Дон Уинслоу - Час джентльменов
— Страсть как хочется пива, — повторил он. — Но я на службе, поэтому — шиш мне.
Бун подозвал официантку и заказал две кока-колы.
— Ты меня по какому-то вопросу вызвал? — поинтересовался Джонни.
— Да. Спасибо, что пришел.
— По делу или личному вопросу?
— По делу, — вздохнул Бун, в душе опасаясь, что это «дело» затронет и его личную жизнь. Слишком уж тонка граница, и ее так легко перейти — совсем как границу с Мексикой, что в паре километров к югу. А обратно вернуться еще сложнее.
— Валяй, говори, — кивнул Джонни.
— Рыжий Эдди заявил, что собирается убить Кори Блезингейма, — начал Бун.
— Ясно. А тебе это откуда стало известно? Насколько я знаю, вы с Эдди не самые близкие друзья.
— Я получил личное приглашение к нему в гости. Под дулом пистолета.
— И как ты мог отказаться?
— Вот именно.
Джонни кивнул и пристально взглянул на друга.
— Вопрос вот в чем — какого хрена Эдди вообще к тебе обратился? Вернее, не так — какого хрена Эдди обратился именно к тебе?
Бун сделал глубокий вздох.
— Я работаю над делом Кори Блезингейма. На стороне защиты.
— Шутишь. — Джонни недоверчиво уставился на Буна.
Тот пожал плечами.
— Дай-ка я примерю костюмчик Шерлока Холмса, — протянул Джонни. — Элементарная дедукция: Кори защищает Алан Бёрк. Его правая рука — британская цыпа, с которой ты встречаешься. Следовательно (и это и впрямь элементарно, мой дорогой Ватсон), и тебя припахали к этому делу.
— Все не так, — возразил Бун.
Трудно «припахать» человека, с которым даже ничего толком и не было, подумал он, но не стал озвучивать свою мысль. Пусть Джонни думает что хочет. Им предстояло обсудить и более важные и неприятные вопросы. И лучше разделаться с ними как можно быстрее. Собравшись с духом, Бун заявил:
— Ты натаскал парней из «Рокпайла», чтобы они дали нужные показания.
Услышав это, Джонни уставился на него и смотрел так, казалось, целый час.
— Этот сучонок Блезингейм виновен, — наконец заговорил он. — Ты это знаешь, я это знаю, он сам это знает, Бёрк это знает. Даже твой британский чайный пакетик, который ты зачем-то трахаешь, и тот это знает.
— Полегче!
— Это ты полегче. А еще лучше — вообще брось это дело. Если, конечно, ты уже не сделал свой выбор и не хочешь бросить друзей ради какой-то девки.
— Она тут ни при чем.
— Тогда кто «при чем»?
— Обвинение в убийстве первой степени — это чересчур.
— Тебе дать телефон Мэри Лу?
— А показания свидетелей…
— В точности повторяют их собственные слова. Спросишь, не рассказал ли я им, как работает вся наша судебная система? Конечно рассказал. Повлияло ли это хоть как-то на события той ночи? Да ни хрена.
— Да ладно тебе, Джей! Ясно же, что это Тревор Бодин изложил все так, будто убийство — преднамеренное.
— Блезингейм сам признался в своих намерениях! — взорвался Джонни. — Он сам все рассказал, сам написал и подписал показания. А вот что ты хочешь всем этим сказать, а, Бун?
— В смысле?
— Ты что, утверждаешь, что я подделал показания? Выбил липовое признание? Ты на это будешь напирать в суде со своими новыми лучшими друзьями? Улики с фактами не подменить, так хоть копа оболгать?
— Джонни…
— Ты хоть понимаешь, чем это мне грозит? Моей карьере?
Бун понимал. Джонни поднимался вверх по карьерной лестнице так же быстро, как Бун когда-то с нее скатился. Джонни забирался все выше и выше, и поговаривали, что ему светит место начальника детективного отдела. Джонни крайне серьезно относился к собственной карьере.
— Я не хочу, чтобы ты хоть как-то пострадал, — ответил Бун.
— Да? А я не хочу попасть под раздачу, когда дело развалится из-за тебя, эдакого доброго самаритянина, которого попросту подманили на британскую щелку.
Джонни встал из-за стола и перешел к барной стойке, усевшись спиной к Буну.
Открылась дверь, и в комнату ворвался луч света — это пришел Прибой выпить свою Кружку Пива После Рабочего Дня. Этого ритуала он придерживался со рвением истинного верующего. Подсев за столик к Буну, он заметил Джонни, в одиночестве сидящего у бара.
— Что это с ним? — поинтересовался Прибой.
— Поцапались.
