных джипах. Кто знает, чей это человек…
– Так мы же защищались, – возмущенно возразила Женька. – Он залез в наш дом и упал с лестницы. Чем ты там его отоварила? Кактусом? Так кактус холодным оружием не является, не говоря уже про огнестрельное. Обычная самооборона…
– Если тело Володи выкопали без всяких оснований, то и в нашу самооборону могут не поверить, – скривилась я. – Если бы не последние события, я не задумываясь вызвала бы милицию, тем более, что там давно лежит мое заявление о том, что на меня напал именно он. Но после всего этого я нашей родной милиции не доверяю. Упекут меня, и не посмотрят, что я всего лишь оборонялась.
– Его могла я ударить, – отважно сказала Женька. – Давай скажем, что это я проснулась и огрела его по башке?
– Давай. Сядем все. Менты будут только рады загрести побольше народу. И Агату до кучи, вон у нее кочерга в руке. Может, это она его по темечку тюкнула?
– Ты права, – неожиданно твердо сказала Агата. – Нам вполне могут и не поверить. Дело сфабриковать – раз плюнуть. Мужика этого выдадут за твоего полюбовника, который отравил Володю. Женьку сделают соучастницей, а меня – содержательницей притона.
– Чушь какая, – нервно выкрикнула Женька. – Да кому это надо?
– Тому, кто считает, что деньги у Алисы. Ее посадят в камеру, и будут измываться, пока она не скажет, куда спрятала деньги. А заодно и над нами. Никто сейчас не верит, что она ничего не брала. И там никто не поверит. А потом, когда от нас ничего не добьются, нас пристрелят при попытке к бегству, или мы вдруг оптом решим покончить с собой. Дело закроют. Все счастливы, зрители расходятся по домам.
Покойник в наших дебатах не участвовал. Он смирно лежал и смотрел в потолок. Кровавая лужа расползалась по комнате. Агата брезгливо переступила на месте, потом нагнулась и загнула угол ковра. Я, очнувшись, приволокла швабру и ведро с водой. Бросив тряпку на пол, я с отвращением смотрела на труп.
– От него надо избавиться, – прерывающимся голосом сказала Агата. Лицо ее было совершенно серым. – Нельзя допустить, чтобы кто-то узнал, что он умер здесь.
– Как… как избавиться? – запинаясь, спросила Женька.
– Вывести из дома и закопать, – хмуро ответила я. – Тогда его никто не найдет. Можно вывести в лес и бросить там, но до нормального леса далеко, там два поста ГАИ, а в посадках его найдут грибники.
– Около моего дома есть колодец без крышки, – сдавлено предложила Женька. – Можно туда.
– Там его увидят. Да и ты рядом живешь.
– В реку, – решительно сказала Агата. – Сунем его в мешок, пару камней туда же и концы в воду.
– В реку?
– В реку. Ничего сложного. Сейчас ночь, движения никакого нет. Главное, чтобы менты по дороге не вздумали вашу машину проверить.
– Если нас прихватят с трупом в багажнике, мы никогда в жизни не отвертимся, – возразила Женька.
– А мы и так не отвертимся. Давайте-ка, за дело. Упакуем его в какую-нибудь тряпку, сунем в багажник и бросим с моста.
