Александр Андрюхин - Десятый круг ада
Звонили из Москвы. Они ставили в известность, что намерены прилететь завтра и чтобы он был у вице-губернатора в пятнадцать ноль-ноль как штык, что опаздывать они не советуют, а неявку рассмотрят как уклонение от соглашения.
Подобный тон удивил Маскитова: ведь о встрече было договорено заранее. И вдруг вспомнил, что вчера, когда вернулся домой, на сигнализационном табло горели три ячейки. Это означало, что ночью в его морги кто-то заходил. Маскитов позвонил сторожу, но тот уже сменился. Вот черт! «Кто посмел сунуться туда, под колючую проволоку?» — подумал он и заключил, что это портачит сигнализация.
Но тревожные мысли занимали не более минуты. Ведь сегодня предстоит разыскать её. А завтра он сделает все возможное, чтобы заполучить миллиард, и укатит с ним и со своей невестой на острова.
Сердце бандита защемило, когда он представил себя рядом с Софьей в летящем на Багамы лайнере. Маскитов судорожно вдохнул сырой воздух и вихрем вылетел вон из дома.
Он поехал на остановку Чернышевского, где впервые увидел Софью. Своим архаровцам приказал высматривать хорошеньких блондинок, а сам помчался в Киндяковку, где у паровоза пару дней назад высадил её. По пути пришлось снять с маршрутов людей и расставить на трамвайных остановках.
Целый день без устали носился Маскитов от машины к машине и не замечал, как мрачнели его орлы. Один из них пробормотал недовольно:
— Чувствую, что вернусь домой с пустыми карманами.
Но Маскитов не обратил внимания. Через час тот же лоб спросил у патрона прямо:
— Чего я буду иметь за дежурство?
— Вот чего! — прохрипел главарь, поднося к его носу кулак.
Больше не было времени, хозяин снова понесся на остановку, где стоял паровоз, предварительно приказав архаровцам задерживать всех красивых блондинок с размером ноги тридцать пять. Только к вечеру, когда он уже отчаялся и устал как собака, наконец сообщили, что на остановке Чернышевского орлы поймали ту, которую он ищет. От этой новости потемнело в глазах и в висках послышались удары! Влюбленный олух на скорости сто двадцать полетел к дежурному автомобилю. Но когда на заднем сиденье «девятки» увидел двух крашеных пэтэушниц, глаза его налились кровью.
— Идиоты! — возопил он. — Я же сказал с размером ноги тридцать пять, а не сорок два.
Отпустил всех по домам. И орлы, не заработав ни рубля, отбыли в необычайном унынии. Но и через это обстоятельство перешагнул негласный хозяин города. Он был настолько измотан, что не нашел в себе сил поужинать и раздеться. Выпив баночку пива, Маскитов повалился на кровать прямо в одежде, прижав к груди эту очаровательную туфельку. И ночью ему снился престранный сон.
Будто Софья берет его за руку и ведет в роскошный коттедж под серебристой крышей. И удивлению нет конца, потому что этот загородный дворец он начал строить всего месяц назад, а ведь вот уже как вымахал, и даже стекла вставили. Маскитов отчетливо чувствовал запах своей прелестницы, осязал шелк её волос, но почему-то вместо счастья ощущал тревогу. Софья собственноручно отворила двери, но сама в дом не вошла, а пропустила влюбленного вперед. И когда тот переступил порог, с ехидной улыбкой сделала ручкой и захлопнула дверь. «Ну уж нет, — подумал Маскитов, — со мной такие штуки не проходят». Он принялся молотить по дубовой двери, но дверь оказалась запертой наглухо. «Точно крышка гроба», — угрюмо подумал и проснулся.
Рэкетир потрогал туфельку и сказал себе твердым голосом: «Сегодня я расшибусь в лепешку, но её найду!» Он резво вскочил с постели и, как обычно, поспешил под душ. Однако не успел ступить и шагу, как зазвонил телефон. Почему-то сердце перестало стучать, поднял трубку, это была она.
— Привет! Извините, что звоню так рано. Когда мы с братом уезжали от вас, я потеряла туфельку. Мы очень спешили. У нас было заказано такси… Вы не знаете, где она?
— Она у меня! У меня! Я подобрал её во дворе! — воскликнул радостно бандюга. — Как хорошо, что ты звонишь. Но откуда ты узнала мой телефон?
— Вы мне сами сказали, когда мы танцевали. Видите ли, мы завтра уезжаем в Казань. Не сможете ли вы сегодня встретиться со мной и вернуть мне туфельку?
— Где и когда? — задохнулся Маскитов, чувствуя, что воздуха не хватает.
— Если вам не трудно, в Больших Ключищах у магазина. Я буду в три. Сможете?
— Конечно, смогу! Только почему в Больших Ключищах и почему в три? Я могу сейчас.