— Мальчика не поделили? — спросил Прибой, подзывая официанта. — Знаете что, девчонки? Давайте-ка приходите ко мне домой вечером. Я приготовлю попкорн, поставлю какой-нибудь старый добрый фильм, и вы вдвоем вдоволь наплачетесь и помиритесь. Можем даже плюшек напечь.
— Я помогаю защите Кори Блезингейма.
Прибой не поверил своим ушам, но, взглянув на Буна, понял, что тот не шутит.
— Тогда я, пожалуй, свое пиво тоже выпью в баре.
— Как хочешь.
— До встречи.
— До встречи.
Прибой с трудом выдавил свою тушу из стула, покачал головой и отошел в сторону. У бара он занял соседний с Джонни табурет.
М-да, подумал Бун. Отличный сегодня выдался денек.
Глава 48
А у Джонса денек и впрямь выдался лучше некуда.
Да посудите сами, чего уж тут плохого: знай себе разъезжай по отличным отелям да проверяй дважды в день, не пора ли кого-нибудь допросить, со смертельным или еще каким исходом.
Джонсу нравилось вести активную жизнь. Он любил свою работу, но ничего не имел и против отдыха. Видимо, работодатель и потенциальный «клиент» Джонса решили попробовать уладить дело миром. Как бы там ни было, Джонс в выигрыше: не будет работы — отдохнет бесплатно в Сан-Диего; будет — с удовольствием поработает и заберет с собой домой толстенький конверт.
Ну а пока он прогуливался по набережной, предусмотрительно держась тени, разглядывал хорошеньких девиц в купальниках и представлял, как их лица корчатся от боли.
Что ни говори — отличный выдался денек.
Глава 49
Бун поехал домой.
Там он вытащил из морозилки филе тунца, подготовил и бросил на гриль.
Санни всегда подкалывала его, не понимая, как можно постоянно, день за днем, есть одно и то же. Но Бун не видел в этом никакой проблемы. Все ведь просто: если какая-то еда была вкусной во вторник, почему бы не приготовить ее же в среду? Меняется-то только день, а не еда.
— Ну а как же разнообразие? — настаивала Санни.
— Разнообразие сильно переоценивают, — отвечал Бун. — Мы ведь катаемся на сёрфах каждый день, верно?
— Да, но мы все-таки иногда меняем пляжи, — говорила Санни.
Бун выбрался во двор, перевернул рыбу и заметил, как к его дому с причала подходит Прибой. Бун вышел его встретить.
— Здоровяк, — улыбнулся он, — какими судьбами?
— Надо поговорить.
— Заходи. — Бун открыл входную дверь.
С Прибоем они были знакомы еще со времен учебы в университете. Он тогда блистал в роли нападающего форварда, и все прочили ему успешную карьеру в профессиональном спорте. А когда травма колена положила конец этим мечтам, Бун был рядом и, как мог, поддерживал друга. Они не были знакомы в «бандитский» период жизни Прибоя, когда тот какое-то время руководил крупнейшей самоанской бандой в Оушнсайде, до тех пор, пока не уверовал в Спасителя нашего Иисуса и не встал на путь исправления. Зато историй об этих временах Бун наслушался предостаточно — но не от Прибоя, а от других людей.
Они зашли в дом. Прибой аккуратно опустил свое увесистое туловище на диван.
— Выпьешь чего-нибудь?
— Не надо, — покачал огромной головой Прибой.
— Так в чем дело? — спросил Бун, усевшись в кресло напротив.
Вообще-то Прибой — ужасно прикольный мужик. Но только не сегодня. Сейчас он убийственно серьезен.
— Бун, — заговорил он, — ты не за ту армию воюешь.
— Ты о деле Блезингейма.
— Видишь ли, для нас это не «дело Блезингейма». Для нас это «убийство Кухайо».
— «Мы» — это кто? Островитяне? — уточнил Бун. В их число входили гавайцы, самоанцы, фиджийцы и тонганцы, в свое время толпами переезжавшие в Калифорнию.
Прибой кивнул:
— Мы иногда цапаемся друг с другом, но когда одного из наших убивает чужак… Тогда мы объединяемся и забываем прошлые обиды.
— Понятно.
— Нет, — покачал головой Прибой, — если бы тебе все было понятно, ты бы не работал на защиту. Мы же не о каком-то хрене с горы говорим, мы о Келли Кухайо говорим! КК. Ты хоть понимаешь, как мало у наших детей примеров для подражания? Парочка футболистов, парочка сёрферов, вот и все. Помнишь, какие разборки были между самоанскими бандами?
— Конечно.
— КК тогда выходил со мной на улицы, патрулировал кварталы. Он подставил себя под удар, пытаясь добиться мира.
— Да, он был героем. Я не собираюсь с этим спорить, Прибой, — мягко сказал Бун.
Прибой выглядел сбитым с толку.
— Тогда почему…
— Потому что толпа линчует Кори, — объяснил Бун. — А это попросту неправильно.
