Владислав Куликов - Братство обреченных

— Потому что виновен, вот и признался. Разговор шел в таком ключе: сними грех с души, покайся…

Этот день Фиников запомнил на всю жизнь. Он впервые за многие годы проснулся с улыбкой. В окно ярко светило солнце. На подоконнике весело чирикали воробьи. Дмитрий потянулся. Ему захотелось петь…

Еще было неизвестно, чем закончится этот понедельник, но что-то подсказывало следователю: все будет хорошо! Их план просто обязан был сработать…

После того как пришли результаты экспертизы, все разногласия забылись. Следственная бригада вновь стала работать как слаженная команда.

— Может, ошибка? — помнится, с сомнением произнес Дмитрий.

— Это же наука! — уверенно ответил начальник следственного отдела УФСБ. — Здесь можно даже не сомневаться.

Они накидали план оперативных мероприятий, дабы выявить: не проговорился ли когда Куравлев в кругу друзей насчет убийства. Изучили уже имеющиеся доказательства.

— Нужно признание, — сказал полковник Гордиенко.

— Да уж, оно не помешает, — ответил начальник следственного отдела.

— В принципе можно брать и так, — вставил Дочкин. — Признается он, не признается — какая разница?! Это же генная экспертиза! Тут можно прижать его так, что мало не покажется…

— Нет, признание все-таки необходимо, — твердо сказал Фиников.

Оперативные проверки, как и следовало ожидать, ничего не дали. Если бы Куравлев где проболтался, на него бы и раньше донесли…

— Что будем делать? — Фиников обвел взглядом членов следственной бригады…

Дочкин предложил пригласить Куравлева и крепко (как выразился сам Борис) с ним поговорить. Если будет надо — сунуть под нос (опять же по словам Дочкина) выводы экспертов.

— Нет, здесь надо работать тоньше, — задумчиво произнес начальник следственного отдела.

— Давайте посмотрим, что он за человек. — Фиников взял характеристику, составленную психологами. — Умен, общителен, легко входит в контакт. По характеру — мягкий.

— Видите, никаких проблем! — воскликнул Дочкин. — Насядем на него все вместе, быстро поплывет.

— Помолчи, — бросил ему начальник следственного отдела.

— Ему же хватило твердости убить четырех человек… Детей в том числе! И целый год молчать, — задумчиво произнес Фиников. — Значит, не такой уж мягкий. Неизвестно, с чем столкнемся, если попытаемся идти напролом. Нет, надо действовать наверняка…

— Какие у него слабые места? — спросил начальник следственного отдела, размышляя о чем-то.

— Любит семью, детей. В общем — как у всех. — Фиников пошуршал бумагами, что-то в них выискивая.

— Что еще?

— Больше тут ничего особенного нет. Психологический портрет не очень полон. Хотелось бы, конечно, пошире… — Дмитрий продолжал разглядывать документы.

— Зайдем с другого конца: зачем он вообще убил?

— Да надоел ему напарник до чертиков, вот и убил. — полковник Гордиенко рубанул рукой воздух.

— Только из-за этого? — со скепсисом спросил начальник следственного отдела УФСБ.

— Деньги захотел взять! — воскликнул сыщик. — Обзавидовался. Это же ясно, как пень!

— Почему тогда не стал искать? Там же в квартире ничего не тронуто…

— Возможно, когда все совершил, то испугался, — произнес Фиников.

— Хорошо, давайте думать, как его колоть будем. — Гордиенко буквально излучал решимость. — Хотя что тут думать: дайте мне, через три дня запоет. Все расскажет.

— Нельзя, — ответил начальник следственного отдела УФСБ. — Он — военнослужащий. Не имеем права по закону в милицию сдавать.

— Да! — воскликнул Фиников. — Надо включить в группу представителя военной прокуратуры…

По большому счету, Дмитрий должен был передать полностью все дело в военную прокуратуру, а сам умыть руки, мол, моя миссия закончена. Но так ему обидно стало, что целый год пахал, строил этих бездельников, портил нервы, пытаясь втолковать элементарные вещи, добивался, доказывал, рисковал — и вот теперь сливки должен был снять кто-то другой. Нет уж!!! Он решил соблюсти формальность и просто прицепить к следственной бригаде какого-нибудь военного прокурора, пусть будет вроде декорации. А роль первой скрипки (точнее — дирижера!) сохранить за собой.

— Предлагаю колоть в два этапа, — произнес начальник следственного отдела УФСБ. — Сначала проведем обыск. Возможно, там что-то обнаружим. И легонько так надавим. Чтобы он только заволновался. Тут же отпустим. Дадим ему два дня: пусть покиснет, подумает.