— Извините, но сейчас некогда. Я собираю чемодан. А в три мы поедем к тетке в деревню. Итак, жду в три в Больших Ключищах на крыльце магазина. Не забудьте туфельку!
Она бросила трубку, и Маскитов задохнулся от распирающих его чувств. Вот же черт! Сон, оказывается, был в руку. Он сунул туфельку за пазуху и, окрыленный, помчался в гараж.
12
Еще никогда в жизни Маскитова время не тянулось с таким занудством. Целый день носясь по делам, он без конца поглядывал на часы и проникался подозрением, что они неисправны. Орлы на заднем сиденье недоуменно переглядывались и не произносили ни слова. Бригада объезжала фирмы, магазины, мелкооптовые лавки, и везде вырисовывалась одна и та же картина: денег нет. Маскитов либо потерял нюх, либо прикидывался шлангом, потому что понимающе кивал и с глупой улыбкой разводил руками. Он никому не грозил, не бил морду, не включал счетчик, а только снова и снова озабоченно поглядывал на циферблат. Даже когда на рынке увидели крытый «газик», нагло торгующий курами, и тогда Маскитов махнул рукой и не стал брать штраф. Такого ещё не было. Архаровцы недоуменно переглядывались и угрюмо молчали. День опять обещал быть безденежным. Ко всему прочему, орлы заметили, что за ними следят красные «жигули» с темными окнами. От этого сделалось совсем не по себе. Маскитов же ничего не хотел замечать. Он тоже был молчалив, но не так, как обычно, — угрюмо и зло, а как-то по особенному — сам себе на уме. И когда в два часа дня патрон высадил парней у телецентра, те вздохнули облегченно.
Ровно через час на окраине города рэкетир притормозил у дверей магазина Больших Ключищ, но не увидел на крыльце ни души. Он посмотрел на часы и занервничал. Прошло минут десять, прежде чем дверь магазина распахнулась и на крыльце появился Альфред с буханкой хлеба под мышкой. «Слава богу!» — выдохнуло гнилое нутро бандюги, и Маскитов поспешно выпрыгнул из автомобиля.
— Сеструха пять минут назад укатила на рейсовом, — развел руками Альфред, — и, конечно, дико извиняется…
— Но куда, куда она уехала? — затрясся Маскитов, чувствуя, что земля уходит из-под ног.
— К бабке в Красный Гуляй!
Бандюга, не уточняя деталей, кинулся обратно в автомобиль. Бросив Альфреду туфельку, он выжал было полный газ, но вдруг внезапно вспомнил, что сегодня в три должен встретиться с московским гостем.
«Черт!» — воскликнул Маскитов и резко ударил по тормозам. Машину с визгом развернуло и, ехавший сзади «икарус», едва не врезался в капот. Только чудо помогло вырулить бедному водителю автобуса, который не замедлил обложить владельца иномарки чем-то трехэтажным, но тот пропустил мимо ушей.
Вот это влип! Такого с ним ещё не было. На размышление бедняга дал себе ровно минуту и решил ехать дальше. По пути он позвонит Канаеву и все объяснит. Не зверь же! Поймет.
Сумасшедше сорвался с места и полетел что было скорости к Красному Гуляю, резво обгоняя попутные машины. «Да где же, черт возьми, здесь может быть телефон?» — думал он, вертя головой. Но вокруг были только фермы и одинокие деревянные домишки. Ну хорошо, пусть он, Маскитов, позвонит не сейчас, а через полчаса, ничего от этого не изменится. Подождут.
Шоссе было плохо асфальтировано, с ухабами и мелкой галькой, которая звонко билась о дно машины, но скорости он не сбавлял. И каждый раз, когда обгонял очередной автобус, сердце его замирало: ведь в автобусе могла быть она. Бедняга жадно вглядывался в пассажиров и снова что было сил давил на газ. В считанные минуту долетел он до деревни и, лихо затормозив на автобусной стоянке, возбужденно вбежал в здание вокзала.
Кассирша долго не могла врубиться в суть вопроса, наконец, сообщила ленивым голосом, что рейсовый автобус прибудет через десять минут, а телефона у них не было сроду.
— А где есть? — спросил Маскитов.
— В правлении.
Но на дверях правления висел полупудовый замок, и Маскитов, проклиная это глухое гнездо, опять полетел на автостоянку. Подскочил он вовремя: над горой клубилось густое облако пыли, а с горы, важно покачиваясь, съезжал обшарпанный «пазик». Маскитов сильно перенервничал, ожидая, когда автобус скатится вниз и распахнет свои протезные двери. Но, когда пассажиры с огромными узлами и корзинами выползли из душного салона, Маскитов с ужасом увидел, что Софьи среди них нет. Бедняга с отчаянной физиономией подбежал к шоферу и спросил, не помнит ли он красивой блондинки, севшей в Больших Ключищах. Шофер махнул рукой и проворчал:
