Кит Холлиэн - Четыре степени жестокости
— И она согласилась встретиться?
— Нет. Поэтому я приехал к ней домой, зная, что она будет одна. Точнее, думал, что там больше никого не будет. Но в доме оказался… парень, с которым она встречалась. — Джош не смог заставить себя сказать «ее парень».
— Но, Джошуа, зачем ты взял пистолет отца? У тебя ведь был пистолет твоего отца, не так ли?
На мгновение он замолчал. Посмотрел в окно. Возможно, не стоило снова поднимать эту тему. Но затем он ответил, легко и с удивительным спокойствием:
— Я не знаю.
— Перестань. Не нужно так говорить.
Джош отвернулся от окна. Ему хотелось, чтобы брат Майк все понял.
— Я надеялся, она увидит, как мне плохо. Пистолет был моим посланием ей.
— Каким еще посланием?
— Я хотел убедить ее, чтобы она со мной поговорила.
— А что ты собирался делать с пистолетом, если она откажется с тобой говорить?
— Я бы тогда застрелился.
У него пересохло в горле. Похоже, его признание не растрогало брата Майка.
— Значит, ты хотел продемонстрировать силу своей любви, застрелившись у нее на глазах?
Джош пожал плечами:
— Я ничего не планировал.
— Почему же ты не убил другого человека? Мужчину, с которым она была? Ты ведь наверняка ненавидел его.
— Я пришел не для того, чтобы убивать кого-то.
Оказавшись в тюрьме. Джош утратил право на самые простые чувства, в том числе на доверие. Почему кто-то должен поверить его истории? Он ожидал, что брат Майк разочарованно вздохнет и снова заговорит о смирении.
Но священник ничего не сказал. Молчание затянулось. Оно показалось Джошу невероятно долгим. Джош откинулся на спинку кушетки, чтобы немного расслабиться. От напряжения у него словно сжалось все внутри. Рядом с полкой, заставленной гончарными работами, висели дипломы. Сертификаты. Он кивнул в их сторону и спросил брата Майка, что тот изучал в школе. Губы священника скривились в легкой улыбке, едва заметной под бородой.
— Хочешь узнать мою историю? Я получил степень мастера по социальной работе и защитил докторскую диссертацию по психологии, а затем целый год служил во Вьетнаме в медицинском корпусе. После я жил в Японии, изучал гончарное дело, потом вернулся в США и защитил еще одну докторскую — по богословию. Около десяти лет жил в монастыре на севере штата Нью-Йорк, затем шесть лет проработал здесь, после чего покинул тюрьму и занялся миссионерской деятельностью в Центральной Америке в одном из монастырей Калифорнии и наконец снова вернулся сюда. Моя первая докторская была посвящена анализу умственных способностей преступников, во второй я исследовал, насколько присутствие зла в нашем мире противоречит идеям о доброте и великодушии всемогущего Бога. И сейчас, в работе с тобой, мне приходится объединять все эти знания.
— И вы так до сих пор ничего не выяснили? — спросил Джош.
— Есть много вопросов. И очень мало ответов. При определенных обстоятельствах легко утратить веру в доброту Бога, ведь все мы страдаем от творящейся в мире несправедливости. И если ты, например, веришь, что происходящее — часть Божьего замысла, то почему Бог позволяет, чтобы на земле творилось зло? Некоторые считают, зло противоречит идее о доброте Господа, ставит под сомнение его всемогущество. Поэтому, чтобы достигнуть примирения между теми, кто пытается понять подобные проблемы, появилась идея о том, что зло — следствие той свободы выбора, которую Бог предоставляет человеку. Мы выбираем зло или идем неправедным путем, потому что Бог позволяет нам быть свободными. В таком случае вернуться к Богу означает преодолеть зло в себе. Другими словами, добровольно отдать себя в руки Господа. И это очень сложная задача.
Джош задумался.
— Я никогда не понимал, почему Бог разрешает людям делать то, что им хочется, прекрасно зная, что это доставит остальным страдания. — Джош наконец озвучил мысль, которая не давала ему покоя с первого дня пребывания в тюрьме.
