Татьяна Полякова - Держи меня крепче
Он уставился на меня вроде бы в недоумении.
– Я бы знал об этом.
– Что, если у Инны была причина молчать?
– Какая причина? Я вас не понимаю. Она вам что-то сказала?
– Она утверждает, что не приезжала сюда в субботу.
– Значит, так и есть. Мои дети не лгут.
– Какие у Инны были отношения с Людмилой?
– Нормальные.
– Они общались?
– Я женился, когда Инна уехала учиться. – Он помолчал, вновь потер переносицу, вроде бы собираясь с мыслями. – Мне не стоило ее отпускать. В тот момент я больше думал о себе, чем о ней. Мне казалось, все так удачно сложилось…
– А на самом деле?
– Вы же ее видели, – он не смог сдержать горькую усмешку. – Она совершенно одинока, пишет дурацкие картины, по целым дням не выходит из дома. Ее окружение сплошь непризнанные гении. Я боюсь за нее, боюсь, как бы она не поддалась дурному влиянию. Пьющие компании или того хуже… Девочка решила, что не нужна нам. Это неправда, но переубедить ее…
– Вам не приходило в голову, что она в вас влюблена? – перебила я его.
– Что вы хотите этим сказать? – опешил он.
– Она ваша приемная дочь.
– Послушайте… – Он едва сдерживался. – Если то, что о вас говорят, хотя бы на десятую долю правда, вряд ли соображения морали вас волнуют, но… вы не имеете права говорить о моей дочери эти мерзости. Да, в ней до сих пор живет детская обида, да, они практически не общались с Людмилой, и это вовсе не вина моей жены, но говорить такое о девочке…
– Ей двадцать шесть лет.
– Точно. А когда я женился на ее матери, ей было шесть. Я старался быть хорошим отцом, а она была хорошей дочерью. Она и сейчас хорошая дочь, а чтобы увидеть в человеке, заменившем ей отца, мужчину… возможно, у нее есть проблема, всех своих знакомых она поневоле сравнивает со мной, и не в их пользу. По той простой причине, что в ее окружении одни сильно пьющие ничтожества. Она не извращенка, смею вас заверить. И ни о какой влюбленности речи быть не может.
Наверное, его доводы казались ему безупречными. Да, ей было шесть лет, когда он стал ей отцом, да, девочка выросла на его глазах, но… Мне самой было семь, когда Дед появился в моей жизни. Впрочем, с какой стати я опять перекладываю свою историю на чужие плечи? Возможно, я действительно извращенка, а у Инны с этим все в порядке. Однако я еще больше уверилась, что в субботу в их доме действительно была Инна. Что она сказала Людмиле, пожалуй, так и останется тайной. Корзухин будет молчать, и она тоже. Его-то я как раз хорошо понимаю: он защищает своих детей. Теперь, когда умерла его жена, он не хочет лишиться еще и дочери.
– Если у вас все, – сказал он, поднимаясь, – я, пожалуй, откланяюсь. Появятся вопросы, сделайте одолжение, обращайтесь прямо ко мне.
Он вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь.
Через двадцать минут меня вызвал Дед. Когда я вошла в приемную, Ритка шепнула:
– У него был Корзухин.
– Значит, мне намылят шею, – оптимистично ответила я.
Я предупреждала, что Корзухин быстро узнает о том, что я копаюсь в его грязном белье, но Деду на это было наплевать.
Я заглянула к нему не без робости, которую, по большей части, симулировала. Он сказал:
– Заходи.
Я прошла и села напротив, приглядываясь к его физиономии. Нормальная физиономия, не похоже, что он чем-то недоволен.
– Ну, что там?
– Ты Корзухина имеешь в виду?
– Кого же еще?
– Он был у тебя?
– Был. Возмущен твоим поведением. Чем ты его так допекла?
– Задала пару нескромных вопросов.
– От которых он возбудился до такой степени, что заявил мне: со своим решением он поторопился и от моего предложения отказывается.
– Ого, – присвистнула я.
– Это он, конечно, погорячился, – махнул рукой Дед. – Кто хоть раз влез в это дерьмо, непременно завязнет.
– Что ты называешь дерьмом? Служение народу?
– Оставь свои шуточки. Так в чем там дело?
– Дела по-прежнему нет. Уголовного, по крайней мере. Ситуация следующая: в семье не все так гладко, как казалось на первый взгляд. У погибшей были проблемы с дочерью, и с падчерицей отношения тоже не сложились. Кстати, обеих девочек Корзухин удочерил, они ему не родные. – Последнее замечание на Деда впечатления не произвело, я заподозрила, что это ему давно известно, и затаила обиду: чего было меня гонять, если он сам все знает?
– Девчонка – наркоманка?
– Нет. – Мне показалось, Деду мой ответ удовольствия не доставил. – Старшая дочь, возможно, встречалась с женой Корзухина в вечер ее гибели.
