Игорь Чубаха - Смотрящий по неволе
– Одна борозда вдоль и большая картофелина на погонах. Знавал я уже в этом городке одного майора... – а вот в чин Сергей не поверил. Майоры, особенно майоры от политики, по кабинетам сидят, а не через форточки шастают.
– А что упокой этого майора на тебя вешают, в курсах? – чтоб добиться уважения, тогда блеснул осведомленностью неизвестный.
– А как же. Второй день на нелегальном положении маюсь. Нормально в кабаке не пожрать. Язву зарабатываю в сухомятку и туберкулез по подвалам, гражданин начальник.
– А то, что сегодня из холодильника Александра Павловича, остывшего до минус двенадцати, вынули – слыхал?
– Как Палыча!? – ледяное дыхание смерти коснулось и Шрамова. И все подначки, кочки и проверялочки типа «гражданина начальника», которые вплетал в разговор, мигом пустил по боку.
– Так точно. Именно Палыча. И еще трупы предполагаются.
– Погоди, Палыча замочили? – Сергей готов был ломать руки, ведь это он виноват. И пофиг на проскользнувшее у собеседника армейское «Так точно». Не доглядел, не предугадал. Ведь погиб человек, первым в Виршах пошедший за Сергеем Шрамовым. Поверивший в Сергея Шрамова.
– По протоколу – несчастный случай. Сам твой Александр Павлович запер себя в холодильнике. Наверное, железную волю тренировал, – голос у темной лошадки был не в пример бодрее, чем у Сереги.
И захотелось до судорог в пальцах ломануть во мрак на ощупь. Поймать весело не у себя дома расквакавшееся горло и сдавить до предсмертного скулежа, чтоб темная личность не чувствовала себя хозяином положения. Только толку то?
– И что дальше?
– Это я пришел тебя спрашивать, Шрам, что дальше?
– Если вашей... политической силе известно мое реальное погоняло...
– Известно. Не ерзай. Все известно. И что хакер твой, куда дотянулся, все твои старые подвиги в гувэдэшных компьютерах зачеркнул. И какие круги ты около нефтекомбината пишешь. Я же объяснял, мы – очень серьезная политическая сила.
– Если после этого со мной разговаривают...
– Не обольщайся, Шрам. Открыто поддерживать тебя мы не собираемся. Я за другим пришел.
– Это зачем же?
– Мне нужна копия кассеты, на которой гувэдэшный майор соловьем заливается.
– Накося выкуси, – решил поторговаться Сергей.
– Я ж тебе советовал, Шрам, не рыпайся. Ты вообще сейчас жив потому, что некие люди решили не замочить тебя, а посадить.
– А кто тогда газ врубил?
– А ты сам подумай. Неужели у тебя только один враг? У тебя много врагов, как у Черного Абдулы. Например, думаешь, азеры перед тобой искренне полегли и тебе красного петуха простили? Так что гони запись. Кстати, отметь: нам не сама кассета нужна, а только копия. Не охота тебя совсем уж раздевать. Нам нравится, как ты барахтаешься против заокеанских наймытов и ваще.
– Для рядовых политиков вы слишком хорошо осведомлены.
– Ладно, Сергей Владимирович, пошутили и будя, – выдал усталость и в своем голосе незваный гость, – Конечно никакой я не бульбаш. Но, как и говорил, к ФСБ тоже не имею отношения. Открываю все карты: газ тебе врубили именно азеры. А главный твой враг, некто Виталий Ефремович, пригласил из Питера через старых знакомых профессионального киллера. И если даже хачики тебя вычислили, то профик найдет и подавно, так что вали с этой хаты со сверхзвуковой скоростью.
– И все таки, кто это такой добрый, что за меня так трогательно мазу тянет?
– Всего навсего я представляю ГРУ. На самом деле нам достаточно наплевать, кто отхватит нефтекомбтнат. Хотя, наверное, кривлю душой. Лучше бы комбинат отошел к твоим дружкам. У вас потом его изъять будет проще. С заокеанскими друзьями больше запары – международная огласка, понимаешь?
В ГРУ Шрам верил, в хачиков и газ – нет. Наверное, пришлый сам конфорку врубил и теперь банально разводит, чтоб крепче жилец со страху жался к кормящей титьке. Или вообще сказка, ведь Шрам никакого шкодного запаха не учуял. Как задубел в носу аромат жасмина, так и стопор.
Но азеров все едино при случае не помешает наказать, даже если невиновны. Уже хотя бы за то, что они – азеры.
А вот другая скользскость – западло, или не западло честному вору с гереушником контачить? Наверное, не западло. Они – не Министерствн Внутренних Дел, а обыкновенные военные люди.
– Что, не успели тогда прослушку в моем офисе законопатить? – Шрам представил, как достает из схорона оригинал кассеты, а тут его чик-чик и в дамки.
