Александр Андрюхин - Казнь за разглашение
На последнем вопросе Берестов задохнулся. Она же брызнула глазами и вырвала руку. Ничего не сказав, побежала вниз по Солянке. Берестов догнал и крикнул ей в лицо:
— Так вот: твоего Авекяна завтра загребут. Зинаида Петровна уже пишет на него в соответствующие органы. Так что скоро мы узнаем, зачем Авекян приезжал к твоему бывшему сожителю за час до его смерти.
26
На следующий день, отправляясь на работу, Берестов был уверен, что Авекяна больше не увидит. С утра у него в ящике уже будет лежать повестка о вызове в милицию. Там ему учинят допрос, слово за слово, кулаком по столу: «Что, гражданин из братской республики, искали в квартире убитого за час до его безвременной кончины?» — «Что вы такое говорите, товарищ начальник, впервые слышу! Да я и знать-то не знаю ни о каких Климентьевых». А следователь с ехидной улыбкой: «Вы уверены, гражданин Авекян? Почему же ваше лицо (кавказской национальности) видели при выходе из подъезда, и шефа вашего белобрысого в стоптанных кроссовках видели, не говоря уж о белой „Волге“ и машинных номерах. А как, кстати, у вас насчет регистрации?..»
Однако приятные мысли недолго занимали голову журналиста. Еще у лифта, не дойдя до дверей газеты, он услышал громкий бас Авекяна. Редактор, по утреннему обыкновению, лаялся с кем-то по телефону, и, судя по всему, настроение у него было неважное.
«Все ясно, — сделал вывод Берестов. — Повестку получил. Явиться к двенадцати ноль-ноль с вещами. Менты обычно назначают ближе к обеду. Чтобы в животе у допрашиваемого урчало. Это способствует красноречию».
При виде его секретарша засияла. Не иначе опять кто-то звонил. И точно. Вместо приветствия она радостно схватила со стола свежий номер и воскликнула:
— Вам звонили по поводу сегодняшней статьи.
Берестов вырвал у неё газету и открыл на шестой странице. «А были ли инопланетяне?» — прочел он заголовок крупным шрифтом, а под ним мелким курсивом: «Если где-то появляются летающие тарелки, значит, рядом ищите секретный объект». И в скобках: «Народная примета».
Ну и заголовки придумывает Топоров! Морду бы ему набить за эти народные приметы. Интересно, он материалы когда-нибудь читает?
Берестов пробежал глазами статью и успокоился. Слава богу, хоть текст оставили без изменений. Он, конечно, ехидный, но заставляет задуматься. Во-первых, приводятся конкретные факты: где бы ни наблюдались аномальные явления, там всегда в конечном итоге обнаруживались военные предприятия государственной важности. Во-вторых, поднимался вопрос о скептичности и неразговорчивости космонавтов на тему о гостях из космоса. Не потому ли, что летающие тарелки — продукт не космической отрасли, а все-таки, наверное, оборонной. И тут же пример с американским проектом «Аврора», более сорока лет хранившимся в секрете. Где гарантия, что такой же проект не разрабатывается ещё где-нибудь в Аризоне, или Калифорнии, или даже в Перми… Черт! На этой строке в голове Берестова что-то сверкнуло, да так ярко, что он начисто забыл, где находится.
А ведь в Перми есть какая-то частная фирма «Аврора», в которой работал человек, закончивший Институт космонавтики. И упомянутый в статье Николай Минаев тоже разрабатывал что-то на пермском предприятии. Да чего далеко ходить, сам Берестов видел в чаще пермских лесов куполообразные прозрачные цеха за двумя заборами, а потом и световой коридор с движущимся по нему монстром. Куда ни плюнь, всюду эта Пермь. Даже Авекян гнал в Польшу кабель с пермского военного завода. «Бывает же такое!» — похолодел журналист.
Берестова вывела из оцепенения секретарша Оля. Она ткнула ему кулачком в бок и протянула телефонную трубку.
— Я слушаю, — произнес журналист, ещё пребывая в легкой прострации.
— Леонид, здравствуйте, это я, Виктор Львович, — услышал Берестов голос с сильным рязанским акцентом. — Прочел я вашу статью «А были ли инопланетяне?» и очень даже с вами не согласен. По-вашему, все аномальные явления крутятся исключительно вокруг военно-промышленного комплекса ядерных держав. В вашей статье получается, что даже Джорджио Бонджовани чуть ли не агент итальянской разведки, чей приезд в Россию имел единственную цель: узнать, насколько ядерные державы преуспели в космической гонке. Нет, фактов вы, конечно, собрали много, очень добросовестно провели анализ, но привкус в вашей статье такой, будто все в мире работает на войну, а инопланетяне — этому прикрытие.
— Где вы это у меня увидели? — удивился Бе рестов.
