Навязанная игра - Алексей Иванович Гришин
– Что?! – она представила страшную картину.
– Крепко спит, из пушки… в общем, нагулялся и спит. А мы с Линдой к твоему приходу вкусноту наготовили, все на себе уже испытали, за безопасность ручаемся.
Джудит хотела самым строгим голосом поинтересоваться, не забыла ли юная кулинарка убраться в собственной комнате, но не решилась – слишком восторженно смотрела на нее дочь.
Пришлось улыбнуться, несмотря на смертельную усталость, и сесть за стол, на котором мгновенно появились фарфоровая супница, глубокие тарелки и ложки. Щербатов в поварском переднике, которого отродясь не водилось в этом доме, аккуратно разлил густую ароматную похлебку.
– К харчо положено вино, но, – он заметил недовольный взгляд хозяйки, – мы не будем искушать подрастающее поколение.
Линда фыркнула, но тут же постаралась стать серьезной. Получилось забавно.
– Итак, – продолжил Щербатов, – предлагаю получить удовольствие от приготовленных сегодня блюд, автор которых любезно согласился составить нам компанию.
Девочка фыркнула еще раз.
– Мам, ну как?
Джудит попробовала. Хм, необычно, но ведь действительно вкусно.
– Потрясающе! Ты у меня молодец.
И, увидев, как покраснела от смущения Линда, подошла, обняла и поцеловала.
Харчо было съедено в один присест, и Щербатов уже собирался подавать сациви, как в дверь позвонили.
– Кто там?!
Молчание. Джудит поднялась, собираясь привычно открыть дверь, но была остановлена. Гость схватил ее за руку и легонько потянул, предлагая вернуться на диван.
– Сиди, отдыхай. Я открою.
Подошел к двери.
– Кто там?
Вновь молчание.
На всякий случай сжал кулак, понимая, что если звонят люди серьезные, то это для них никакой не аргумент. Но и не открывать глупо. В конце концов, замышляй кто-то серьезную пакость, звонить бы не стал – эту дверь любой отверткой открыть не вопрос. Что называется – от честных людей замок.
Открыл – никого. Осмотрелся, опустил взгляд вниз – на пороге сложенный вдвое лист белой бумаги.
Поднял, прочитал.
– Тебя не учили в детстве, что читать чужие письме нехорошо? – Джудит неслышно подошла и уже стояла за плечом, протянув руку за бумагой.
– Учили. А потом учили быть внимательным. Особенно когда вокруг черт знает что происходит. – Щербатов демонстративно положил бумагу в карман рубашки и вернулся к столу. – У нас не закончен ужин, так что все скучные взрослые разговоры предлагаю оставить на потом. Линда, расскажи, как готовишься к школе. Если не секрет, конечно.
Потом очень внимательно слушал подробнейший рассказ о занудной математичке, доставшей уже своей алгеброй, о добрейшем учителе литературы, с которым так интересно разбирать приключения Алисы. И глупом Гарри, вечно нарывающемся со своими глупыми выходками, «хотя так-то он ничего, вообще-то».
И о Поле Кассиди, который перестал почему-то выходить из дому после той кошмарной истории. «Ой, дядя Бэзил, а вы как себя чувствуете?»
Только когда сациви было съедено и запито чаем, Джудит отправила дочь спать, жестко отвергнув всякие «ну еще полчасика поболтаем».
Потом поднялась наверх, убедилась, что дочь улеглась, а сын спит, и, лишь спустившись вниз, подошла и молча протянула руку.
Щербатов также молча отдал найденное на пороге послание.
«Слушай сюда, овца. Тебе было ясно сказано, что из Америки гонят просроченные лекарства и варят левые деньги. Ты ничего не сделала. Если думаешь, что сможешь сидеть на ягодицах ровно и тихо плевать на это дело, так ты ошибаешься. Даем тебе месяц, если не увидим реакции, то тебе и твоей семье kirdyk». Это если перевести дословно.
– Что такое «kirdyk»? – только и спросила побледневшая женщина.
А мужчина, наоборот, даже слегка улыбнулся – кто бы ни подкинул это послание, от фэбээровской наружки, плотно обложившей этот дом, ему не уйти. Стало быть, уже завтра у друга Гордона появится еще один источник информации. Ясно, что писали отставленные новыми русскими старые эмигранты, которым кровь из горла надо подставить конкурентов. Но и дамочку надо напрячь, чтобы впредь не лезла в российские омута без спроса.
– Это по-русски. Означает, что будет плохо.
– И ты вот так спокойно, с улыбкой об этом говоришь?! А ничего, что моя семья – еще и Клод?
Щербатов улыбнулся шире.
– Я говорю спокойно, потому что знаю – по крайней мере с этой стороны опасности не будет. Долго объяснять, просто поверь. Увы, это не значит, что ее не будет вообще – стоит тем, кто в меня стрелял, узнать, что каша заварилась с твоей подачи. – Он подождал, пока Джудит села на диван напротив и продолжил. – Джудит, поверь, мне дорог Клод, но мне дороги и вы с Линдой. Я вообще ввязался в эту историю здесь, в Америке, только чтобы у вас не было проблем.
И замолчал. Они смотрели друг на друга, оба понимали, что нужно что-то говорить, и оба не знали, как начать.
Первым решился Щербатов.
– Я должен как-то поддерживать вас… ну там алименты…
Теперь улыбнулась Джудит.
– О да, твои двадцать долларов существенно увеличат наш бюджет. Поверь, я знаю, сколько платят копам в России.
– Но мне же платят и здесь, ты знаешь.
– Не смеши. Потом, если бы не ты, у меня не было бы таких заработков. Да и с этой истории я надеюсь получить не только проблемы. Сейчас тема России не так актуальна, но этот конкретный репортаж сделает кассу, уж ты поверь. Другой вопрос – ты отцовство думаешь оформлять?
– Безусловно. – Он ответил сразу, не задумываясь. – Но не в этот приезд. – И заметив ее поджатые губы, поспешил объяснить. – Я приехал по чужим документам. Как ты себе это представляешь – подать российский паспорт без американской визы сразу и в консульство, и нотариусу?
Собеседница лишь пожала плечами. В смысле – у мужиков всегда есть объективные причины.
И в этот момент зазвонил телефон. Резко, но очень к месту. Во всяком случае, оба вздохнули с облегчением.
Звонил Кончак.
– Бэзил, привет. Как самочувствие? Отлично! Тогда завтра в девять мы с Алексом за тобой заедем. На экскурсию в офис ФБР в Трентоне. Знаю, что бывал. Поверь, тамошние ребята будут рады тебя видеть – вам вместе есть что вспомнить. Помянуть разломанный стол, например.
Щербатов поднял глаза к потолку. Два года назад, прокручивая комбинацию по поимке русского мафиози, они с Кончаком дали крепкого маху. В результате фэбээровцы из Нью-Джерси повязали московского мента, приняв за шпиона, и поместили в допросный кабинет. Классическую такую допросную комнату с зеркальной стеной и прикрученным к полу столом. И оставили одного, мол, пусть понервничает вражина в одиночестве.
Вражина нервничать отказался, вместо этого запросто улегся на тот стол как на пуховую перину. Кто ж знал, что стол на такое обращение рассчитан не был, а потому сложился, приказав напоследок окружающим долго жить.
Недоразумение разрешилось в тот же день, но история стала широко известна в узких фэбээровских кругах. Во всяком случае, ребята из техасского офиса знали ее уже через месяц.
Когда трое