– Возможно?
– Доказательств нет.
– Так найди.
Вот за что я люблю Деда: сказал, найди, и ему по барабану, как я стану это делать.
– Ищу, – ответила я, не тратя напрасных слов на его вразумление.
– Она могла быть причастна к ее гибели?
– Помнится, речь у нас идет о несчастном случае, – напомнила я.
– Менты тоже могут ошибаться.
– Эксперты вряд ли. Если только под чьим-то чутким руководством.
– Вот видишь, – кивнул Дед, совершенно не уловив иронии. – Дожимай его.
– Если бы ты намекнул, зачем все это… – начала я.
– Неужели не ясно? Я должен знать о нем все. К тому же, если там что-то есть, его недруги непременно докопаются. Лучше быть готовым к неожиданностям.
«Это кто у нас такой шустрый?» – мысленно усмехнулась я. Зная, кто стоит за спиной Корзухина, враги на счет «раз» затихнут. А если нет… то я им не завидую.
– Ментов к этому делу не подпускать, – сказал Дед. – Если возникнет необходимость в их помощи, обращаться только к людям проверенным. Твой Вешняков тебе не откажет. И пусть помалкивает.
– У Вешнякова своих дел полно.
– Знаю я его дела, только жалуется, что зарплата маленькая. Раскрываемость ни к черту, вон сводка лежит.
– Тем более надо за раскрываемость бороться, а не носиться с этой дамочкой. Кстати, по опыту знаю, сфабриковать дело гораздо проще, чем без толку искать черную кошку в темной комнате. Впрочем, как и развалить при необходимости. Так что, если проблема в этом, мы бы сэкономили время…
– Заткнись, – Дед хлопнул рукой по столу. – Тебе сказали: выверни этого парня наизнанку. Ничего не найдешь – хорошо, а найдешь…
– Еще лучше, – подсказала я.
– У меня ни малейшего желания препираться с тобой, – вздохнул Дед.
Теперь у меня не было сомнений: Дед ищет компромат на Корзухина. И тут все сгодится: жены, дочки… каждое лыко в строку. Луганский сомневался в выборе Деда, подозревая, что Корзухин не совсем удобный для него человек. Как из неудобного сделать удобного, Дед знает очень хорошо. Он такой, какой есть. Его можно принимать таким или не принимать. Беда в том, что безоговорочно вычеркнуть его из своей жизни я не могу, не могу из-за дурацкой убежденности, что виновата перед ним. И в том, что он стал тем, кем стал, – тоже. Все могло быть иначе, если бы много лет назад…
– Здорово тебе досталось? – с чувством просила Ритка. Я стояла в приемной в трех шагах от ее стола.
– Умеренно.
– Я уже по голосу поняла, что он чем-то недоволен. Чего сказал-то?
– Иди, говорит, работай. Пойду. – Я тяжко вздохнула, намекая на труды непосильные, и побрела к себе. Ладно бы непосильные – неправедные.
Я попыталась разобраться в своих впечатлениях от разговора с Корзухиным. Он мне понравился: нормальный мужик, и выдержки ему не занимать. Старался быть откровенным, рассчитывал, что я пойму его чувства. Если что-то и скрыл, так это ложь во спасение, после смерти жены ему и так скверно, а тут еще я со своими вопросами. Это что ж выходит, меня угрызения совести мучают, потому что человек мне симпатичен, а если бы на его месте оказался тип вроде того же Сапрунова, совесть моя сладко бы спала, а я кинулась выполнять порученное дело? Я невольно усмехнулась. Если бы Дед приказал раскопать подноготную Сапрунова, долго возиться не пришлось бы. Там добра на десяток дел хватит. Да, было бы забавно… Ладно, доставим Деду удовольствие, покопаемся. Если раскапывать нечего, так Корзухину это особо не повредит. Зато он будет знать, с кем имеет дело. Разумеется, такие мысли были слабым утешением, и все ж таки мы с моей совестью заключили перемирие.
После обеда позвонил Лялин.
– Надо бы встретиться, потолковать, – сказал он.
– Есть новости? – спросила я.
– Как не быть. В семь в «Бочке меда».
– Ох, – пискнула я, прикидывая, что за новости у Лялина. Касаются они, безусловно, Олега, с которым судьба свела меня на улице родного города, но если Лялин предложил встретиться, а не сообщил мне новости по телефону, выходит, они заслуживают обсуждения.
Я позвонила Тимуру и занялась текучкой, гнала прочь мысли о Корзухине и предстоящей встрече тоже. О Корзухине в тот день мне напомнила Ритка. Позвонила в шесть, когда я уже собиралась уходить, и спросила:
– Ты когда домой?
– У меня встреча в семь, так что пора выдвигаться на позиции.
– Успеешь отвезти меня?
– Конечно.
– Значит, встретимся внизу.