— Об этом прямо не сказано, но намек есть. И потом, Николай Минаев у вас вышел не как учитель, философ и искатель истины, а как ученый, занимающийся исключительно разработками новых военно-космических технологий…
— Ну это я предположил…
— Да-да! Об этом прямо не сказано, но между строк читается. И еще: зря вы мою фамилию указали, что, мол, я его ученик. Ну какой я ученик… Просто посещал лекции. И вы ещё зря написали, что у меня записаны его лекции на пленке.
— Боитесь, ограбят?
— Да нет, кому нужны эти лекции? Просто на работе мужики будут смеяться, что я в молодости по собственному желанию, добровольно посещал какие-то лекции. Ну а так статью я прочел с большим интересом. Извините, если я что-то не так сказал. Просто высказал мнение.
«Ну вот, начал за упокой, кончил за здравие», — усмехнулся Берестов и положил трубку. Однако не успел сделать и шага, опять раздался звонок.
— Опять вас! — воскликнула Оля.
Берестов взял трубку и услышал голос Батурина.
— Леонид Берестов? С вами говорит капитан Батурин. Вчера вечером в своей квартире скончалась Зинаида Климентьева.
— Скончалась? Не может быть! — вскрикнул Берестов. — Отчего скончалась?
— Вот это мы как раз и выясняем.
— Может быть, её убили?
— Об этом говорить рано. Заключения экспертизы ещё нет. Вы не могли бы к нам сейчас подъехать? Мы хотим задать вам несколько вопросов.
— Конечно! Выезжаю! — воскликнул Берестов и, бросив трубку, помчался на выход.
Через двадцать минут он уже был на крыльце отдела милиции. Его проводили на второй этаж в кабинет капитана Батурина. Капитан приветливо кивнул и указал на стул.
— Буквально пара вопросов, — сказал он и сел за печатную машинку. Когда вы последний раз разговаривали с Климентьевой?
— Она мне звонила вчера утром, — ответил Берестов.
— Зачем звонила?
— По поводу моей статьи в газете «Версия».
Капитан едва заметно усмехнулся.
— О чем шел разговор?
— Да ни о чем, собственно, не шел. Благодарила за статью. И ещё сказала, что напишет заявление, где конкретно укажет тех, кого она подозревает в убийстве сына. Она вам успела принести заявление?
— Вы у неё в квартире бывали? — продолжал спрашивать капитан, игнорируя вопрос журналиста и деловито стуча на печатной машинке.
— Дважды! — ответил Берестов. — Один раз две недели назад в понедельник, второй раз на следующий день, во вторник.
— С какой целью вы у неё были?
— Брал интервью.
— О чем было интервью?
— Первый раз об инопланетянах, которые появлялись в её квартире, второй раз она рассказывала об убийстве сына.
Капитан перестал печатать и внимательно посмотрел на журналиста.
— У неё в квартире появлялись инопланетяне? — спросил он.
— Да появлялись. Причем дважды, — невозмутимо ответил Берестов. После первого появления у неё сгорели все электроприборы. А во время второго чуть не случился пожар на кухне.
Капитан едва заметно усмехнулся и снова застучал на машинке, но уже молча. Когда он закончил, то вдруг внезапно предложил в повелительном тоне:
— А сейчас нам нужно с вами поехать в её квартиру. У нас к вам ещё будут вопросы. На месте.
Они доехали до Большой Дорогомиловской, поднялись на двенадцатый этаж, и, когда вошли в однокомнатную квартиру Климентьевой, капитан с улыбкой произнес:
— Сейчас внимательно осмотритесь и скажите: все ли здесь на месте?
— Да откуда я знаю? — пожал плечами Берестов.
Тем не менее он прошел на кухню: она выглядела точно так же, как в его последнее посещение. В первое — конечно, без слез не взглянешь: посередине стоял стол с перевернутым телевизором и все было захламлено, как в сарае. А во второй раз — идеальный порядок. Сейчас, правда, серединка на половинку. По всей видимости, давно не убиралась. Берестов пожал плечами и взглянул на люстру. Плафон как плафон. А в первый раз было черт-те что: светильник из пяти лампочек.
— По-моему, люстра была другой, — неуверенно пробормотал Берестов и заглянул в мойку. — Посуды, кажется, в мойке было меньше. Все остальное по-прежнему.
Капитан с серьезным лицом записал слова Берестова в блокнот, и они прошли в комнату.
В комнате Берестов, как ни вертел головой, никаких изменений не обнаружил. Все было на месте: стенка у стены, напротив — диван и два кресла. Между ними журнальный столик. На потолке люстра с пятью рожками. Ближе к окну на стене портрет сына в черной рамке. Над диваном развешены фотографии… Стоп! Одной фотографии не было. Той самой, с презентации фильма «Семнадцать мгновений весны» с известными артистами. И она среди них — вторая Татьяна Доронина. Берестов трижды осмотрел стены, прежде чем произнес:
