Татьяна Полякова - Тень стрекозы

— Ага, очень умная, да? Они прочешут весь район. Уж можешь мне поверить.

— Если я начну орать во все горло, они найдут тебя быстрее. Ну, так что? — спросила я.

— Спасибо, что в беде не бросила, — ехидно буркнул он, вышел из машины и мгновенно растворился в толпе. Лишь на секунду, трогаясь с места, я увидела в переулке клетчатую рубаху.

Я отъехала на приличное расстояние от места, где мы простились, прежде чем догадалась оглянуться. Моя сумка лежала сзади, но совсем не так, как я ее положила. Я притормозила и, чертыхаясь, ее достала. Так и есть, кошелек исчез.

— Гаденыш, — пробормотала я, но тут же усмехнулась своим мыслям. Парень очень ловок. Вполне возможно, он повторяет этот трюк по несколько раз в день, выбирая в переулке тачки побогаче. Надеюсь, в один прекрасный момент ему непременно что-нибудь отдавят…

Впрочем, особой злости у меня на него не было, сама хороша. Я позвонила в банк, чтобы заблокировать карточку. В гостинице есть еще одна, денег мне хватит, если быть экономной.

Утешая себя подобным образом, я направилась в гостиницу. В холле тосковал Алексей Дмитриевич. Я, не обратив на него внимания, пошла к лифту, и тогда он меня окликнул:

— Светлана Сергеевна!

Он шел ко мне ссутулившись и вроде даже косолапил. Настоящий медведь.

— Здравствуйте, — сказал он и вздохнул:

— Жду вас уже довольно давно. Мобильный дома забыл, — развел он руками.

— Я вам звонила. Вы что, по утрам бегаете?

— Вообще-то нет. Но сегодня пришлось.

— Что так?

— Короче, у меня три новости, — понизил он голос, оглядываясь по сторонам, точно был уверен: все только и делают, что нас подслушивают.

— Должно быть две, — нахмурилась я.

— Что? А-а… Нет, у меня три, но зато все скверные.

— Хорошо. Идемте в бар. Плохие новости на пустой желудок вообще непереносимы.

Он взглянул с неодобрением, но пошел за мной в бар. Я взяла кофе, бутерброды и пододвинула ему.

— Ешьте.

— Спасибо, я завтракал.

— Мне кажется, вы всегда голодный. Из-за этого меня мучает совесть. Давайте ваши новости.

— Тогда я сначала перекушу, — кивнул он и с энтузиазмом съел бутерброды, забыв, что он вестник несчастья. Потом вроде бы одумался, снова загрустил и наконец заговорил:

— Первая новость: сегодня ночью скоропостижно скончался наш вице-губернатор.

— Так он вроде молодой?

— Пятьдесят два года. Сердце. «Скорая» не успела приехать. Для всех это полная неожиданность.

— Бывает, — пожала я плечами.

— Дело в том, что вечером он заявил жене, что его отравили.

— Кто отравил?

— Недруги, естественно.

— Это я поняла, а кто конкретно? Он, поди, своих врагов хорошо знает…

— Никаких имен он не называл;

— Вот это плохо, — пожала я плечами.

— Слушайте, что здесь смешного?

— Я и не смеюсь. А с чего он взял, что его отравили?

— Чувствовал себя неважно уже несколько дней.

— Но к врачу не обращался? Не очень-то человек беспокоился о своем здоровье.

— На здоровье он никогда не жаловался и легкое недомогание поначалу приписал усталости.

— Понятно, народные избранники вкалывают, как известно, с утра до вечера, и усталость у них хроническая. Тогда с чего он решил, что его отравили?

— С того, что состояние резко ухудшилось. Он даже уехал с работы после обеда.

— Но врача не вызвал. Жена об этом тоже не позаботилась.

— Что вы хотите сказать? — нахмурился Алексей Дмитриевич.

— Просто пытаюсь понять, с какой стати человек решил, что его отравили. Может, новоиспеченная вдова попросту фантазирует? Как я поняла, ничего конкретного насчет отравления он ей не сообщил. Ни кто это сделал, ни где это могло предположительно произойти, так? При этом умер от сердечного приступа. Верно?

— Вскрытия еще не было, но, судя по всему…

— Не знаю, что в произошедшем для меня особенно плохого, но смерти я, естественно, никому не желаю, поэтому будем считать его плохой новостью. Давайте вторую.

— Наше мельтешение в городе не осталось незамеченным.

— Ага. Значит, начальство шею намылило?

— Уберегся, но с утра я был в милиции, — поскучнел еще больше Ковалев.

— И наконец-то узнали, кто такой Талызин?

— Узнал, — поморщился он. — И это третья плохая новость.

— Надеюсь, парень жив-здоров?

— Меня это не особо порадовало. Парень в милиции известен.

— Чем знаменит?

— Как выяснилось, он входит в группировку некоего Григория Горелова.

— Гриши Меченого, — кивнула я.

Алексей Дмитриевич поднял брови и совсем было решил выразить свое удивление словесно, но я усмехнулась и напомнила:

— Не забывайте, это мой родной город, и я долгое время работала здесь в газете. Так что грех мне было бы не знать такого выдающегося человека.

— Вы с ним лично знакомы?

— Бог миловал. Но наслышана. Был слух, что его взорвали в собственной машине. Что, врали люди?

— Люди не врут. Взорвали, но неудачно, то есть ему-то как раз повезло. Правда, теперь к его изувеченной физиономии прибавилась хромота.

— Гранатку под педаль сцепления сунули?

— Все-то вы знаете… — съязвил Ковалев.

— Мыслят стандартно, с ними неинтересно. Помнится, своим прозвищем он обязан вмятине на лбу, тоже являющейся следом неудавшегося покушения. Выходит, везунчик он у нас, Гриша Меченый. Чем он теперь занимается? Открыл собственное дело или в депутаты подался?

— Скажете тоже…

— Неужто до сих пор с пистолетом бегает, точно пацан?

Алексей Дмитриевич покачал головой в досаде.

— Не пойму, что вас так веселит?

— В основном реалии нашей жизни. Время идет, а ничего не меняется.

— Кое-какие перемены есть. Фамилия Строев вам что-нибудь говорит?

— Нет. А должна?

— Значит, вы все-таки отстали от местной жизни, — удовлетворенно кивнул участковый. — Теперь он тут в определенных кругах самый главный, а Гриша Меченый у него вроде как на побегушках.

— Занятно. И что Строев?

— Вот у него и собственное дело, и даже в депутаты он подумывал, но злые люди не позволили.

— Да уж, совсем совести у некоторых людей нет, — прокомментировала я довольно двусмысленно.

Мой спутник пропустил мой сарказм мимо ушей и продолжал «докладывать»:

— Свою связь с криминалом особо не афиширует, но и не стесняется.

— То есть теперь в городе заправляет он?

— Есть группировки, которые существуют как бы отдельно, но, по большому счету, с ним приходится считаться всем.

— Ясно. Чем же мы не угодили такому большому человеку? — Я вспомнила о вчерашнем визите и задумалась. Стоит рассказать о нем Ковалеву или не стоит? Пожалуй, торопиться ни к чему.

— Чем не угодили, не знаю, но то, что вам в городе оставаться опасно…

— Это мы уже обсуждали. Давайте все-таки подумаем, чем вызван внезапный интерес Строева ко мне?

Ковалев пожал плечами. Заговорил задумчиво:

— Если учесть, что его люди вертелись возле вашей машины…

— То логично предположить, — подхватила я его мысль, — что их интересовала квартира Светланы. Они обратили внимание на свет в ее окнах так же, как и вы. Но тогда у меня возникает вопрос: с какой стати им интересоваться ее квартирой? А они ею интересовались. Если учесть, что хозяйка несколько месяцев как мертва…

— Чепуха получается, — кивнул Ковалев.

— Вот именно. Однако эта публика просто так ничего не делает. Следовательно, интерес был, и немалый.

— Чепуха, — в досаде повторил Ковалев. — Зачем Строеву ее квартира?

— Жаль, что нельзя об этом спросить его самого. Но можно поинтересоваться у Талызина. Вдруг он что-нибудь да знает?

— Я считаю, что был не прав, когда решил не сообщать в милицию о нападении на вас. Теперь, когда мы знаем, кто они…

— Что это меняет? Допустим, я напишу заявление. Господин Талызин скажет, что куртку у него украли, а сам он в момент нападения находился где-нибудь…

— Как же вы тогда намерены что-то у него выяснить?

— Я намерена с ним сама поговорить. А что? Вернем человеку куртку и пообщаемся.

— Слушайте, у вас вообще-то с головой все нормально?

— Полный порядок, если не считать весеннего обострения, — ответила я и засмеялась.

Однако Алексей Дмитриевич мою шутку не принял:

— Тогда вам по весне лечиться надо, а не расследованиями заниматься.

— Хорошо, — вздохнула я. — Напишу заявление. Возможно даже, ваши коллеги что-то из Талызина вытрясут. Только вряд ли они полученными сведениями со мной поделятся. А тут интересная картина вырисовывается.

— И что же у вас вырисовывается? — хмуро спросил он.

— Скажите лучше, вы о Юрии, который разыскивал Петрова, что-нибудь узнали?

— Узнал, — буркнул он, глядя на меня без приязни. — В гостинице «Заря» в тот период не проживал ни один мужчина с таким именем. Более того, не было похожего человека и в других гостиницах.

— То есть парень врал? Занятно. Есть три трупа здесь и один в Питере. Петров и Прибытков приехали в город не так давно. И тот, и другой люди одинокие. У дальнобойщика была семья, но обзавелся он ею уже здесь. Чем занимались ранее, не совсем ясно. Обоим были сделаны пластические операции — один был ранен, второй попал в аварию.