Татьяна Полякова - У прокурора век недолог
— Я? — вытаращил он глаза. — Сюда? Конечно, нет. К тому же у меня нет ключей от твоей квартиры. Разве ты забыла?
— Разумеется. — Я почувствовала, что слезы вновь катятся по моим щекам. — Извини. Я говорю глупости.
— Послушай, ты придаешь всему какое-то совершенно невероятное значение. Телефонная трубка оказалась не там, где ты оставила ее вечером. Это еще не значит, что кто-то влез в твою квартиру. Ты могла встать ночью, переложить трубку, а потом забыть об этом.
— Думаешь, я лунатик?
— Вовсе нет. Идем, выпьем кофе. Ты меня здорово напугала.
— Кирилл, это не все. В ванной горел свет. Ваза оказалась на полу. Кто-то вынул книгу из коробки и положил ее на подоконник.
— Какую книгу? — растерялся он.
— Цветаеву. “Избранное”.
— А ты уверена…
Мы вошли в гостиную. Ваза на месте, книга с подоконника исчезла.
— Не может быть, — пробормотала я. — Я… я ничего не убирала. Я испугалась и сбежала отсюда. Ваза стояла на полу и книга….
— Может быть, тебе показалось? — пожал он плечами.
— По-твоему, я спятила? — разозлилась я.
— Я этого не говорил. В любом случае тебе нужно успокоиться и тогда…
— Что тогда? — рявкнула я и заревела с досады.
Кирилл принялся меня утешать, он шептал какие-то нежные слова, и было совершенно ясно: он мне не верит.
— Я говорю правду! — закричала я. Кирилл побледнел, а я поняла, что веду себя как сумасшедшая. Нельзя распускаться, я должна держать себя в руках.
Я прошла в спальню и занялась коробками с книгами. Я вытряхивала их содержимое на пол и просматривала книги. На это ушло больше часа. Кирилл некоторое время стоял в дверях, наблюдая за мной, затем начал укладывать книги в коробку.
— Что ты ищешь? — нерешительно спросил он.
— “Избранное” Цветаевой.
Последняя коробка была отставлена в сторону, книгу я так и не нашла.
— Ты точно помнишь, что привозила ее на эту квартиру? — вновь задал вопрос Кирилл.
— По крайней мере, она была в моей библиотеке. — С каким-то остервением я принялась рыться в шкафах и ящиках в поисках книги. Заглянула в мусорное ведро и за батареи. А Кирилл даже отодвинул диван.
— Чудеса, — сказал он озадаченно. — Ты говоришь, что видела ее на подоконнике, а теперь книга исчезла.
— Вот именно. Сначала она появилась на этом самом подоконнике, вместо того чтобы лежать в коробке, а потом вообще исчезла. Или я спятила, или кто-то сделал это нарочно.
Кирилл стоял рядом с видом абсолютного непонимания.
— Подожди, допустим, кто-то был в твоей квартире. Но как он смог войти? Я проверил замок, ни одной царапины. Ключи у тебя на месте? Ты проверила?
— Да.
— Вот видишь. К тому же, если кто-то разгуливал по твоей квартире, ты просто обязана была услышать.
— Наверное, — растерялась я, сообразив, что телефонная трубка лежала на тумбочке и тот, кто ее взял, находился в двух шагах от меня… — Мне казалось, я слышала, как кто-то ходил по квартире. Я решила, что это во сне…
— А если тебе действительно приснился сон? Все эти вазы, книжки и трубки? Ты бросилась на улицу, еще до конца не придя в себя. Вот что, давай поедем куда-нибудь за город, погода не очень, но это не беда. Оденемся потеплее. А вечером я останусь у тебя. Если кто-то решит отмачивать шутки вроде этой, я ему просто голову отверну.
— Кирилл, — позвала я, — сядь, пожалуйста. Я вот о чем подумала: недавно я встретилась с одной женщиной, сестра которой погибла от передозировки. Так вот, с ее сестрой происходило нечто подобное, она утверждала, что за ней следят…
— Час от часу не легче, — хмыкнул Кирилл. — Ты что, употребляешь наркотики?
— Нет, конечно.
— Тогда при чем здесь чья-то сестра?
— Не знаю, — честно ответила я. — Эта девушка и еще моя соседка, она тоже была уверена, что ее преследуют. Ты слышал что-нибудь об “Обществе любителей Библии”?
— Нет, — покачал головой Кирилл. — Звучит по-дурацки. Что за общество?
— Как будто ничего особенного, но сестра той женщины и моя соседка, они были членами этого “общества”. И я несколько дней назад была там.
— Зачем? — удивился Кирилл.
— Акимова тоже его посещала. И я…
— Опять игра в сыщики?
— Я просто хотела взглянуть. А несколько дней назад у меня появился сосед. После этого гадания…
— Что? Ты же говорила, это меня тебе нагадали?
— Кирилл, послушай, все выглядит., ; странно. Он знает, как тебя зовут, он знает, что мы недавно встретились, он знает даже, почему вчера вечером ты не остался у меня. Такое впечатление, что он подслушивает. Женщина, которая сдала ему квартиру, из этого самого “общества”, и родственница, что его рекомендовала, то же. Ты понимаешь? Он как будто преследует меня. Погибшие женщины утверждали то же самое: кто-то следил за ними.
— Где он живет? — спросил Кирилл хмуро.
— В тридцать первой квартире.
— Жди здесь. — Он вышел, я услышала, как хлопнула входная дверь. Кирилл вернулся очень быстро.
— Похоже, соседа нет дома. Или он не ищет встречи со мной. — Кирилл задумался, принялся вышагивать по гостиной и по привычке что-то тихонько насвистывал. — Вчера ты видела, как разбилась Акимова, перед этим тебе показалось, что за ней следит какой-то парень, а сегодня началась вся эта чертовщина. — Кирилл хмурился, глядя в пол, затем поднял на меня глаза и сказал виновато:
— Кажется, я был не прав. О том, что ты видела, как погибла эта женщина, следовало рассказать в милиции. Здесь в самом деле что-то не так.
Совершенно неожиданно недавние страхи показались ужасно глупыми, и я подумала, что в милиции меня, чего доброго, поднимут на смех. С другой стороны, мне вовсе не хотелось пережить утро, подобное этому. Я полистала записную книжку в поисках нужного телефона, потом взяла трубку и набрала номер.
— Я пойду с тобой, — сказал Кирилл.
На этот раз следователь выглядел немного суетливым, но явно повеселевшим. Впрочем, возможно, у человека просто хорошее настроение. К встрече со мной он как будто не стремился, по телефону сказал, что очень занят сегодня, а когда я попыталась объяснить, что дело у меня важное и срочное, подумав немного, заявил: “Хорошо, приезжайте”, точно делая мне огромное одолжение, и несколько раз за время нашей беседы выразительно смотрел на часы. Появление Кирилла вызвало у него что-то похожее на недоумение. Тот, в свою очередь, устроился на стуле с таким видом, словно собирался здесь жить.
— Слушаю вас, Алла Сергеевна, — сказал следователь и, взглянув на часы, вздохнул, глаза его приобрели страдальческое выражение, а во мне зрела убежденность, что сюда я явилась напрасно. Несмотря на это, я очень подробно изложила события вчерашнего дня, стараясь ничего не опустить. — Значит, вы видели, как она спрыгнула? — проявил интерес следователь.
— Как спрыгнула, нет, — покачала я головой. — Видела, как она падала. Подъехали молодожены, и я смотрела на них, а потом кто-то крикнул, я повернула голову и увидела ее…
— Почему же вы не дождались сотрудников милиции? — вздохнул следователь.
— Я очень испугалась. Я даже близко к ней подойти не смогла. И убежала. А сегодня решила прийти к вам.
— Хорошо. Значит, по-вашему, за ней шел какой-то парень?
— Нет, не шел. — Я заподозрила, что он меня совершенно не слушал все это время, и вкратце повторила, как дважды смогла видеть парня со спины. — Я подумала, а что, если этот парень… если она вовсе не выпрыгнула?
Он вздохнул, повертел в руках карандаш и посмотрел на меня.
— Она оставила записку. Всего три слова: “Я его убила”. Так что сомнений быть не может. При этом никаких следов насилия. Неприятно, но факт: Акимова убила мужа, а затем покончила с собой.
Некоторое время я сидела с открытым ртом, ничего не понимая.
— Она убила мужа? Но ведь… Как же так?
— Вот так. Мы проверили ее алиби. Уже после самоубийства дочери мать призналась, что в тот вечер Акимова уехала от нее не в семь, а в половине шестого. Так что вполне могла… Она позвонила матери и уговорила ее и соседку сказать не правду. Мать сейчас в больнице… Конечно, такой удар. Теперь осталось узнать вот что: как Акимов оказался в вашей квартире и с какой целью?
— Я… я понятия не имею…
— Конечно, — вздохнул он. — Об этом вы уже говорили. Что ж, возможно, это навсегда останется тайной. — Он кашлянул и, глядя куда-то в стол, спросил ласково:
— Прошлой осенью вы, кажется, отдыхали в Геленджике? По странному совпадению, Акимов тоже там отдыхал в это же время… Впрочем, вы ведь могли и не встретиться. Верно?
— Послушайте, — чуть ли не со стоном начала я, — здесь что-то не так. Говорю, за Акимовой следили… И моя соседка, Лена, она перерезала себе вены, я знаю, на ноже обнаружили не только ее кровь.
— Да? — Брови его взметнулись вверх в притворном удивлении. — Откуда такие сведения?
— Неважно.
— Вот это как раз важно, — голос его зазвучал сурово, но лишь на мгновение. — Послушайте, не морочьте мне голову. Да, девушка перерезала вены, а кровь на ноже не только ее, все это требует детальной проработки. А что, если ваша соседка была свидетелем убийства или обнаружила убитого раньше вас. Ее характеризуют как психически неуравновешенного человека, она могла взять нож, захлопнуть вашу дверь, а потом с перепугу вскрыть вены.