– Был уркой, уркой и останешься. Не охота на тебя давить, но не так трудно твоему Михаилу Геннадьевичу нашептать, почему ты на зоне косил под лоха.
– Это что, у вас на меня нет ничего более серьезного? – с третьей же «стороны» гость реально прав: Шрам был уркой, уркой и оставался. Не верил – в газ, азеров и даже наполовину в ГРУ. Не боялся – реально ничего не боялся, даже сулящую расстрельную статью понаехавшую комиссию. Не просил – не он явился в гости к этим невнятным, но грозным людям, а они к нему. А уж он придумает, зачем они ему пригодятся.
– А больше ничего ты всерьез не боишься. Отвязанный ты человек, Шрам. У нас на тебя в тотализатор даже ставки делают: отцепишь ты комбинат, или нет?
– А ты по какую сторону ставишь?
– На «нет». Себе ты комбинат не откусишь, слабоват еще, но кровушки иноземцам попортишь. А там, глядишь, и приличный инвестор объявится.
– Ладно, – покумекав согласился Сергей Шрамов, – Отдам я вам копию. Через три дня, – он ждал. Если другую сторону такое предложение устроит, значит реально от него хотят только копию. Если не устроит, кто-то на Серегу катит бочку неизвестного тротилового эквивалента.
– Быть по сему, – неожиданно устроило предложение ту сторону, – Кстати, насчет Эрмитажных списков. Лучше тебе про них вообще забыть.
– Ну если устраивает подождать три дня, то я выбираю понедельник, вторник и среду на следующей неделе.
– Ты мне брось эти чисто уркаганские прихваты!..
«... По оперативным данным до последнего времени в вверенном регионе действовало четыре преступных группировки. Однако это число резко самопроизвольно сократилось, и в настоящее время слабую жизненную активность проявляет только группировка под руководством некоего Сергея Храмова. Кличка – Храм. Ориентировочный возраст – 35 лет. Ликвидация преступной группировки – вопрос ближайших двух недель.
Двенадцать членов этой ОПГ, задержанных в первый же день работы комиссии по зарегистрированным еще покойным И. И. Удовиченко заявлениям, пришлось отпустить в виду истечения тридцати часов содержания. Возбужденные дела тают и рассыпаются, как грязный снег в апреле. Пострадавшие один за другим в официальном порядке отзывают ранее поданные заявления, свидетели хором отказываются от показаний. И даже домкратный нажим на свидетелей и пострадавших со стороны оперсостава не приводит к желаемым результатам.
Кроме того число реальных правонарушений действительно сдулось до смехотворных показателей. Если смотреть непредвзято, то Вирши – не криминальный вертеп, а райский уголок...»
Мог косноязычно написать в докладной записке на имя начальника Управления внутренних дел Ленинградской области начальник специальной комиссии подполковник Среда.
Но не написал. Разве он – дебил? Ясен пень, после такой докладной в управе решат, что Среда облажался по полной, и сошлют Среду на пенсию.
Не поверил стопроцентно Виталий Ефремович, что особоуполномоченная, чешущая Вирши вкривь и вкось комиссия и все брошенные на утлые Вирши ментовские бригады способны заломать оуки одинокому уголовнику Храму. И подстраховался – пригласил из Питера киллера Молчуна, а в поводыри приставил Пырея, как сочувствующего задаче. Еле Пырей нашел свободных от столь приятных трудов пару часиков, чтоб отлучиться по личному вопросу.
К сожалению далеко не всегда находил Пырей время, чтобы проверить, как там идут дела с постройкой его дворца. Это в натуре должен был получиться дворец – двухэтажный, с реальным камином, а не электрической подставой. С гаражом на две машины. Ну там еще обязательно банька, полы с подогревом и прочие жлобские навороты, чтоб все, как у порядочных людей.
Пырей размечтался и не заметил, как оказался на месте. Действительность была значительно хуже. Неосторожно подрядившийся на такую несладкую работу Вонг возвел только стены. Крышу еще не положил, ну а о баньке даже не заикался. Понятно, Пырей затянул с проплатой, у него сейчас черная полоса. Но это проблема Вонга, а не Пырея.
Озлобленный заказчик неловким жирафом выбрался из машины и по вытоптанной траве подлетел к сидящим кружком у щуплого костерка шабашникам.
– Я вас заставлю кирпичи грызть! Вонг, собака вьетнамская, почему простой? – он глянул на «доставшиеся в наследство» часы, – Десять утра, а вы сидите!
– Все сделана, хозяин, – поднялся с корточек и закивал болванчиком бригадир вьетнамцев. От того, что он выпрямился, Вонг намного выше не стал. Его желтое щуплое обезьянье личико утопало в воротнике на пять размеров большей фуфайки. И никак было за этим бруствером не выцепить прячущихся глаз.
