Юрий Комарницкий - Нина «Золотоножка»
Ночью бывший приказчик и банщик-чекист долго не мог уснуть. Калейдоскоп памяти впервые к старости острыми углами врезался в мозги. “Жизнь прожита. Я сказочно богат, но к чему все это? Сын позарился на какие-то паршивые десять миллионов и сбежал. Почему я ему вовремя не рассказал о сокровищах, скрытых в джетыгаринской шахте?.. Все могло быть по-другому. Через пять-десять лет эта прогнившая система лопнет, как мыльный пузырь. И тогда мы с ним смогли бы осесть миллионерами в любой процветающей стране мира”.
Сон пришел только под утро. Так повторялось каждую ночь.
* * *Поездка в Казахстан затягивалась. Подводило здоровье. Изнурительная бессонница как-то сначала незаметно начала превращать еще крепкого старика в ходячую развалину.
Однажды в ванной, абсолютно равнодушный к предметам туалета, Космаков вгляделся в зеркало и обомлел. Блестящая поверхность отражала всклоченный лик больше зверя, чем человека. Звериное лицо, столь любимое чекистами, все больше превращалось в откровенную морду волка.
Необходимо было что-то предпринимать. Несмотря на затворнический образ жизни, кремлевские ребята не остановятся перед тем, чтобы упрятать его в психушку.
Космаков постригся, тщательно выбрился и смазал волосы бриллиантином. Затем позвонил в Домодедово и заказал билет на 510-й рейс Москва — Алма-Ата до города Кустаная.
“Хватит хандрить, или ты превратишься в овцу, — прошептали его губы. — Сын живой, находится где-то за границей. С моими деньгами будет несложно его разыскать!”
ТАИНСТВЕННОЕ ПОЛОТНО
Воздушный лайнер произвел промежуточную посадку в Кустанайском аэропорту. Элегантно, но несколько старомодно, одетый старичок прошел в здание аэропорта. Мышиного цвета берет, пестрый шарф, широкополый, но короткий макинтош относили старичка к своеобразной когорте людей творческого труда художников или скульпторов. Внушительных размеров тубус и дерматиновый чемодан подтверждали подобный вывод. Огромные черные очки скрывали почти половину лица этого человека, говоря о возможных ожогах или плохом зрении.
Прыгающей походкой загадочный старичок вышел с аэропорта, подошел к первому попавшему таксисту и сказал:
— Молодой человек, сколько будет стоить довезти бедного старика до районного центра Джетыгара?
Тирада вызвала у таксиста улыбку.
— Не говори, пахан, выкрутасами. Мы в Казахстане к этому не привыкли. Если есть пятьдесят баксов — садись, довезу.
Старичок долго рылся в портмоне, наконец вытащил две купюры.
— У меня только сорок. Уважишь старика, довезешь?
Таксист открыл дверцу:
— Что с тобой, пахан, делать? Садись.
Белая “Волга” серебристой птицей мчалась сквозь бескрайнюю казахстанскую степь. Времена бездорожья канули в вечность. Голубая лента асфальта издавала свист под колесами автомобиля.
Откинувшись на заднее сиденье, бывший приказчик, казалось, спал. На самом деле в старом, но все же цепком, мозгу проносились противоречивые мысли.
“Что ожидает его при оседлой жизни в Казахстане? С одной стороны он будет рядом со своим богатством. С другой — “кремлевцем” обязательно заинтересуются в маленьком провинциальном городке. Может, как мечталось в молодости, уехать в Китай?.. Но теперь Китай для помещения капитала не наилучшая страна… Другое дело Австралия или США”.
— Эй, старик, через десять минут будем в Джетыгаре, — сказал водитель такси, напомнив, что время тачанок и его молодости кануло в лету.
— Остановите, пожалуйста, здесь. Я пройдусь пешком, — сказал Космаков несколько удивленному таксисту. — В этих местах прошла моя юность, хочу вспомнить.
Таксист хохотнул:
— Чего тут вспоминать, пахан? Это не Крым, степь голимая.
Хорошо ориентируясь, Космаков свернул в степь и направился к едва виднеющимся в дымке холмам.
“Пока дойду — стемнеет, подумал он. — Через пару часов пастухи погонят скот домой. Никто меня не заметит”.
Фирменная лестница из пластика с удобными лепестками ступеней значительно облегчала спуск.
Озеро в подземелье увеличилось. Чтобы перейти на другую сторону, довелось по шею погрузиться в воду.
“Через год нужна будет резиновая лодка, — подумал Космаков. — Хоть-бы не затопило шахту”.