— Еще одна тайна, которую трудно разгадать. Теоретически Бог должен позволить людям творить зло по их доброй воле, но вместе с тем предотвращать последствия, которые влекут за собой эти дурные поступки. — Он подождал, пока Джош кивнет. — Возникает резонный вопрос. Почему Бог разрешает насильнику причинять вред своей жертве, а педофилу — калечить ребенка? Надругательство над невинностью настолько ужасно, что не укладывается в голове. И почему он не останавливает пули, которые убивают людей? — Он пожал плечами. — Что я могу тебе сказать, Джош? Уверен, в твоей жизни случались вещи, которые ты хотел бы исправить. Но если бы Бог не позволил пуле вылететь из твоего пистолета или направил бы в другую сторону так, чтобы ты лишь испугался и смог продолжать обычную жизнь, какую бы свободу он предложил тебе? Избавив нас от страданий, связанных с тем, что мы выбрали зло, он уничтожит понятие «свободная воля». В таком случае мы бы все могли без зазрения совести предаваться греху.
— А что вы скажете по поводу моей девушки? — хриплым голосом спросил Джош.
— Если не можешь понять Божий замысел, то хотя бы подчинись ему. Возможно, Бог посылает нам страдания, чтобы через них указать путь к прощению и искуплению. Иуда был послан сатаной и причинил страдания Иисусу, которого распяли на кресте, но его злодейство, порожденное свободной волей, показало, что Бог любит нас и дает нам возможность получить спасение. Это таинство. И самое поразительное здесь то, что сатана в своем противостоянии добру по-прежнему остается слугой Господа и выполняет его конечную волю. Ты — заблудшая овечка, Джошуа. Бог любит тебя, даже если ты отбился от паствы. И у него есть планы насчет тебя.
— Я просто хочу выбраться отсюда, — признался Джош.
Ему хотелось сказать, что он пришел сюда не для того, чтобы его учили добру. «Я либо уйду отсюда, либо умру, либо сделаю еще что-нибудь ужасное. У меня нет выбора. А вы этого не понимаете», — размышлял он про себя.
— Ты не можешь выбраться отсюда. — В улыбке брата Майка сквозило самодовольство. Вот она, бесконечная, великодушная любовь во всей красе.
— Рой… — начал Джош и вдруг вспомнил, что не должен упоминать это имя.
«К черту», — подумал он, расстроившись от своей ошибки и почувствовав, как его охватывает отчаяние.
— Рой сказал, — продолжил он увереннее, — что меня не должны были помещать в эту тюрьму, потому что во время процесса и следствия, возможно, были допущены грубые ошибки. Рой пообещал, что поможет добиться моего перевода. Если вы дадите ему доступ к моему досье и к расшифровкам допросов, он посмотрит их и выяснит, как в дальнейшем использовать эту информацию.
Джошу все труднее было излагать просьбу. Слова он силой вытаскивал из себя, будто бросал в воду тяжелые камни. Улыбка мгновенно исчезла с лица брата Майка.
— Так это все Рой, — произнес он разочарованно. — а он не говорил тебе, что когда-то работал у меня? Был кем-то вроде делопроизводителя. Всегда проявлял особый интерес к чужим уголовным делам. — Брат Майк рассердился не на шутку, и Джош уже сожалел, что начал разговор. — Думаю, тебе нужно смириться с тем фактом, что ты оказался здесь. Это просто смешно — обращаться за консультацией к другим заключенным, чтобы выбраться из тюрьмы. Я встречал людей, которые потратили всю свою жизнь на поиски подобной информации. Это полностью перечеркивает все, о чем мы только что с тобой говорили, все те нравственные уроки, которые мы извлекаем, осознав последствия наших поступков.
«Я знаю, — повторял про себя Джош. — Я знаю. Простите. Это была не моя идея».
— Думаю, тюрьма — твой персональный монастырь, — продолжал брат Майк. — Твоя свободная воля здесь ограничена и потому бесценна. Здесь ты можешь получить множество нравственных уроков. Главное, как ты ими потом распорядишься.
— Вы не понимаете, — прошептал Джош. — Мне придется сидеть здесь двадцать пять лет. И я не уверен, что смогу выдержать.
Брат Майк пожал плечами. Его гнев улегся, а время занятия подошло к концу.
— Поверь старому человеку, когда ты выйдешь на свободу, у тебя останется еще достаточно времени для жизни. Плотин говорил, что душа живет, когда переходит от одного переживания к другому. Ты должен благодарить судьбу за этот опыт. Если очень захотеть, то даже из него можно извлечь пользу.
В комнате повисла тишина. Джошу хотелось закричать от разочарования и наброситься на старика. Но вместо этого он продолжал стоять на своем с неожиданным даже для него самого упорством.
— Рой сказал, если я попрошу вас дать мне копию моего досье, вы не имеете права отказать. Так вот, мне нужны эти бумаги.
Брат Майк смерил его пристальным взглядом, затем встал и подошел к стоящим у стены шкафам с документами. Он открыл длинный скрипучий металлический ящик и стал перебирать бумаги.