— Здесь есть над чем подумать, — произнес Фиников. — Тем более мне надо будет сначала спросить: знал ли он, что Шилкин хранит деньги в сейфе? Если окажется, что знал, возникнет вопрос: зачем тогда поперся?

— А для чего сейчас спрашивать? — удивился Дочкин.

— Потому что потом будет поздно. — Фиников бросил на него презрительный взгляд. — Если мы сразу раскроем, какой мотив предполагаем, он заявит: ничего подобного, я знал, что деньги в сейфе. Чтобы этого не случилось, надо заранее под протокол спросить: знал ли, где деньги? Если скажет, что нет, потом уже не отвертится. Это элементарная тактика следователя. Постарайтесь в следующий раз не задавать глупых вопросов…

Они стали разрабатывать план действий. По сути, несколько умных людей выстраивали по пунктам, по этапам: как будут ломать человека. Но официально это звучало не так людоедски, а скучно и протокольно: план оперативно-следственных мероприятий.

После того как были проработаны мельчайшие детали, Фиников составил документ и утвердил у своего начальства. Подготовка прошла как по маслу: в группу прикомандировали военного следователя, в милиции выделили бригаду наружного наблюдения.

— Неужели он? — подивился начальник Дмитрия, визируя бумагу. — Что ж, думаю, тебя можно поздравить: раскрыл такое дело…

— Еще рано, — с улыбкой ответил Фиников.

— Да мы уже вообще на тебя не надеялись…

— А зря: я всегда знал, что добью это дело. Во мне гэбисты спортивную злость разбудили. Как вы и предупреждали, самым трудным оказалось продавить их. Если бы они не ставили палки в колеса, я бы вышел на Куравлева гораздо раньше. Но я очень благодарен вам, что не отдали меня на съедение в трудную минуту. Вот видите: наши с вами старания увенчались успехом…

— Будем надеяться, что и дальше все пойдет так же… — Взгляд начальника потеплел.

«Час икс» назначили на понедельник. Фиников с нетерпением ждал этого момента. Не верилось, что все вот-вот закончится. Признайся Куравлев — остальное будет делом техники. А дальше суд и…

Того, что должно было последовать за осуждением Куравлева, Дмитрий ждал со сладким замиранием сердца. Дело ведь не рядовое! Значит, после его завершения просто обязан прийти Дедушка Мороз с ба-альшим мешком подарков и наградить всех, кто причастен и кто просто рядом стоял. А самый главный подарок, по справедливости, достанется именно ему! Как же иначе?! Кто руководил бригадой, кто вкалывал, не жалея сил, кто направлял этих всех наглых тупиц в погонах?! Если есть Бог, значит, будет и Дед Мороз!

Так что от будущего Дмитрий ждал только хорошего. А переломным моментом должен был стать этот день! Он чувствовал это! Поэтому и на работу пришел пораньше. Чуть позже стали подтягиваться остальные действующие лица. Полковник Гордиенко принес сводку наружного наблюдения.

— После допроса объект долго сидел на остановке, курил с задумчивым видом, — сказал сыщик.

— Сильно его зацепило, — произнес начальник следственного отдела УФСБ.

— Значит, мы в точку попали.

— Все выходные просидел дома, — добавил Гордиенко.

— О чем говорил?

— Да бытовуха все. Пустые разговоры.

— А вы что думали: он жене начнет каяться?

За несколько минут до того, как должен был появится Куравлев, все собрались в просторном кабинете начальника отдела по расследованию особо важных дел прокуратуры. Лишь Фиников остался ждать гостя в своем кабинете.

— Разрешите? — постучал пришедший.

— Да. Проходите. A-а, Куравлев! Пойдемте. Нас уже ждут…

Они вместе пошли в другой кабинет. В коридоре люди, как казалось Финикову, уважительно (и с интересом) косились на них. Никто из них не знал (и не мог знать) про то, что им удалось стать свидетелями исторического события: следователь ведет на решающий допрос кровавого убийцу. Но отчего-то у Финикова сложилось впечатление, что в руках случайных зрителей вот-вот появятся яркие флажки, какими восторженная толпа обычно приветствует победителей, стоя вдоль дороги. У Дмитрия было такое ощущение, что пробил его личный час триумфа. И — черт возьми — он заслужил этот час!

Кабинет шефа, куда Фиников привел Куравлева, был залит солнечным светом. Лица присутствующих были спокойны и сосредоточенны. Будто мужчины собирались расписать партию в преферанс.