В “его” подземелье все находилось на своих местах. Это обстоятельство Космакова успокоило. Он переоделся, сел на железный ящик и вытащил из тубы последнюю добычу. Картина принадлежала кисти Ван-Гога и была, как и многие другие, неизвестна миру.
Спешить на этот раз ему не хотелось. На протяжении многих лет в подземелье он собрал множество осветительных приборов. От керосинок — до шахтерских “головок” и суперсовременных подводных фонарей. Поролоновые матрасы, шерстяные одеяла, ящики с консервированной пищей — все это позволяло находиться в шахте неограниченное время.
Сегодня ему как никогда захотелось посмотреть свое богатство.
Космаков вытащил из ящиков дюжину карабинов и выстроил вдоль монолитной стены прикладами вверх. Затем бечевкой, не жалея холста, закрепил все имеющиеся у него полотна к оружейным прикладам. Вдоль противоположной стены он разместил десятки бюстов и статуэток античных скульпторов. После проделанной работы Космаков поставил на ящики шахтерские лампы и включил.
Произошедшее было потрясающим и необъяснимым: подземелье озарилось голубоватым светом, но исходящим не от светильников, а от многочисленных полотен. Мертвую тишину пронзили звуки, которые могут слышать только астрономы, слушая бесконечный Космос.
Мозг Космакова погрузился в непонятное состояние полудремы. Мысли вышли из-под контроля. Что это было?
Настоящие экстрасенсы и маги, владеющие тайнами белой и черной магии, хорошо изучили подобное явление: разобщенные в Космосе души умерших, по необъяснимой прихоти высших сил, сконцентрировались здесь, в этом подземелье. Из глубин Космоса сюда, в глубины земли, пришли вымученные гением художника субстанции людей, когда-то запечатленных на полотнах, которые перешли в тонкий и огненный[19] мир. Они были невидимы, тем не менее они существовали. Они редко посещали шумный мир земли, места, где бушевали низменные страсти. Их мир был черным миром Космоса, относительно таким же, который царил в этом подземелье.
Космаков явственно ощутил порывы ветра, отдаленные голоса, легкие прикосновения к своему телу. Тишина подземелья ожила. Ему становилось все страшнее от того, что он слышит звуки, ощущает прикосновения, но никого в подземелье не видит.
Возле одной из картин, на которой были изображены странные существа, наблюдавшие из прозрачной, неземной сферы за людьми, он, охваченный паническим ужасом, остановился. Огненные пауки, такие же, как на полотне, копошились, заполняя неизученное пространство подземелья. Через некоторое время огненная река этих существ лавиной поплыла куда-то в черные недра земли.
“… И перед грешником разверзнется пучины ада…” — прошептали губы Павла Космакова. После этих слов он без сознания упал в огненную, но не обжигающую реку пришельцев из другого мира.
* * *… Шахтерские “головки” источали слабый красный свет. Он лежал на поролоновом матрасе и не мог открыть глаза.
Наконец Космаков вскочил, заменил аккумуляторы и вытащил из рюкзака солдатскую “баклажку”. Глоток спирта привел его в чувство.
“Что это было?.. Усталость старческого мозга или реальность?”
Космаков посмотрел на часы. Там, на поверхности, уже рассвет.
Оставив все как есть, он вылез из подземелья, засыпал щебенкой люк, после чего поднялся на поверхность.
Жухлую степь освещало белое солнце. Пели сверчки. Неподалеку жил своей жизнью старый поселок.
Невыносимо захотелось к людям. Космаков прыгающими шагами, не оглядываясь, направился к хорошо видимому поселку.
Через сорок минут быстрой ходьбы он достиг первых домов. Облупленные пятиэтажки выглядели как призраки на фоне голой степи.
Захотелось пить. Возле дома с вывеской “Продовольственный магазин” Космаков остановился. Дверь открылась. В проходе застряла толстенная казашка. Она зазывно махнула ему рукой и сказала:
— Савсем нет сегодня пакупатель. Прахади, дарагой, первым будешь.
Кроме сигарет, водки и дешевого вина на полках он ничего не увидел. Подавляя раздражение Космаков спросил:
— Почему так бедно живешь, где продукты, минеральная вода?
— Минеральная вода и продукты в центре. Здесь общаги, молодежь живет.
— А что, молодые у вас не кушают, святым духом питаются?
Физиономия расплылась в улыбке:
— Ани любовью живут. Бери бутылку и захади в гости. У меня падруга русская.
Космаков разозлися еще больше:
— Ты что, тетя, надо мной смеешься? Нашла молодого!
Она улыбнулась еще шире.
